Сара Блэкли-Картрайт - Красная шапочка

— Хочу его допросить, — сказал отец Соломон, обращаясь к солдатам и не уделяя никакого внимания Валери. — Вы только посмотрите, как он корчится!

В словах отца Соломона, безусловно, что-то было. Клод снизу выглядел таким маленьким… но он совсем не казался невинным. Скорее походил на неоперившегося стервятника, дикого и яростного, который вынужден сам добывать себе пропитание, потому что его бросили в гнезде, свитом из прутьев и человеческих волос.

«Но как вообще, — подумала Валери, — должен был воспринять случившееся в селе человек, подобный Клоду? Может, он сейчас просто выражает без утайки то, что чувствует и скрывает любой из нас? Как ни крути, мы слишком уж спокойно переживаем все эти смерти, всю эту жестокость. Что же это за свойство такое у человека, позволяющее воспринимать любые события, даже самые страшные, не вредя рассудку?»

Но даже родная мать не решалась заступиться за Клода. Маргарита сидела позади толпы на тюке сена, и вид у нее был донельзя растерянный. Она не смотрела наверх, она уткнула взгляд в свои руки — должно быть, пыталась понять, что же происходит с ее нежным и добрым мальчиком. Маргарита никогда не умела с ним обращаться, никогда не вступалась за него. Она давным-давно сложила с себя всякую ответственность за отпрыска.

— Его речь непонятна, — провозгласил отец Соломон. — Он ведет разговоры с демонами. Он творит черную волшбу. Он колдун, чародей, заклинатель!

И тут Валери поняла, что великий священник-воин разбирается в людях не лучше, чем какой-нибудь сопливый школяр. Он видит в каждом если не хищника, то жертву, если не добро, то зло. Он просто не приемлет никаких полутонов. И то, что не является безупречно чистым, для отца Соломона сама скверна.

Но ведь и сама Валери не далее как сегодня совершила непростительную глупость — заподозрила бабушку, заподозрила Питера… Ее щеки вспыхнули от стыда.

— Никакой он не колдун — закричала она, бросая вызов отцу Соломону, бросая обвинение себе… — Я знаю его!

— Лучше, чем я знал свою жену? — Отец Соломон наконец-то повернулся к девушке.

На этот вопрос у Валери не нашлось ответа.

Отец Соломон протянул ей испачканную, измятую карту Таро. Это был Шут, босоногий бродяга.

— Взгляни. Ее нашли рядом с телом твоей несчастной сестры.

— Он владеет черным колдовством! — заявила мадам Лазар, выступая из толпы. — Я так и знала, что тут не обошлось без дьявольщины!

Валери недоверчиво посмотрела на старуху. Если в селе и живет нечисть…

— Он просто не такой, как все. — Девушка посмотрела вверх, на мальчика. Его глаза мерцали, как вода под луной. — Но это не делает его виновным.

— Невиновные не убегают и не прячутся! — заявила старая карга.

— Если с невиновными обходятся несправедливо, я сама предпочту оказаться среди виновных.

Мадам Лазар повернулась и оскалилась, внезапно преисполнившись недоверия к Валери. Отец Соломон обратился к арбалетчику в маске:

— Сними его оттуда.

Роксана снова бросилась на отца Соломона, но человек в маске с легкостью отшвырнул ее прочь, как мошку, и дал знак солдатам.

Двое сняли с сапог шпоры и достали маленькие кривые ножи. Цепляясь ножами и пальцами, они полезли вверх по стене, как тараканы.

— Не напугайте его! — крикнула Роксана.

Видя, что воины приближаются к нему, Клод нырнул под желоб для зерна. На мгновение показалось, что паренек вот-вот сорвется, но он удержался — и тут же обнаружил, что его загнали в угол.

Начался долгий спуск.

Когда солдаты схватили Клода, Роксана вцепилась в руку отца Августа. Тот вел себя нервно и нерешительно, как ребенок, которому предложили на выбор слишком много. Сельский священник уже и сам не понимал, на чьей он стороне.

— Да сделай же что-нибудь! — воскликнула Роксана.

Но отец Август лишь таращился вверх. Он отступил в сторону, когда мимо прошли солдаты, волоча извивающегося Клода. Похоже, к этому моменту священник разобрался, где его сторона.

Роксана упала на землю, заходясь в рыданиях.

Валери ощутила нечто такое, чего не чувствовала с тех пор, как ей было семь лет.

Полную беспомощность.

Солдаты затащили Клода в пустующий сарай за амбаром и бросили на землю. Клод открыл залитые слезами темно-серые глаза — и увидел нависший над собой громадный и жуткий силуэт. Это был металлический слон.

Клод закричал, просто затем, чтобы выплеснуть свои чувства; он знал, что от его крика ничего не изменится. И пополз в сторону. Все, что угодно, только не это чудовище… Он добрался до стены сарая и забился в угол, возбужденно шепча себе под нос какую-то невнятицу.

В то, что Клод — оборотень, не верилось даже самому отцу Соломону, вошедшему в сарай следом за солдатами. Но он не мог позволить себе даже малейшую слабость. Ведь рядом топтался отец Август…

— Не трогайте его, — глаза отца Соломона стали похожи на гладкие камешки, когда он закончил фразу, — пока я не прикажу.

Клод забормотал еще быстрее. Не сразу удалось разобрать, что он говорит, перемежая слова рыданиями:

— Жил-был мальчик по имени Клод, он был не такой, как все, он был одинок, но близок к Богу…

— Заткнись, чудовище! — рявкнул один из солдат, давая Клоду подзатыльник.

Отец Соломон подошел ближе и сверху вниз посмотрел на юношу.

— Скажи мне имя Волка!

Клод в ответ лишь вздрогнул всем телом. Он был так напуган, что просто не понимал, о чем его спрашивают.

— А вот теперь, — мрачно улыбаясь, отец Соломон взметнул рукавом сутаны, как черным бархатистым крылом, и направил на железного слона палец с заостренным ногтем, — можете заняться мальчишкой.

Окаменевший от ужаса Клод сунул в рот кулак. Его взгляд метался из стороны в сторону, но бежать было некуда. Паренек изо всех сил упирался пятками в землю, но где ему устоять против дюжих воинов. Мускулистые грубые руки потащили его вперед, прямо к орудию пыток.

Но что-то пошло не так — солдатам не удавалось повернуть рычаг, открывавший дверь в брюхо слона.

— Заело, — сказал один из них, выбившись из сил и уступая место товарищу.

Рычаг наконец сдался.

Дверь распахнулась со скрежетом, двое схватили Клода за руки и за ноги, бросили внутрь. А потом дверь снова с лязгом затворилась.

— Назови имя! — потребовал отец Соломон, обращаясь к железному пустотелому зверю.

Но ответа не последовало.

— Что ты делаешь? — спросил один солдат другого, когда тот принялся разводить костер под брюхом слона.

— Что приказано, то и делаю, — тихо прозвучал ответ. — А ты, приятель, помалкивай, коли не дурак.

Воины отошли от костра, один — неохотно, другой — с мрачным выражением лица.

Когда языки пламени коснулись железного брюха, внутри металлического чудовища пронзительно закричал Клод.