Лорен Оливер - Пандемониум

Вспышка.

Лаборант, настоящий лаборант, кричит.

Начинается неразбериха.

Еще выстрелы, пули рикошетят от стен. Регулятор кричит:

— Ложись! Все на пол!

Хлопок. Пуля попадает в стекло прямо у меня над головой. В месте попадания на стекле расползается паутина из трещин. Это все, что мне нужно. Я хватаю стул, который стоит у меня за спиной, замахиваюсь и со всей силы бросаю его в стекло. Надеюсь, Джулиан успеет пригнуться.

На долю секунды все стихает, и слышен только звон низвергающегося вниз водопада из острых осколков стекла. Потом я перепрыгиваю через стену и приземляюсь в зале. Я поскальзываюсь на осколках, падаю на одну руку, и она сразу становится красной от крови.

Рейвэн в движении — она уклоняется от регулятора, отступает и бьет его рукояткой пистолета по колену. Регулятор сгибается пополам, а Рейвэн бьет его ногой в зад, и он таранит головой раковину. После этого она молниеносно поворачивается к двери в помещение, в котором остались телохранители Файнмэна, и вставляет в замочную скважину маленький металлический скальпель. Дверь блокирована. На всякий случай Рейвэн блокирует ее еще и металлической тележкой на колесиках. Телохранители вопят и пытаются вышибить дверь, но дверь не поддается. Во всяком случае, пока не поддается.

Я в десяти футах от Джулиана… Крики, стрельба, а теперь еще пронзительный вой сигнала тревоги. Пять футов, и вот я рядом с ним. Я хватаю его за руки, за плечи, я просто хочу почувствовать его, убедиться, что он жив.

— Лина!

Джулиан дергает рукой, пытаясь освободиться от наручников, которые приковывают его к ножке стола. Он смотрит на меня, и его синие, как небо, глаза сияют.

— Как ты…

— Нет времени, — говорю я, — Пригнись.

Я бегу к регулятору, который все еще валяется рядом с раковиной. Я смутно слышу чьи-то крики и приглушенные хлопки выстрелов. Рейвэн продолжает уклоняться, вращаться и наносить удары, со стороны может показаться, что она танцует. Журналист исчез — наверное, убежал.

Регулятор еще не пришел в сознание. Я опускаюсь рядом с ним на одно колено, быстро стягиваю с него ремень, потом хватаю ключи и со всех ног бегу обратно к столу. Правая ладонь у меня в крови, но боли я не чувствую. Я только со второй попытки вставляю ключ в замок, а когда у меня наконец получается избавить Джулиана от наручников, он протягивает ко мне руки и прижимает к себе.

— Ты пришла, — говорит он.

— Я не могла не прийти.

Рядом с нами появляется Рейвэн.

— Уходим, — говорит она.

Всего минута, может, и меньше, и Томас Файнмэн мертв, в зале процедур царит хаос, а мы на свободе.

Мы вбегаем в приемную, у нас за спиной слышен звон разбитого стекла, лязг металла и крики. Регуляторы выбили дверь. Потом мы ныряем в коридор, где воет сирена, а с лестницы уже доносится топот бегущих ног.

Рейвэн дергает головой вправо, на дверь с табличкой «Выход на крышу. Только для эвакуации». Мы двигаемся быстро и молча. Выходим на пожарную лестницу, спускаемся по металлическим ступенькам на один пролет и оказываемся на земле. Рейвэн сразу снимает халат, срывает с лица хирургическую маску и зажимает все это под мышкой. Я мельком припоминаю грузную медсестру за стойкой на входе в центр, то, как ее бюст чуть не вырывал с корнем пуговицы, и понимаю, откуда у Рейвэн этот халат.

— Сюда, — коротко бросает Рейвэн.

Когда она поворачивает голову, я вижу небольшие порезы у нее на щеке и на шее. Наверное, это от осколков стекла.

Мы оказываемся в маленьком дворике с плетеной мебелью. Дворик огорожен невысоким забором из металлической сетки. Рейвэн легко перемахивает через забор. Мне это сделать немного сложнее, и Джулиан подталкивает меня сзади. Рука у меня пульсирует, металлическая сетка становится скользкой.

Дождь к этому времени усиливается. По другую сторону забора еще один дворик, почти точная копия первого, и еще одно здание тускло-коричневого цвета. Рейвэн врывается в дверь, которую кто-то подпер кирпичом, чтобы не захлопнулась. Мы проходим по темному коридору, снова кругом запертые двери с табличками. На секунду мне кажется, что мы снова оказались в лабораториях, и я начинаю паниковать. Но потом мы выходим в просторный и тоже темный вестибюль. Вестибюль украшают горшки с искусственными растениями, на стенах висят разные таблички, указывающие путь к «Эдварду By, эсквайру» и в «Ассоциацию провидцев метрополии». Сквозь вращающиеся стеклянные двери можно разглядеть размытые силуэты людей под зонтами, они идут куда-то, торопятся, толкают друг друга.

Рейвэн идет прямо к этим дверям и останавливается только для того, чтобы подхватить рюкзак, который, это очевидно, заранее припрятала за одним из горшков с искусственными цветами. Она разворачивается кругом и бросает мне и Джулиану по зонтику, а сама надевает желтый плащ и, набросив на голову капюшон, затягивает его так, чтобы не было видно порезов на лице.

После этого мы выходим на улицу и сливаемся с безликим людским потоком. Никогда еще меня так не радовал Манхэттен своими размерами и своим аппетитом. Он проглатывает нас, и мы становимся никем и кем угодно — женщина в желтом плаще, невысокая девушка в красной ветровке, юноша, лицо которого скрыто под зонтом.

Мы выходим на Восьмую авеню, потом сворачиваем на Двадцать четвертую улицу. Теперь мы отделились от толпы. Вокруг ни души, окна в домах зашторены, ставни закрыты из-за дождя, комнаты повернулись спиной к улице. Мы идем одни в сером сыром мире, никто нас не замечает, никто за нами не наблюдает. По водостокам с потоками воды несутся к люкам отбросы, обрывки газет и окурки сигарет. Я отпустила руку Джулиана, но он идет рядом и подстраивается под мой шаг, так что мы почти касаемся друг друга.

Мы выходим на парковку, там стоит только один белый фургон с логотипом «КРЭПС». Этот фургон мне знаком. Я снова вспоминаю о маме, но сейчас нет времени расспрашивать о ней Рейвэн. Рейвэн открывает задние двери фургона и скидывает с головы капюшон.

— Забирайтесь, — командует она.

Джулиан колеблется. Я вижу, что он хочет что-то спросить.

— Все нормально, — говорю я, забираюсь в фургон и сажусь по-турецки на грязный пол.

Джулиан следует моему примеру. Рейвэн удовлетворенно кивает и закрывает за нами двери. Я слышу, как она забирается на пассажирское место. Потом слышно только, как дождь барабанит по тонкой жестяной крыше фургона. От этого звука у меня начинает вибрировать все тело. Мне холодно.

— Что… — начинает Джулиан, но я прикладываю палец к губам, и он замолкает.

Мы все еще в опасности, и я не смогу расслабиться, пока мы не окажемся за границей города. Я стягиваю вниз рукав ветровки и зажимаю в кулаке, чтобы остановить кровь.