Нора Робертс - Пляска богов

— Нет, нет, нет, — несколько раз повторила девушка и что-то забормотала на гэльском. Потом снова дернулась, перевернулась на спину, выгнулась дугой и замерла в напряжении, словно подставив шею.

Киан шагнул вперед, оказавшись между диваном и столом, наклонился и сильно встряхнул Мойру.

— Просыпайся, — приказал он. — Очнись немедленно. Некогда мне с тобой возиться!

Ее движение было стремительным, но Киан оказался проворнее и выбил дротик из ее руки. Оружие со стуком упало на пол.

— Не смей. — Он сжал запястье Мойры, чувствуя пальцами толчки ее пульса. — В следующий раз я сломаю тебе руку — как ветку. Можешь не сомневаться.

— Я… я… я…

— Все очень просто. Ты меня понимаешь?

Взгляд ее огромных, наполненных страхом глаз скользил по комнате.

— Она была здесь, она была здесь. Нет, не здесь. — Мойра встала на колени, ухватившись свободной рукой за Киана. — Где она? Где? Я чувствую ее запах. Сладкий, тяжелый.

— Прекрати. — Киан отпустил запястье девушки, схватил ее за плечи и снова встряхнул, так что у нее клацнули зубы. — Ты спала, и тебе снился сон.

— Нет. Я… Да? Не знаю. Еще не стемнело. Светло. Но там… — Она уперлась ладонями ему в грудь, но не оттолкнула, а просто опустила на них голову. — Прости. Прости, мне нужно прийти в себя.

Киан поймал себя на том, что ему хочется погладить Мойру по волосам — по длинной толстой косе цвета дубовой коры, — и поспешно опустил руку.

— Ты заснула прямо здесь, на диване, — сказал он ровным, почти деловым тоном. — Тебе снился сон. А теперь ты проснулась.

— Я думала, Лилит… — Она отстранилась. — Я чуть не проткнула тебя.

— Нет. У тебя ничего бы не вышло.

— Я не хотела… не думала… — Мойра закрыла глаза, явно пытаясь собраться с мыслями. Потом глаза открылись, чистые и наивные. — Прости, мне очень жаль. Но что ты тут делаешь?

Киан отступил в сторону и взмахнул рукой. Теперь на лице девушки не осталось ничего, кроме удивления.

— Ты… Ты приготовил для меня чай с пирожными?

— Гленна, — поправил он, неожиданно смутившись. — Я только разносчик.

— Ага. Но все равно спасибо. Я не собиралась спать. Думала, почитаю немного, когда Ларкин ушел наверх. Но потом…

— Тогда пей чай. Поможет. — Мойра кивнула, но не двинулась с места, и Киан страдальчески завел глаза к потолку. Потом налил чашку чаю. — Лимон или сливки, Ваше величество?

Склонив голову набок, она наблюдала за ним.

— Ты сердишься — и имеешь на это полное право. Принес мне чай, а я пыталась тебя убить.

— Тогда давай без разговоров. Вот. — Он сунул ей чашку в руки. — Пей. Гленна приказала.

Мойра сделала глоток, не отрывая взгляда от Киана.

— Очень вкусно.

Губы у нее задрожали, глаза наполнились слезами.

Внутри у него все перевернулось.

— Я, пожалуй, пойду. А ты тут пей чай и плачь, сколько тебе хочется.

— У меня не хватило сил. — Слезы в глазах девушки блестели, как капли дождя в тумане. — Я не смогла помочь им удержать заклинание. Оно распалось, рассыпалось, и сквозь нас словно прошли осколки стекла. У нас не получилось достать остальных, тех людей из клеток.

Киан задумался, стоит ли говорить Мойре, что Лилит просто заменит освобожденных пленников на новых. В приступе ярости захватит в два раза больше узников.

— Ты напрасно теряешь время, обвиняя и жалея себя. Ты сделала все, что смогла.

— Во сне Лилит сказала, что даже не станет пить мою кровь. Я самая маленькая и слабая — не стою таких хлопот.

Киан присел на стол, внимательно посмотрел на девушку и взял одно пирожное.

— Она лжет.

— Откуда тебе знать?

— Я — порождение ночи, ты не забыла? Очень часто что-нибудь небольшое по размеру и есть самое вкусное. Вроде закуски, если можно так выразиться. Не откажись я от этой привычки, ты бы и глазом не успела моргнуть.

Мойра опустила чашку и, нахмурившись, посмотрела на него.

— Это нужно воспринимать как комплимент?

— Как хочешь.

— Хорошо. Спасибо… наверное.

— Допивай чай. — Киан встал. — Попроси Гленну как-нибудь воздействовать на твои сны. Она это умеет.

— Киан, — окликнула его Мойра, когда он был уже на полпути к двери. — Я тебе благодарна. За все.

Молча кивнув, он вышел из комнаты. Прошла уже тысяча лет, а он все еще не понимает людей, особенно женщин.

Выпив принесенный Гленной чай, Блэр решила поваляться часок с наушниками. Обычно музыка успокаивает ее, помогает отвлечься и восстановить силы. Но нежный голос Патти Гриффин [10] Патриша Джин (Патти) Гриффин (р. 1964) — популярная американская певица и автор песен в стиле кантри. вызвал в памяти вихрь воспоминаний.

Море, скалы, битва. Мгновение, когда небо потемнело, и она подумала, что все кончено. И крошечное, холодное зернышко облегчения где-то глубоко внутри — наконец-то.

Она не хотела умереть. Нет. Но где-то внутри накопилась усталость — ужасная усталость от одиночества и от сознания того, что ей суждено оставаться одной всю свою жизнь. Наедине с кровью, смертью и бесконечным насилием.

Судьба лишила ее любви к мужчине, который был ей так нужен; она лишила ее будущего, которое Блэр хотела и надеялась разделить с ним. Может, все началось именно тогда? Именно тогда в ее душе проросло семя усталости? В ту ночь, когда от нее ушел Джереми?

«Тряпка», — подумала Блэр и сдернула с головы наушники. Распустила нюни. Неужели она позволит себе сходить с ума из-за мужчины — да еще того, кто оказался недостойным ее? Примириться с мыслью о смерти потому, что Джереми не принял ее такой, какая она есть?

«Чушь собачья». Блэр повернулась на бок, обхватила руками подушку и уставилась на тускнеющий свет за окном.

Она вспомнила о Джереми из-за того, что Ларкин вновь пробудил в ней чувства. Не стоит опять увлекаться мужчиной. Ей совершенно не хотелось вновь оказаться в водовороте эмоций и чувств.

Другое дело секс. Тут все в порядке — до тех пор, пока дело ограничивается отдыхом и удовольствием. Ей больше не нужны страдания и это ужасное чувство опустошенности и одиночества, когда сердце трепещет, словно истекая кровью.

«Ничего от любви не осталось, — подумала Блэр, закрывая глаза. — Ничто не вечно».

Она задремала; из наушников, которые она забыла выключить, доносилась музыка, тихая и далекая.

В голове зазвучала другая мелодия — учащенные удары ее собственного сердца. Близился рассвет, и ее ночная охота заканчивалась. Но Блэр была полна сил, взбудоражена и готова биться еще несколько часов.

За квартал от дома она осмотрела себя. Еще одна рубашка испорчена. Работа, подумала Блэр, плохо отражается на гардеробе. Блузка порвана и испачкана кровью, а левое плечо все в синяках и пульсирует болью.

Но это так здорово!

Улица в красивом пригороде была тихой — все мирно спали в своих постелях. Солнце всходило, расцвечивая кизил и липы в бело-розовые тона. Почувствовав аромат гиацинтов, Блэр набрала полную грудь сладкого весеннего воздуха.