Лора Вайс - Весна

Часть 20

Весна воротилась к вечеру. Ох уж и намиловалась она с любимым, о невзгодах да печалях даже думать забыла. Всеми мыслями по-прежнему с Ланом была, ведь условились они пойти вдвоем к Велесу, обратиться к нему с просьбой, все ж Бог он могущественный, мудрый, может и внял бы речам влюбленных, подсобил чем.

Вошла краса в избу, хотела, было водицы испить, но ее у дверей свекровушка встретила:

- Иди, вона, в сарай. Там тебя Отай дожидается, - а потом скривилась и добавила. – Носится все с тобой как курица с яйцом, нежничает, была бы моя воля, ты давно бы уже ходила по струнке смирно.

Но Весна на ее слова токмо ухмыльнулась, чем рассердила свекровь еще сильней, та в запале кинула чарку в кадку с водой, что аж вода по полу расплескалась, да ушла восвояси.

- Бесись-бесись, змея подколодная, - прошептала девица. – Недолго вам осталось держать меня в заточенье.

И с улыбкой на лице отправилась краса на встречу с разнелюбым мужем. Думала дева, небось опять с нежностями приставать будет.

Однако, когда Весна заглянула в сарай, Отая там не было. Он к ней со спины подкрался, после чего толкнул хорошенько, что влетела краса в двери и приземлилась на мешки с мукой. Один аж развязался, отчего в воздухе мучное облако повисло.

- Сдурел? – вскочила дева и непонимающим взглядом уставилась на окаянного. – За старое принялся?

- Ты язык-то прикуси, гадюка! – рявкнул на нее Отай. – С кем по лесу шаталась, отвечай?! Перед кем юбку задирала?

- Да ты никак с дуба рухнул, да башкой оземь приложился! Чего городишь?

- Поведали мне об охоте твоей! Не за зверем видать охотилась! Еще раз говорю, отвечай! С кем была?

- Ни с кем! – выпрямилась Весна. – Тебе злые языки сплетни навели, а ты уши-то и развесил. Коль не веришь, так не моя в том вина.

- Ежели не врешь, то скидывай одежу. Отдашься мне – поверю, что верна. А нет – проведу по деревне, да розгами высеку при всех. Позорницей домой воротишься.

- Ах, вон оно как! – рассвирепела дева. – Не мытьем, так катаньем взять решил!

- Долго я скакал вокруг тебя, аки козел возле капустной грядки, прощенья вымаливал. Я ж из-за тебя посмешищем стал, народ потешается, мол сын Старейшины как мужик не вышел. И за что? За то, чтоб ты по лесам блудила?

- Ты говори-говори, да не заговаривайся! И расправами меня не стращай, пуганая ужо! Ежели расположенья моего добиться хочешь, то не тем путем идешь.

- Да всё уж, мне на слова эти ровно. Больше вошкаться с тобой не стану. Даю тебе времени до полуночи. Посиди под замком, подумай. Ворочусь за ответом, когда месяц в небе воссияет.

И Отай вышел прочь из сарая, после дверь на засов запер. А Весна забегала-засуетилась. Попыталась было высвободиться, но запер ее муженек наглухо.

А как улеглись страхи, так присела она на лавку, да призадумалась.

Выходит, видели их с Ланом. И теперича, ежели не согласится она на условие Отая, то он исполнит обещанное и глазом не моргнет. Однако ж не за себя дева пеклась, а за отца с матерью. Они-то такого позора не заслужили. И снова ей вспомнились слова Лешего про распри людские. Прав был старец, пока не положит она конец мытарствам своим – мира и покоя не будет.

Даже если пойдет дева супротив воли своей и отдастся Отаю, так все равно еще Перуну останется должна, а что важнее, разобьет сердце Лану. И уж тогда сама себя простить не сможет.

Коль откажет Отаю, признается в истинных чувствах, то сможет за Ланом уйти, распрощаться с жизнью мирской. И уж вдвоем-то они как-нибудь с Перуном совладают. Да только родичам люд покоя не даст, изведут.

Совсем Весна запуталась. И так думала, и сяк думала, токмо решенья правильного принять все равно не вышло. К тому времени уже ночь глубокая настала, вот-вот и Отай воротится.

Несчастная готова была сквозь землю провалиться, снова принялась ходить взад-вперед по сараю, половицами трещать. И вдруг снизошло озаренье, снова Весна мысленно поблагодарила Лешего. Надобно бежать в отчий дом, да рассказать родимым все как на духу. Как они скажут, так и будет.

Только дева подумала о затее, как послышались шаги с улицы. Весна тогда схватила ухват старый поломанный, да за спину спрятала.

Отай с лучиной в руках вошел в сарай:

- Ну что? – просил он голосом спокойным. – Каково решенье твое?

- Согласная я, - выпалила Весна и затаила дыханье. – Бери хоть сейчас.

Тогда Отай переменился, словно камень с души упал. Он поставил лучину на бочонок, что стояла у некогда супружеского ложа, после подошел к жене:

- Поверю, на сей раз, - произнес он ласково. – Я ж люблю тебя, окаянную.

Весна в ответ изобразила улыбку, а потом сказала чуть слышно:

- Токмо я тебя не люблю.

И не успел Отай опомниться, как огрела она его ухватом по голове. Парень так и грохнулся без чувств, а Весна побежала вон из сарая. До родимых успеть хотела. Всё, деваться ей боле некуда, считай, призналась в измене, да еще и сына Старейшины чуть не порешила.

Только вот Отай не остался лежать в сарае, очухался быстро, да пустился вдогонку за женой-изменщицей. Нагнал почти у дверей избы Благомира. Схватил беглянку за руку, да оттащил в сторону:

- Вот значит, как ты со мной, – стиснув зубы, произнес рассвирепевший Отай. - Не видеть тебе больше света белого, блудливая стерва. Правду говорят, из чащи людьми не возвращаются, не человек ты ужо, а бесовка, Велесова подстилка.

Весна в этот момент ощутила что-то доселе неизведанное - ветер стих вокруг, ночные созданья смолкли. Но не до того ей было, посему вцепилась краса ногтями в плечи Отаю, принялась выбиваться, а когда отпустил он ее, не стерпев боли, отскочила она в сторону, окрысилась на мужа:

- Да! – крикнула она так громко, что из дверей тотчас Благомир вышел, а за ним следом и Искра. – Не человек я вовсе! И верной тебе не была и не буду!

- Доченька! – ахнула Искра. – Что ж ты говоришь такое! Не слушай ее! - кинулась она к Отаю. – Бредит девка!

- Не деву вы вырастили, а волочайку треклятую! – проорал Отай, но взгляд его болью наполнился, да такой, что аж слезы показались на глазах. – Она опозорила меня! Перед всей деревней сохатым выставила.

Лишь Благомир проявил характер и сдержанность. Взял он непутевую дочь под руку, да отвел в избу, а Отаю повелел в сенцах дожидаться.

- Идем, - толкала Искра зятя в спину, - идем. Негоже сор из избы выносить. Коль говоришь правду, будем семейный совет держать. Идем.

Затолкала она его в сенцы, усадила на лавку, водицы студеной подала.

- Пущу по деревне змею подколодную, - шептал Отай, а самого трясло, будто лихорадку словил. – Выпорю!

А Искра токмо головой качала, да по спине зятя гладила. Недаром сердце ее беду чувствовало.

Благомир тем временем завел чуть живую Весну в горницу, указал на сундук. Краса послушно села и голову склонила. Какое-то время отец молчал, думу думал да в окошко глядел, а после повернулся: