Шелли Крейн - Нареченные

– Ничего себе хорошо. Тебя похитили! Об этом говорили в новостях! Потом от тебя ни слуху ни духу, а сейчас ты вплываешь в кафе? Что случилось? – прорычал он так громко, что кое-кто из посетителей обернулся на нас. – Это он? – Большой Джон глянул на Калеба, потом снова на меня. – Он что, втянул тебя во что-то сомнительное?

– Вовсе нет, – ответила я примирительно. – Я в порядке, уверяю тебя. Это был… Это был человек, который следил за мной. Он похитил меня. Но Калеб нашел меня и спас.

Большой Джон посмотрел на него, но ничего не сказал. Потом тяжело вздохнул.

– А как твой папа к этому относится?

– Лучше, чем я ожидала, – искренне призналась я. – Биш вернулся домой. Переехал совсем. У нас все хорошо, правда. Тебе нечего переживать.

– Ладно. Ты будешь учиться в колледже?

– Да. Планирую.

– Не пропадай, – попросил он. – И занимайся тем, что начала, слышишь? Стань человеком, каким, я знаю, ты можешь стать, и не дай сбить себя с толку безмозглыми идеями и всякими умными словечками. Будь собой и обязательно возвращайся ко мне!

Я добродушно похлопала ресницами и, демонстрируя терпимость, улыбнулась.

– Конечно. Ты еще хуже моего папы.

– Должен же кто-то присматривать за тобой.

– Эта проблема решена, – я потянула к себе за руку Калеба, который, проявляя предусмотрительность, держался в стороне. – Ты помнишь Калеба?

– Еще бы. Конечно, – Большой Джон скрестил руки на груди. – Мотоциклист.

– Приятно видеть вас, сэр, только без ножа, естественно. – Калеб улыбнулся, а я поджала губы, но от смешка удержаться не сумела.

Не получилось этого и у Умницы, и мы обе расхохотались. Даже Калеб хмыкнул, но Большой Джон остался стоиком и в конце концов с ухмылкой вернулся к грилю.

– Пойдем со мной, красавчик, – давясь от смеха, велела Умница. – Я найду тебе столик.

– Хорошо, мэм, – вежливо отозвался Калеб.

Мы уселись за столик и попросили принести кофе. Умница побежала за ним.

– Итак, что берем? – поинтересовалась я.

– Почему бы тебе не заказать для меня? – предложил Калеб и откинулся на спинку стула. – А мне позволь заказать тебе барбекю.

– Ладно… – произнесла я осторожно. – А как насчет…

– Нет, нет, – с улыбкой остановил он меня. – Просто сделай это. Я съем, обещаю. Ты меня знаешь достаточно, чтобы заказать для меня завтрак.

Я надеялась, что это так, поэтому, когда Умница вернулась, заказала нам обоим сырный омлет с двойным беконом. Калеб согласно кивнул, услышав мой заказ.

Как только Умница ушла, я пересела на его сторону стола. Мы только что обручились, и, боже, мне хотелось постоянно быть рядом с ним.

– Я не против, – подмигнул Калеб, и мы оперлись о стенку кабинки. Мой нареченный откинул голову назад и обнял меня. Чувствовалось, что его переполняет счастье и он не испытывает никакого напряжения даже перед серьезным разговором с отцом.

– Я не беспокоюсь, – ответил он на мои мысли. – Твой папа любит меня. Он знает, что я буду заботиться о тебе.

– Ну и нахал же ты, – игриво посмотрев на него, усмехнулась я. – Откуда такая уверенность, что он не откажет? Он мой отец, и я его единственная дочь.

– Ставлю пять долларов.

– Принято, – со смехом произнесла я. – Он откажет, я заберу твои деньги и куплю медовых пончиков с крем-содой, а тебе не дам.

– Очень скоро ты запоешь по-другому… Надеюсь, ты не объелась омлета и сумеешь взять свои слова обратно.

Я рассмеялась и прижалась к нему. Хорошо бы он не ошибся. Мне не хотелось разочаровать папу или поссориться с ним. Просто я всем сердцем желала быть с Калебом. Может, я немного наивна, но что с того? Девушка вправе мечтать, разве не так?

Мы съели омлет и, переобнимавшись со всеми и пообещав скоро вернуться, ушли. А потом совершили до смешного короткое путешествие на мотоцикле до дома папы.

Калеб припарковал мотоцикл в гараже, потому что запахло дождем, и мы вошли в дом. Но не обнаружили там ни папы, ни Биша. Я решила захватить из своей комнаты кое-какие вещи для поездки на следующий день.

Я перебирала в шкафу вещи, разглядывая платья и другие вещи, чтобы взять с собой в Лондон, когда почувствовала на своей талии руки Калеба. Я повернулась и взглянула в его голубые глаза. Мои пальцы разжались, и платья упали на пол. Калеб покусывал губу, раздумывая, как я буду выглядеть в красном платье на нашей свадьбе.

– Ты нашла, что искала? – спросил он и посмотрел на платья на полу.

– Да, – прошептала я, потянулась и обвила его шею руками, заставив наклониться и поцеловать меня.

Калеб удивленно хмыкнул, но мои мысли были открыты, и он точно знал, что я делала. Я потянулась одной рукой, достала до двери и повернула замок. Он уставился на меня и глубоко вдохнул.

– Я хочу этого, ты знаешь. Ты же делаешь это не из-за обручения, правда?

– Нет, но кому какое дело, даже если из-за него?

Я толкнула его в грудь, и он попятился к кровати.

– Мне есть дело. Я желаю, чтобы ты это сделала, потому что хочешь, а не потому что знаешь, что хочу я. Я желаю, чтобы тебе этого хотелось так же сильно, как и мне.

– Я хочу. Хочу этого так же сильно, как ты.

Его ноги уперлись в край матраца.

– Ты не представляешь, как мне хочется сделать это с тобой именно сейчас.

– Немножко представляю.

У меня вырвался нервный смешок.

– Я говорю не только об этом. Меня всего выворачивает наизнанку. Закипает кровь и рвется наружу, чтобы поглотить тебя. Когда ты так смотришь на меня… Ты подливаешь в огонь масла. Ты не представляешь, что делаешь со мной.

Я почувствовала в груди необыкновенное томление, сладостную боль… И знала, что Калеб переживает то же самое. Это мое тело говорило: не останавливайтесь, сделайте это, соединитесь, поглотите друг друга, почувствуйте все, что можно, познайте, изучите все, отдайтесь этому, создайте безумие и забудьте обо всем на свете, кроме своего нареченного.

Калеб прикоснулся ладонью к середине моей груди.

– Слушать, как стучит твое сердце, – мое самое любимое занятие. Когда ты смотришь на меня и твое сердце начинает биться сильнее… – Он улыбнулся. – Самое лучшее чувство в мире – это знать, что я в самом сердце любимого человека и доказательство этого у меня под рукой.

Мне не хватало воздуха. Я облизнула губы, моя грудь вздымалась под его рукой. Калеб приложил свою теплую ладонь к моей щеке, и я повернулась поцеловать ее. Биение его сердца отдавалось в моей груди, и оно билось так же неровно, как и мое.

Он нежно гладил меня по щеке, подразнивая губы подушечкой большого пальца. Я закрыла глаза и отдалась потоку чувств. Мне хотелось ощутить все, что чувствовал он. Я ощутила, что весь мир уместился в Калебе. Я перестала быть одним человеком и стала половинкой целого. И моя другая половинка жглась и царапалась.