Галина Чередий - Ключик

«Да-а-а!» — ликуя, взвился внутри монстр, и неожиданное облегчение от признания очевидного разлилось во всем существе Сейма. Так, словно все кусочки, что последнее время резали его изнутри острыми краями, сложились в идеальную форму, прилегая к друг другу каждой мельчайшей гранью. Они срослись, перестав причинять постоянную боль, превращаясь в великолепный, совершенный в своем ослепительном сиянии алмаз. Такой несокрушимо прочный, что не было в мире силы, способной теперь разрушить его. Джимми его. Его и больше ничья. И он намерен бороться. За нее. За них вместе. За право быть свободными и счастливыми. Готова ли к этому она? Монстр эгоистично зарычал, не желая принимать даже никакого намека на отрицательный ответ. И Сейм неожиданно согласился с ним. Он будет драться за свободу, будет грызть зубами и рвать голыми руками любого, кто встанет на пути. Будет врать, изворачиваться и втыкать нож в спину, если это понадобится для освобождения Джимми. Она будет свободной от всего, что угрожает ей, но от него — никогда. Они с монстром решились и отныне присваивали эту женщину себе.

Джимми вышла из душа, распространяя по каюте запах свежести и мыла. И Сейм развернулся и посмотрел на нее прямо. Так, как раньше не позволял себе. Больше ничего не скрывая. Отныне она его, пусть даже еще и не знает об этом, и поэтому глаз он больше не отведет. У него никогда не было в жизни чего-то истинно ценного, а вот теперь появилось. И он готов стеречь и защищать свою единственную настоящую драгоценность. Готов чахнуть над ней и убивать ради нее. Прежняя жизнь кончилась. Вот так просто за один удар сердца он понял, что стал другим навсегда. Теперь вся его сила и ум, и опыт будут направленны только на то, чтобы достичь жизненно важной цели. А у Джимми остается лишь один единственный вариант — принять тот факт, что она будет принадлежать только ему, потому что других он ей давать отныне не собирался. Это не благородно, эгоистично и, может, даже жестоко? Наплевать! Кого это волнует при том прогнившем и смертельно опасном порядке вещей, в котором они живут? Он намерен перевернуть ради нее весь свой мир и поэтому не отпустит никогда. Не важно, что будет дальше, Джимми будет с ним до его последнего вздоха. Монстр торжествующе взревел внутри, одобряя и придавая еще больше сил и решимости. С этого пути его теперь не сбить никакой силой.

Сеймас почувствовал на себе взгляд и посмотрел на Кироса. Тот ухмыльнулся, многозначительно глядя то на Джимми, то на него. И Сейм глубоко вздохнул, давая увидеть другу собственную решимость и то, что все поменялось. Усмешка Кира вдруг стала на короткий момент искренней и очень светлой улыбкой, и он кивнул, безмолвно подтверждая свою готовность идти за другом до конца. Не важно, куда и чем это может обернуться. Ну что же, один союзник у Сеймаса точно есть.

Странное чувство, что что-то буквально изменилось, даже в самом воздухе накрыло Эмму, как только она вышла из душа. Словно с того момента, как она ушла помыться, а затем вышла назад, само пространство сместилось в какую-то другую реальность. Лейтенант встретил ее прямым взглядом, в котором теперь совершенно открыто бесновалось мрачное пламя и будоражащая, даже пугающая решимость. Она посмотрела на остальных членов группы, силясь понять, что могло случиться за столь короткий срок. Но близнецы совершенно отрешенно уткнулись в свой экран, а Кирос как всегда прикрывался своей хитрой улыбкой. И только Сейм теперь не сводил с нее глаз, и от этого Эмме снова казалось, что с дистанцией между ними происходят некие вещи, противоречащие законам физики. Стоило лишь их взглядам пересечься, они тут же сцеплялись, и девушка ощущала себя пойманной, бессильной вырваться. Расстояние между ними моментально исчезало. Как и все окружающие люди и предметы. Опора уходила из-под ног, оставляя ее дезориентированной, подвешенной в невесомости, где не за что зацепиться и можно только бесконечно падать в эти карие бездны напротив. И в этот раз мужчина явно не собирался отворачиваться или прерывать этот сумасшедший контакт первым.

Эмма заставила развернуть свое тело почти насильно и забралась на свою койку, отворачиваясь от всех. Но горячая тяжесть взгляда СС никуда не делась и мучила девушку, пока она не провалилась в тревожный сон.

Пич появилась несколько часов спустя и сразу отправилась в душ. Выйдя, она потянулась, сладко зевнув посреди каюты.

— Подъем, сони! — бесцеремонно рявкнула она. — Лейтенант, через полчаса совещание. Будут окончательный план операции утверждать.

Сеймас поднялся под недовольное бормотание Кироса и братьев, которые бухтели на Пич, отпуская всякие едкие и пошлые комментарии о ее довольной с утра физиономии.

— Завидуйте молча, упыри! — отмахнулась Пич, начиная снаряжаться.

— А что, этот майор оказался так хорош, что есть чему позавидовать? — ухмыльнулся Сидда.

— Ну, могу сказать, что испытание он прошел с честью. Но тебе он не подойдет, милый. Он мальчиками не интересуется. Так что ходить тебе голодным! — рассмеялась Пич.

— Ах, какая жалость, а я так надеялся! — нарочито горестно закатил глаза Сидда. — Не видать мне его упругой задницы! И как я только это переживу!

— Слушайте, заткнитесь, а? Тошнит от этой хрени с утра пораньше! — недовольно просипел сонный Брант.

— Ой, бедняжка, — продолжала бессовестно глумиться сияющая Пич. — А ты уже тест на беременность сделал, малыш? Ты смотри с этим не затягивай. Тошнота по утрам — это не шутки!

— Сучка языкатая! Я тебя точно как-нибудь побью, — огрызнулся Брант и демонстративно поправил утренний стояк. — Или трахну.

— Ага! Кулак ты свой разве что трахнешь, мечтатель. Но великодушно разрешаю тебе разок представлять при этом великолепную Пич. Только молча, не вздумай стонать мое имя, когда кончать будешь, а то тошнить начнет уже меня — отмахнулась Пич.

Эмма едва успела повернуться на постели, как снова столкнулась с карими глазами лейтенанта, который бесшумно подошел вплотную к ее койке, и теперь его лицо было буквально в десятке сантиметров от ее.

— Джимми, ты не выходишь из каюты, пока я сам не приду за тобой, — приказал он, хотя прежнего лязгающего металла она в его тоне не услышала. — Тебе ясно?

— Да, сэр, — привычно отчеканила она, и неожиданно мужчина поморщился, будто ему резануло слух официальное обращение.

Спустя пару часов они опять летели в геликоптере, и тепло от большого мужского тела рядом уже почти привычно текло в Эмму, собираясь где-то в центре груди, и оттуда с каждым новым ударом сердца устремлялось по каждому, даже крошечному кровеносному сосуду девушки. На короткий момент вдруг отошли в сторону и мандраж перед заданием, и сомнения. Казалось, есть только этот их контакт, казалось бы, невинный и незначительный, но при этом такой волнующий и откровенный, что ни о чем другом Эмма просто не могла думать. Даже о том, как безумны и неправильны эти ее ощущения.