Галина Чередий - Ключик

— Рада тебя видеть, дорогая, — блондинка радушно улыбнулась темнокожей девушке напротив.

При взгляде на эту женщину приходило на ум только одно — она великолепна. Из числа тех особей женского пола, при взгляде на которых у мужчин перехватывает дух, и все животные инстинкты просыпаются даже у самых рациональных и холоднокровных. А большинство женщин в их присутствии тоскливо начинают ощущать собственное несовершенство и позволяют комплексам грызть себя.

— Я пришла сказать, что больше не буду следовать первоначальному плану, — ответила собеседница блондинки.

— Что? — на секунду в мягком голосе сверкнула вспышка ярости, и совершенное лицо исказилось, теряя всю свою божественную привлекательность. Но блондинка справилась с собой моментально. — Почему, милая?

— Потому что это нечестно, — последовал твердый ответ.

— Нечестно? О какой честности можно говорить при нынешнем положении вещей? Или то, как вы, полукровки, вынуждены жить в этом мире людей — это честно? Вы же практически рабы, вещи, пушечное мясо. Разве это справедливо? У вас что, разве нет таких же чувств? Вам не бывает больно? У вас не идет кровь, когда вас ранят? — голос блондинки был ласковым, но при этом давил, обволакивая, захватывая, подавляя.

— Нет. В этом мое мнение не изменилось. Но лгать и использовать Джимми в темную я просто больше не могу. Просто не могу и все.

— Пич, дорогая, у нас был договор. И у нас есть общая цель. Мне казалось, что ради единственно важной цели можно поступиться и принципами, и представлениями о порядочности. В такой борьбе как наша не приходится быть слишком щепетильным в выборе средств. И ты была, вроде, со мной полностью согласна. А что теперь? Ты собираешься отказаться от всего? Хочешь просто сдохнуть на одном из этих своих заданий, так и не узнав, что такое быть свободной? — давление возросло, но собеседница блондинки была совсем не той, кого можно подмять.

— Я не отказываюсь от цели. И быть свободной я хочу больше всего. Но меня не устраивает такая цена, ясно? Считаю, что мы должны честно рассказать Джимми о том, чего хотим, или найти другой способ.

— Нет другого способа! — рявкнула блондинка, привлекая удивленные взгляды посетителей бара. Не то что бы на нее не пялились до этого. Но этот властный рык никак не соотносился с ангельским обликом женщины.

Но эта вспышка погасла так же, как и предыдущая, не оставляя следов на прекрасном лице. Блондинка одарила всех, кто смотрел на нее, ослепительной улыбкой.

— Пич, ты же не можешь не понимать, что эта девочка выросла совсем в других условиях, нежели ты и все остальные полукровки, — женщина наклонилась через стол и положила ухоженную ладонь с золотистыми ногтями на темнокожую руку, упрямо сжатую в кулак. — Она никогда не сможет полностью осознать, через что вы прошли. Знаешь, что она сделает, если ты честно расскажешь ей о наших планах? Побежит к своему, так называемому, отцу и все ему выложит! Пока ее растили, ей промыли мозги до основания. Она не видела той жестокости и тягот, что выпали на вашу долю, и ей никогда не проникнуться вашим положением по-настоящему. Если расскажешь ей все — считай, тут же подпишешь себе приговор. И мне, между прочим, тоже. Как и всем тем, кто сейчас трудится над тем, чтобы сделать вас свободными. Это, по-твоему, справедливо? У нас был прекрасный план, почему бы ему и дальше не следовать? Тебе жаль эту девчонку?

— Дело не в жалости. Совсем нет. Вчера эта, как ты говоришь, девчонка спасла мою жизнь. Она по-настоящему добрая и искренняя. Она доверчивая и беззащитная. И я буду последней тварью, если и дальше позволю себе использовать ее вслепую и склонять к тому, чего она не хочет только для того, чтобы позже подло этим воспользоваться.

— Спасла жизнь, потому что это ее работа, Пич. А вовсе не потому, что питает к тебе привязанность, или ты дорога ей, — раздраженно сказала блондинка.

— Тебя там не было. Откуда тебе знать. Но даже если и так, я ценю это и не собираюсь отвечать на это низостью. Я отказываюсь использовать наивность Джимми против нее. Нужно найти другой путь, — Пич упрямо опустила голову и посмотрела на блондинку исподлобья.

Та откинулась на спинку стула и нервно постукивала ногтями по поверхности стола. Она пристально смотрела на собеседницу.

— Ладно. Вероятно, ты права, дорогая. Может, толкать девчонку в чьи-то объятья это, и правда, не слишком порядочно. Но есть ведь кто-то, кто, по-твоему, ей нравится? Тот, к кому она могла бы начать испытывать настоящие чувства? В ее возрасте девушки всегда в кого-то влюблены — тайно или явно. И, учитывая, что вся ее жизнь — это ваша база, это может быть кто-то из тех, кто как раз может проникнуться нашими планами. Тогда все выйдет само собой, и тебе не придется корить себя, что склоняешь девчонку к тому, чего она на самом деле не хочет.

Пич опустила глаза и задумалась.

— Допустим, если верить в то, что постоянные стычки — это на самом деле признак скрытого взаимного притяжения, то я бы сказала, что ее привлекает наш лейтенант Сеймас. Только, боюсь, Джимми ни за что на свете не признается в этом.

— Тот самый Сеймас, по которому ты сохнешь столько лет? — сочувственно заглянула ей в глаза блондинка.

— Тот самый.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Я уже давно смирилась с тем, что его не интересую. Своим я его никогда не считала, так почему должна вообще хоть как-то к этому относиться?

— А как, по-твоему, сам лейтенант относится к девчонке?

— Если учитывать, что он буквально трясется над ней во время заданий и тщательно игнорирует все остальное время, можно предположить, что он тоже не равнодушен.

— Но если так, то, может, тебе стоит довериться этому Сеймасу. Рассказать ему о нашем плане. Как думаешь, его прельстит идея получить свободу, да еще и желанную женщину в придачу?

— Я не могу сказать. Сейм военный до мозга костей. Он всегда следует приказам.

— Ну, знаешь, сильные чувства меняют нас до неузнаваемости.

— Откуда мне знать, есть ли эти самые чувства.

— Спроси.

— Нет, что ты. Он не из тех, кто расскажет, даже будь они на самом деле.

— Вы же, вроде как, близкие друзья и сослуживцы в течение стольких лет. Неужели это ничего не значит?

— Значит. И скорее всего он даже не выдаст меня, если я ему откроюсь. Но он никогда не скажет о своих чувствах. Нет. Только не СС.

— Ну, тогда, может, стоит начать с малого. Поведай ему о том, что для вас возможна другая жизнь, и, может, его и не придется просить и подталкивать? Если он сам захочет помогать нам, все может получиться даже лучше, чем мы планировали. И тебе не придется брать на себя грех и обманывать эту милую девочку, к которой ты так неожиданно привязалась.