Ольга Романовская - Лед и пламень

– Оставьте меня в покое! – резче, чем следовало, прошипела я и нашла в себе силы вырвать руку.

– И не надоело, Дария?

Казалось, Соланж не замечал толпу людей, с интересом прислушивавшихся к нашей беседе. Наверняка об отношениях некроманта и наиви пойдут сплетни. Страшно представить, что выдумают люди!

– Евгения рвет и мечет. – Некромант упорно не замечал моих поджатых губ. – И сейчас смотрит. Ваше смущение лишь распаляет ее.

– Послушайте! – Не выдержав, я взорвалась. Щеки пылали, в мозгу плавало облачко цветочного аромата, сердце билось через раз. – Найдите другую жертву! И если вам хочется избавиться от навязчивого внимания одной особы, не приплетайте меня. Только королевской ревности мне не хватало!

Некромант изогнул бровь и разразился скупыми хлопками.

– Миледи, как же вы рветесь потерять титул! Бойкий язычок сказал, а королева услышала. Это ей очень-очень не понравится. Сделайте выводы. – От тона Соланжа засеребрился воздух.

Некромант отвесил легкий поклон и удалился. С облегчением я перевела дух и провела рукой по вспотевшему лбу. Что-то в жар бросило! Даже корсет ослабить захотелось.

Забери Сумеречный мир некроманта в вечные объятия! Ему там самое место: своя стихия. Чувствуется, он житья не даст, пока не затравит, не остановится. Узнать бы причину! Может, тут замешан Геральт? Соланж его ненавидит.

Я еще раз оглядела зал и с тоскливым вздохом констатировала: Геральта действительно нет. То ли не пригласили, то ли обиделся, то ли услали. Спросить бы, но у кого? Ни одного знакомого лица, хотя… Я отвернулась, чтобы не пересечься взглядами с герцогиней Терской. Мы никогда не встречались, но я запомнила ее облик по видению в имении Геральта. Так и не собралась с духом поговорить с матерью Филиппа, хотя обещала, все откладывала, а сегодня, видимо, придется.

Рядом с герцогиней, чьей горделивой осанке позавидовали бы сильфы, стоял не менее представительный мужчина. Зеленоглазый брюнет с косичкой, и не простой, заплетенной из хвоста. Высокие скулы, тяжелый подбородок, властная посадка головы. Герцог он и есть герцог. Родриго Соурен, герцог Терский, отец Филиппа.

Время не оставило следов на волосах и лице его светлости, но я чувствовала, что он родился намного раньше Эллана. Возраст выдавали движения – выверенные, степенные, уверенность сквозила в каждом жесте. Только вот закрадывалось подозрение, что герцогиня еще старше. При всем желании я не могла назвать ее ровесницей Элизы.

Рука герцогини покоилась на локте мужа. Насколько я успела понять, подобный жест означал лад между супругами и заодно намекал: мужчина занят, покушаться чревато.

Герцог хмурился, искал кого-то в толпе. Как оказалось, меня. Стоило зеленым – какие ж навсеи все-таки красивые! – глазам поймать мой взгляд, как Родриго дернулся и что-то быстро сказал супруге.

Струсив, я попыталась снять кольцо Филиппа. Не тут-то было! Оно сидело намертво. А герцог размашистым шагом уже спешил ко мне, расталкивая встававших у него на пути. Никто и слова не скажет: выше Родриго Соурена только королевская семья.

Я попятилась, гадая, можно ли сбежать. Жутко хотелось! Вряд ли герцог собирался поздороваться и расспросить о погоде. Лишь бы не накричал, по лицу не ударил! Я леди, но ведь невеста одержимого. Даже не так – спасительница одержимого, из-за которого высокородного навсея мучили в застенках. Тут легко сорваться.

– Леди Эрасса? – Голос герцога оказался глубоким, низким, но, вопреки опасениям, спокойным.

– Да, это я, – испуганно пискнула в ответ.

Хотела присесть в реверансе, но вовремя вспомнила о новом статусе. Герцог не король, хватит поклона.

– Рад вас наконец увидеть. – Родриго протянул унизанную перстнями руку.

Помедлив, я вложила в нее ледяную ладонь. Ведь не поцеловать же ее надлежало!

– Вам холодно? – удивился герцог и поспешил согреть пальцы: чуть помассировал, разгоняя кровь. – А моя супруга изнывает от жары. Лето выдалось на редкость теплым.

Я кивнула, не зная, что ответить.

– Вам неприятно мое общество? – Родриго оказался прозорливым.

– Отнюдь, ваша светлость! – поспешила возразить я.

Кровь отлила от лица, внутри вновь поднялась паника. Помню ведь, к высокородным нужно относиться с почтением, иначе со свету сживут.

– Вы знаете, кто я? – Похоже, день сюрпризов для Родриго продолжался.

Сильные у него руки! Не неженка: хоть герцог и следил за кожей, характерные мозоли от меча остались.

– А вы – кто я.

Я вздохнула, опустив голову.

– Думаю, мне дозволено. – Герцог, нарушив традицию, коснулся твердыми губами моей ладони в мимолетном поцелуе. – В конце концов, именно вы берете моего сына в мужья. Только зачем, миледи? Филипп, конечно, сильный маг, не обделен умом и привлекательностью, но перечеркнул все своим поступком. Признаться, даже не знаю, благодарить вас или увещевать передумать.

Мне окончательно подурнело. Одновременно бросило в жар и в холод. Плохо соображая, я отдернула руку и отступила на шаг, затравленно оглядываясь. Облизав губы, я пожалела, что не знаю никого из рода Свейнов. Тут же напомнила себе: они бы не помогли, наоборот, затравили. Мне ведь достались земли Геральта. Ох, он не обрадуется! Поэтому не пришел: не желал публичного позора. Наверняка навсею заранее сообщили о принятом решении, в приватной обстановке королевского кабинета.

В мысли вторглось давнее предупреждение Соланжа о высшей аристократии.

Герцог!

Впору застонать и провалиться сквозь землю. Если Эллан бурно отреагировал на сцену в Замке магов, как же поступит Родриго? Я его оскорбила, запретив держать за руку. Но герцог оказался прозорлив и на редкость хладнокровен.

– Не бойтесь, я не обиделся. – И он вновь протянул руку. Наученная горьким опытом, я оперлась на нее и на негнущихся ногах побрела к герцогине Терской. – Знаю, вы неопытны, наиви из другого мира. Надо же, у вас светлые волосы! Будто солнечный свет, – неожиданно сделал комплимент герцог и мимолетно коснулся прядей.

Я задержала дыхание, но не шелохнулась. Терпи, Дария! Для герцога ты не объект влечения, а диковинка, пусть рассмотрит.

– И кожа прозрачная. Как вы с такой живете? Вечные синяки, солнечные ожоги.

– Вы ошибаетесь, ваша светлость, – уцепилась я за возможность завести разговор на безопасную тему. – Я вовсе не хрупкая статуэтка и не страдаю от описанных вами проблем.

Герцог вновь окинул меня внимательным взглядом, уже не оценивающим, а задумчивым, будто решал, как со мной поступить. Я напряглась, как струна, даже дышать перестала. В горле пересохло.

Не сводя с меня взгляда, Родриго отвел свободную руку за спину, и сгустившийся из воздуха дух вложил в нее бокал игристого вина. Холодного, с капельками влаги на ободке, в запотевшем фужере.