Лора Вайс - Весна

- Я видел тебя! Стояла с ним и разнесчастной особо-то не казалась!

- Да чтоб ты сквозь землю провалился, ирод! Для этого позвал? Чтобы потоптаться на останках гордости моей? Так радуйся, от меня больше ничего не осталось! Я ж любви твоей хотела, - перешла девица на шепот, а из глаз слезы полились. – Хотела бросить всё, уйти куда подальше с тобой, а ты …

- А я любил тебя, - ответил Лан и глаза его запылали. – По сей день люблю, только разве мог я признаться? Я ж ирод, зверь проклятый, да кто угодно, только не Лан. Я зверь для тебя. А ты дочь самого Перуна, созданье небесное.

- Не дочь я ему, а он не отец мне. И знать его я не желаю боле, одной встречи сполна хватило. За признанье благодарствую, слова твои душу согрели, - как-то совсем погрустнела дева, - мне надо было тебя увидеть, теперь прощай.

Но Лан и не думал отпускать ее, он подошел совсем близко, руками обхватил сердешную, а носом в макушку уткнулся:

- Нет уж… Не могу я без тебя.

- Поздно, Лан. Уже поздно. Я женою не тому стала, Старейшине слово дала, что буду достойной невесткой, а иначе погонит он вон из деревни отца с матерью.

- Да пусть горит оно все синим пламенем, пойдем со мной. Тебе ж жизни там не будет.

- Легко тебе судить. Не в обиду, но ты семьи не знал, посему обязательств ни перед кем не имеешь. А меня отец с матерью вырастили, я ради них на всё готова.

Тогда Лан отошел от нее, сел на поваленное бревно и сник. Забрать ее силой, он права боле не имел, да и Весна не простит такой выходки, дева к родне привязана, предать их не сможет. Так и молчали они, у каждого в очах тоска-печаль поселилась. Но Весна уходить не хотела, всем своим естеством краса тянулась к зверю.

- Послушай, - обратилась она к Лану. – Такой путь нам Боги уготовили, сначала свели, а после порешили разлучить. Они забавы ради все затеяли, хотели силой помериться. Но мы-то не лыком шитые, - грустно усмехнулась Весна. – Я пришла к тебе. Вот она я… - сейчас и страх пропал, и злоба куда-то делась.

А Лан спорить не захотел, он уж давно мечтал хотя бы в глаза ей посмотреть.

- Пойдем, покуда ночь наша, - прошептал Лан.

Вскочил зверь с места, подхватил красу и закружил. От ейного хохота пол-леса всполошилось, нечисть всякая из болот и нор повылазила, уж больно интересно им стало, что за невидаль такая посмела покой их нарушить, но как духа лесного заприметили, так сразу притихли. Токмо кикимора старая разворчалась. Прихрамывая, вышла она к баламутам, встала руки в боки:

- Чаво шумите, спать не даете? Разошлись тут, охальники! Вона, топайте-ка на шабаш, там и разбойничайте! Неча честной народ будить!

- Не серчай, бабушка, - слегка поклонившись, ответил Лан. Знал он старуху Ведунью, частенько за целебными травами к ней хаживал.

- Ух, чертяки малолетние, - погрозила им Ведунья подогом и поплелась восвояси.

А Весна как прыснет, отчего аж Лан вздрогнул:

- Будто не я сегодня замуж вышла, - сквозь хохот произнесла она. – Думать не думала, что меня отчитывать старая кикимора будет, да еще и в чаще лесной.

- А права она была, - подмигнул Весне Лан. – Айда на шабаш. Такого ты еще видеть не видывала.

И потянул он ее за собой, ну а краса сопротивляться не стала.

Неизвестно как долго шли двое, да только скоро донеслась до ушей музыка. В глубине темного леса огоньки мелькали, смех слышался.

Весна с Ланом обогнули высокие дубы, что стеной росли, а за ними творилось большое веселье. И правда, вся молодежь лесная собралась у большого кострища, тут и кикиморы были, и черти с чертовками, и чародеи с чародейками, лешие, русалки, сирины, банники, а о некоторых Весна и слышать-то, никогда не слышала.

Девицы с парнями как увидели гостей, так засвистели, в ладоши захлопали. Кикиморы тут же обступили Весну:

- Из людей чё ли будешь? – спросила одна из них.

- Да как сказать, - застеснялась краса. – И да, и нет.

- Наших кровей, значит, - захихикала вторая. – Матушка небось согрешила с чертякой каким.

А черти с чародеями уважительно Лану поклонились, знали они духа лесного хорошо, частенько он гонял их по чаще, дабы те не особо буянили.

- Этой ночью все мы равные, - прошептал Весне на ухо Лан. – Существа здешние порою собираются вместе, пляски устраивают.

- Гляжу, ты тут гость особенный, вона как они засуетились, - усмехнулась краса.

- А пускай суетятся, сейчас мне до них дела нет.

Вдруг музыка стихла. На место одних музыкантов, вышла другая троица - черт с балалайкой, банник с дудкой, кикимора со свирелью. Как расселись на пеньках, так заиграли мелодию задорную. Молодежь тут же плясать побежала, средь них были и Лан с Весной. Уж чего только они ни делали, и хороводы-то водили, и ухажерами менялись, и прыгали, и кружились… Так весело Весне давно не было, совсем она закисла, покуда сидела в светелке и ждала печальной участи. А сейчас в душе сады расцвели.

Лан наглядеться ею не мог, он и сам ощутил доселе чувства незнакомые. Да и какое веселье может быть на услужении у Велеса?

Как двое выдохлись, так вышли из толпы, присели около костра. Лан взял Весну за руку, а в это время сирины запели грустную песню:

- Боязно мне, - произнес он.

- Чего страшишься?

- Боюсь, что не отпущу тебя.

- Тогда и я признаюсь. Мне тоже боязно, что не захочу уходить. Но ты должен отпустить меня, - другой рукой Весна коснулась лица сердешного. – Я жить не смогу, ежели с родителями что недоброе случится.

- До восхода не много времени осталось.

- Тогда пойдем. Осталось главное.

Направились двое далече от шабаша, остановились только тогда, когда музыка совсем стихла. Лан завел Весну в рощицу небольшую. Остановились они, но Лан коснуться возлюбленной не решался, не знал он, как с девицами обращаться:

- Не бойся, - еле слышно сказала Весна, глядя на него с большой любовью и нежностью. – Нынче я твоя и после ночи нашей – останусь твоею навсегда, хоть и придется нам разойтись.

Краса мучить любимого не стала, сама сняла с себя сарафан, а после скинула и рубаху. Теперь токмо длинные волосы прикрывали излишнюю наготу.

Лан подошел к ней плотную, коснулся плеч:

- Душа моя в твоих руках. И что делать с ней, тебе решать.

- Я хочу любить тебя, хочу утонуть в ласке твоей.

Весна обняла Лана, прижалась к нему крепко и отдалась в его руки полностью. А уж что да как делать – оба сообразили быстро, тут ведь все происходит по наитию. Любовь всегда подскажет, а меж зверем и красой любви было очень много.

Страсти поутихли лишь к утру. Двое возлежали на мягкой траве и смотрели на то, как Боги разукрашивают небосвод в розовые да красные цвета.

Лан держал Весну за руку, он пытался запомнить ощущения, которые сотворили с ним этой ночью нечто чудодейственное. В душе зверя зародилась надежда, а любовь воспылала пуще прежнего.