Татьяна Богатырева - Загробная жизнь дона Антонио

— Теодоро, разве мы недостаточно продаем каперских патентов? — спросила королева тоном капризной барышни, но в нем так ясно послышалась сталь, что Тоньо невольно поежился: он вовсе не хотел обрушить гнев королевы на отцовскую голову. — Почему испанские берега должны опасаться английский пиратов, а не английские — испанских? И не потому ли мы до сих пор не получили обещанных подарков от аделантадо Кортеса, хоть в своем письме он клятвенно заверял, что судно с грузом покинуло берега Новой Испании более года назад и давно уже должно было вернуться на родину?

Придворные замерли и постарались слиться с сервировкой, даже птицы за окном притихли.

В этой испуганной тишине особенно громко прозвучал ответ отца:

— Значит пора не продавать патенты, а жаловать их тем, кого мы не хотим видеть врагами Испании, ваше милосердное величество. Вот к примеру в честь ваших именин можно было бы помиловать… да хоть дона Диего Эспиноса — и — Вальдеса, пока это не успел сделать кто-нибудь еще.

— Милосердие есть истинная добродетель великих правителей, — ласково и смиренно добавил масла в огонь отец Кристобаль. — Помиловать грешника и дать ему шанс спастись от мук адовых — весьма богоугодное дело.

Отец Кристобаль осенил себя крестным знамением, по такому случаю отложив в сторону серебряную вилочку, а Тоньо чуть не поперхнулся, когда королева фыркнула:

— Сейчас вы мне предложите помиловать того разбойника, что ограбил наши же суда!

— Почему бы и нет, ваше величество? — задумчиво улыбнулся отец Кристобаль. — Такой великий грех требует великого искупления долгой и доблестной службой на благо Испании, а столь великое милосердие может проявить только истинно мудрая королева. Кстати, совсем недавно один из тех самых морских головорезов показал себя не таким уж неисправимым разбойником. Человек, способный пощадить врага, достоин шанса на спасение.

Королева пристально посмотрела на Тоньо и улыбнулась краешком губ. В глазах ее, куда осмелился заглянуть Тоньо, плясали веселые искорки.

— Вы говорите о сэре Генри Моргане, не так ли? — она задала вопрос вроде как отцу Кристобалю, но на самом деле всем Альба сразу.

Ответил герцог, склонившись к руке королевы:

— Вы как всегда видите самую суть, ваше величество.

Королева тихонько засмеялась и руку не отняла.

— О да, мы мудры, прозорливы и ради Испании готовы пожаловать каперский патент хоть самому морскому кракену, буде он явится с такой просьбой.

Улыбка ее величества части придворных вернула краски на лица, другой же — подарила разлитие желчи.

Тоньо отлично было видно, как побелела герцогиня Торвайн — похоже, она до обморока боится пиратов — и сжались губы парочки высокородных донов, уже понадеявшихся на падение семьи Альба.

А дюжину каракатиц вам в суп, благородные доны! Огонь голыми руками не возьмешь.

И спасибо отцу Кристобалю за этот шанс. Один Господь знает, удастся ли им воспользоваться, но если Марина в самом деле придет — она сможет остаться.

Господи, прошу тебя, пусть она придет!..

Пока ее величество заканчивала завтрак под комплименты Альба — старшего, Тоньо едва заставлял себя чинно сидеть на стуле и не сиять, как только что отчеканенный дублон. Получалось не слишком хорошо, по крайней мере, две или три фрейлины ее величества приняли его улыбку на свой счет и принялись строить ему глазки.

Глупо.

Они же знают, что он помолвлен и у него есть любовница. Вот же она, прелестная Анхелес — рядом со своим супругом, среди избранных гостей, то и дело бросает на Тоньо взгляды из — под ресниц и счастливо улыбается. Ей кажется, что Тоньо так сияет из — за нее…

Наверное, стоило бы устыдиться обмана. Но ни устыдиться, ни перестать сиять Тоньо не мог, надежда и предвкушение счастья переполняли его — ведь совсем скоро он увидит Марину!

А вот его маленькой невесты на королевском завтраке не было, и слава Пресвятой Деве. Тоньо в глубине души надеялся, что ее не будет и в праздничном шествии. Маленькая Ритта наверняка все поймет и расстроится, а обижать ребенка грешно.

Нет. Не думать о Марине. Не сейчас.

Она придет сегодня, но потом. А сейчас ему нужно показать себя достойным сыном своего отца, не зря же он целую неделю вникал в хитросплетения самых свежих интриг и коалиций, чтоб их кракены сожрали… или она придет сейчас? Сюда? Появится в саду, или встретится ему в галерее, или, быть может — вон она, мелькнула за окном, среди алых бегоний?..

Его волнение заметила даже королева, но, к счастью, она не знала о причине. Отец Кристобаль блюл тайну исповеди и, слава Пресвятой Деве, счел интересы племянника полезными для Испании.

— Кто она, милый мой Тоньо? — поманив его после завтрака, тихо спросила королева и лукаво покосилась на своих фрейлин.

— Ах, ваше величество… — Тоньо внезапно смутился: в тоне ее величества было что-то теплое и доверительное, почти материнское. — Я вижу лишь одну, самую прекрасную даму на свете, мою королеву.

Ее величество мелодично рассмеялась и легонько стукнула его веером по руке.

— Льстец и сердцеед, весь в отца, — и добавила совсем тихо: — Осторожнее, мой мальчик. Из — за тебя в нашем птичнике вот — вот разгорится война. Представь нам скорее свою невесту, пусть донны не питают пустых надежд.

— Буду счастлив.

Представление невесты заняло лишь несколько минут. Ее величество милостиво погладила девочку по голове, подарила медальон с изображением святой Исабель и сказал, что графу де ла Вега очень повезло с невестой. Она так мила и благовоспитанна! И королева непременно ждет приглашения на свадьбу. Лет через восемь.

Малышка Ритта краснела, бледнела, приседала в реверансах, благодарила и так явно восхищалась и королевой, и своим будущим супругом, что все дамы старше шестнадцати лет и не имеющие дочерей на выданье умилились и чуть не прослезились.

Королева осталась довольна.

Не только невестой, подготовкой праздника тоже.

Когда началось шествие, она радовалась ряженым чертям, быкам, черепахам и прочим тварям, словно ей самой было шестнадцать лет. И, совершенно не стесняясь придворных и толп народа, улыбалась герцогу Альба, словно это он подарил ей этот праздник.

Смотреть на них было приятно и радостно, и казалось, чужое счастье приманивает счастье к Тоньо, как сыто курлыкающий фазан приманивает своих диких сородичей…

Нет. Это совсем неподходящее сравнение. Не будет сегодня никакой охоты, будут только подарки, королевская милость и… да где же она, наконец?!

Тоньо невольно обернулся, показалось, ему в спину смотрят.

Да. Смотрели.

Анхелес.

Обиженный, почти гневный взгляд.

Дон Антонио не позволил своей возлюбленной занять место рядом с собой, в следующем ряду за королевой. Место, которое сейчас занимала герцогиня Торвайн, почетная гостья семьи Альба. Этой ночью прелестная Анхелес была так нежна, так горяча, так просила его — но Тоньо отказал. В невинной просьбе, сущем пустяке — который мог привести к скандалу.