Лиза Смит - Дневники вампира: Ярость

Катрина подошла к Стефану.

— Я думаю, начнем с тебя. — Она приблизила свое лицо к нему. — Я опять голодна, Стефан. А ты такой сладенький. Я даже забыла, какой ты сладенький.

На полу лежал прямоугольник неяркого света. Он лился из входа в гробницу. Свет почти уже добрался до Катрины. Но…

Вдруг Катрина улыбнулась, сверкнув глазами.

— Я знаю! Я выпью вас почти до конца, а потом заставлю смотреть, как она умирает! У вас останется ровно столько силы, чтобы видеть ее смерть прежде, чем умереть самим! Прекрасный план, а?

Она захлопала в ладоши и закружилась в танце.

Еще один шаг, подумала Елена. Она увидела, как Катрина приблизилась к прямоугольнику света. Еще один шаг…

Катрина сделала шаг.

— Ну вот, — она начала поворачиваться, — какой хороший…

Теперь!

Скидывая последние петли с рук, Елена бросилась на нее. Это был прыжок дикой кошки. Отчаянный прыжок за добычей. Один шанс одна надежда.

Она навалилась на Катрину всем весом. Они обе упали в прямоугольник света. Она услышала, как голова Катрины ударилась о каменный пол.

Боль пронизала все тело, как будто ее опустили в кипяток. Это было почти как чувство обжигающей жажды, только сильнее. В тысячу раз сильнее. Это было невыносимо.

— Елена! — закричал Стефан.

Стефан, подумала она. Она почувствовала всплеск Силы, когда Катрина открыла глаза. Ее рот искривился в гневе, она выпустила клыки. Они были такие длинные, что поранили нижнюю губу. Из изуродованного рта извергся вой.

Елена неуклюже вцепилась в горло Катрине, пальцы нащупали холодный металл ожерелья. Она рванула со всей силы, и цепочка поддалась. Она попыталась сорвать его, но пальцы не слушались, Катрина вцепилась в него намертво когтистой рукой. Ожерелье улетело в тень.

— Елена! — страшным голосом закричал Стефан.

Она чувствовала, что тело наполнилось светом. Только свет был болью. Внизу было искаженное лицо Катрины, и оно смотрело в зимнее небо. Ее визг звучал все выше и выше.

Елена попыталась подняться, но сил не было. Кожа на лице Катрины трескалась, изнутри пробивался огонь. Крик звучал все громче. Волосы вспыхнули, кожа обуглилась. Огонь окружил Елену.

Потом она почувствовала, как кто-то схватил ее за плечи и оттащил. Тень подействовала как холодная вода. Кто-то подхватил ее и стал укачивать.

Она увидела руки Стефана с кровавыми следами веревок и солнечных ожогов. Она видела его напуганное и искаженное горем лицо. Потом ее взор помутился.

Мередит и Роберт, отбивавшиеся от окровавленных морд, просунутых в дыру в двери, удивленно замерли. Собаки перестали щелкать зубами. Морды исчезли. Мередит незаметно отодвинулась в сторонку, чтобы посмотреть на остальных. Собаки не двигались, их глаза заволокла белая пленка. Она посмотрела на Роберта, который все еще не мог отдышаться.

Из подвала больше не доносилось никаких звуков. Было тихо.

Но они не осмеливались надеяться.

Душераздирающий вопль Викки резко оборвался. Собака, вцепившаяся Мэтту в бедро, расслабилась и конвульсивно содрогнулась. Хватая ртом воздух, Бонни попыталась заглянуть за линию огня. Там были тела собак — они упали там, где стояли.

Они с Мэттом ошеломленно переглянулись.

Наконец прекратился снегопад.

Елена медленно открыла глаза.

Все было тихо и спокойно.

Она радовалась, что шум прекратился, а то было очень больно. А теперь не болело ничего. Она опять чувствовала, что тело наполняет свет, но боли не было. Ей казалось, что она легко плывет на волнах воздуха. Ей казалось, что у нее совсем не было тела.

Она улыбнулась.

Поворот головы не причинил боли, а только усилил ощущение легкости. Она увидела продолговатый освещенный кусок на полу, остатки серебристого платья. Ложь пятисотлетней давности стала правдой.

Так тому и быть. Елена отвернулась. Она не хотела никому причинять вреда, и она не хотела терять время на сожаления о Катрине. Было много других дел.

— Стефан, — позвала она, вздохнула и улыбнулась. Она чувствовала себя птицей. Она чувствовала себя прекрасно.

— Я не хотела, чтобы все закончилось так, — грустно сказала она. В его зеленых глазах стояли слезы, но он улыбнулся ей в ответ.

— Я знаю. Я знаю, милая.

Он понял. Это было хорошо, это было важно. Теперь она понимала, какие вещи действительно имеют значение. Понимание Стефана было самом дорогим на свете.

Казалось, прошла вечность с тех пор, когда она на него смотрела, любовалась им, его темными волосами и глазами, зелеными, как листья дуба. Теперь она смотрела на него и видела, как в зеленых глазах светится душа. Она не хотела умирать. Сейчас, по крайней мере, хотя, если потребовалось бы, она бы прошла через все это еще раз.

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя, — ответил он, сжав ее руку. Странный, томный свет качал ее, и она с трудом чувствовала прикосновение Стефана.

Она бы испугалась, если бы его не было рядом.

— Люди на балу — с ними теперь все будет хорошо, правда?

— Конечно, — прошептал Стефан, — ты их спасла.

— Я не попрощалась с Бонни и Мередит. И с тетей Джудит. Скажи им, что я их люблю.

— Я скажу.

— Ты им сама скажешь, — вмешался другой голос, хриплый и непривычный. Дамон подполз и лег за спиной Стефана. Лицо у него было изуродовано, кровоточило, но черные глаза сверкали.

— Напряги волю, Елена. У тебя хватит силы.

Она нерешительно улыбнулась ему. Она знала правду. То, что происходило сейчас, было закономерным исходом того, что началось две недели назад. У нее было тринадцать дней, чтобы привести в порядок дела, попросить прощения у Мэтта, попрощаться с Маргарет и сказать Стефану, как она его любит. А теперь время ее вышло.

Делать Дамону больно не было смысла. Она тоже его любила.

— Я попытаюсь, — пообещала она.

— Мы отвезем тебя домой.

— Не сейчас, — деликатно возразила она, — давайте немного подождем.

Что-то сверкнуло в глубине бездонных черных глаз. Она поняла, что он тоже знает.

— Я не боюсь. Ну — немножко.

Навалилась дремота, она почувствовала, что засыпает. Мир отдалялся от нее.

Заболело в груди. Она больше не боялась, просто было жаль. Она еще так много могла сделать.

— Ой, — тихо сказала она, — как забавно.

Стены крипты искривились, стали чем-то серым и туманным, а посередине открылось что-то вроде прохода. Это был проход к другому свету.

— Как красиво, — прошептала она, — Стефан, я так устала.

— Теперь ты отдохнешь.

— Ты не бросишь меня?

— Да.

— Тогда я не буду бояться.

Что-то сверкнуло на лице Дамона. Она погладила его по щеке и удивленно посмотрела на свои пальцы.

— Не грусти, — попросила она, ощущая влагу на руках. Вдруг ее схватило беспокойство. Кто теперь поймет его, позаботится? Кто докопается до его живой души под слоем брони?