Ольга Романовская - Лед и пламень

Ну да, а выглядело так, будто он меня соблазнял. По крайней мере, флиртовал. Стало обидно и стыдно за собственную доверчивость, которой так легко воспользоваться. Теперь стану сомневаться в искренности любых эмоций, слов и жестов, искать скрытый смысл.

– Не сердитесь! Право слово, я не знал, что вы так болезненно отреагируете.

Эллан встал и подошел ко мне. В его глазах сквозила настороженность. Он протянул руку, но я не спешила ее принять. Вдруг опять какая-то проверка, подначка? Не желаю вновь опозориться.

– Хорошо, миледи.

Лорд склонил голову и отступил на пару шагов. Он говорил холодно, официально и безразлично. Слова царапали кожу, морозцем разбегались по жилам. Даже страшно стало. Я сообразила, что натворила, и порадовалась отсутствию свидетелей. Такого бы Эллан Марон не простил. Он и сейчас хмурился. Тяжелый взгляд буравил лоб. Я опустила голову, чтобы с ним не встречаться.

Оскорбила: не подала руки. И не просто не подала – поставила в глупое положение. Лорд ждал как дурак… Ох, навсеи же гордые! Отныне никаких занятий, никакой дружбы, а мне так нужен человек, с которым можно поговорить, который бы честно отвечал на вопросы. До недавней проказы Эллан не лгал. Да и сегодня он обманул в учебных целях, а я надулась.

Я заерзала и покосилась на лорда. Он уже не смотрел на меня и вышел на балкончик. Абсолютно прямая спина говорила: придется просить прощения.

– Милорд, я не специально, – пролепетала я, кусая губы. – Не хотела вас унизить. Просто… Просто вы… А я…

Нужные слова не находились. Не учили меня извиняться перед гордыми магами.

– Просто больше так не делайте, – оборвал мои неуклюжие попытки Эллан.

Развернувшись всем корпусом, лорд одарил меня очередным сумрачным взглядом и глубоко вздохнул.

– Идите сюда. – Он посторонился, чтобы я тоже могла выйти на балкон. – Вам понравится. И, раз уж вы так боитесь, предупрежу: посмотрю ауру.

Колючки, увы, никуда не делись. Даже в первый раз, на балу, Эллан вел себя приветливее. Теперь же поджимал губы, нарочито избегал меня касаться и морозил равнодушием в голосе.

– Вот. – Я робко сжала его ладонь, пытаясь исправить ситуацию, вернуть прежнюю близость.

Странно, но я успела привязаться к лорду Марону, мне остро не хватало его внимания, тепла и участия. Пусть он убил сотни безвинных, пусть он навсей, но только ему я по-настоящему доверяла в Веосе, даже Геральта иногда боялась. Где-то глубоко внутри жила уверенность, что Эллан никогда не причинит зла.

Пальцы лорда безвольно лежали в ладони. Эллан не пытался ни высвободить руку, ни показать свое расположение. Складывалось впечатление, будто меня для него не существует. Я нервничала и мысленно сочиняла очередную оправдательную речь. Только тяжело извиняться за то, чего не знаешь.

– Не нужно. – Пальцы Эллана наконец-то дрогнули. Лорд поднес мою руку к губам и поцеловал тыльную сторону ладони. – Я забыл, что вы наиви. Видите ли, навсейки подобным образом… Впрочем, не важно.

По его лицу пробежала тень. Лорд отпустил меня и предложил полюбоваться видом. Едва живая от страха, я приблизилась к перилам. Пол балкона тоже оказался стеклянным. Эллану пришлось взять меня под локоток, а потом придержать за талию, пока я разглядывала окрестности с высоты верхних этажей Башни духов.

Потрясающе! А какой воздух: чистый, свежий. Птицы порхают так близко, протяни руку – коснешься. Небо совсем рядом, под ногами – здание Совета, двор, множество построек. На горизонте – лавандовые поля. Они убегают куда-то вдаль, теряются в легкой дымке.

– Дария?

Я вздрогнула – слишком увлеклась созерцанием – и обернулась к Эллану. Что он еще скажет? Лорд по-прежнему придерживал меня за талию, бережно, деликатно. Не возникало и мысли о недозволенном. Пахло от Эллана чем-то горьковатым. Он впервые стоял так близко, я ощущала тепло его рук, слышала дыхание: ровное, спокойное. Полы пиджака касались пояса моего платья. И пусть!

– Давайте уж все обговорим. Начнем с моего долга. И не надо возражать! – нахмурился Эллан. – Я вам дважды обязан. Именно поэтому беру под свою опеку и даю вот это.

Лорд вытащил из кармана три алых шерстяных нитки.

– Вы беззащитны перед магией, а ввязываетесь в опасные игры, – пояснил Эллан. – Да и сами по себе представляете интерес. Многие, наплевав на титул, захотят проверить, какова наиви. И хорошо, если проявят только чувственный интерес. Вы светлая, пусть и единственная в своем роде. В Веосе, к счастью, фанатиков нет, зато остались некроманты. Для некоторых ритуалов предпочтительнее светлая кровь. Так вот, – резюмировал лорд и, заметив мое волнение, чуть теснее прижал к себе свободной рукой, – вам нужна защита. Ниточки повяжете на запястье, шею и щиколотку. Я их замаскирую, никто не увидит. Нащупать сможете только вы. В случае опасности развяжите узелок, и я постараюсь помочь.

– Что взамен?

Я догадывалась, что основное признание впереди. Принимать подарки не торопилась. Мало ли какова плата. Филипп просветил, благородство среди навсеев не принято.

– Ничего. Три ниточки, трижды можно меня позвать. После я свободен от долга. Теперь дальше. Я стану вас учить, взамен вы позволите немного изучить себя. Не подумайте плохого, больно не сделаю. Мне интересны реакции, строение ауры и прочие мелочи. Вряд ли когда-то доведется вновь увидеть наиви. И, – он выдержал небольшую паузу и отпустил мою талию, – никаких ритуалов и любовных отношений. Чистая наука. Согласны?

Я задумалась и заглянула в серьезные голубые глаза.

Долг. Как много у них тут построено на долге! Не хочешь, а нужно. Вот и с ниточками – возьму, если это подарок от чистого сердца, а не оплата бескорыстного поступка. Я спасала Эллана не для того, чтобы потом использовать. И Филиппа не стану мучить. Рабство взамен на услугу – мерзко! Вставания на колени, унижения – знаю, так положено, но противно: и мне, и мужчинам, которые ломают гордость во имя традиций. Неудивительно, что в Веосе нет места нежным чувствам. Я бы тоже не смогла любить человека, требующего публичных унижений.

– Заберите. – Я осторожно отстранила протянутую руку с ниточками. – Вы свободны и ничего не должны. Докучать вам тоже больше не стану. Не желаю причинять неудобства. Обучение оставляю на ваше усмотрение. Я соглашусь на ваши условия, если они меня устроят, но сразу говорю – опыты ставить не позволю, ученикам и коллегам показывать, как диковинку, – тоже.

Эллан ошарашенно смотрел на меня. Нити поникли в пальцах тремя алыми стебельками. Во взгляде лорда смешались страх и недоумение. Если последнее чувство понятно, откуда первое? Чего он так опасался? Геральта? Что я пойду и попрошу убить, покалечить за мнимое оскорбление? Решил, что натравлю Соланжа, пойду к королеве? Да что я такого сделала-то, почему он так смотрит? Весь подобрался, отступил на шаг. Опять нарушила закон? Не выдержав, спросила. Эллан убрал ниточки в карман жилета. Потом склонил голову набок и задумчиво протянул: