Анастасия Волжская - Брак с правом на счастье

Все это было настолько хорошо… и настолько незаслуженно… что я не удержалась от горького всхлипа.

– Майло, я…

– Ты леди Кастанелло, милая, – тихо, но твердо прошептал он. - Кажется, я уже говорил об этом, и с тех пор ничего не изменилось. Я люблю тебя, Фари, слышишь? Твое прошлое для меня не имеет никакого значения, - он поднял голову и посмотрел сначала на лорда Сантанильо, а затем на лорда Себастьяни. - И я не потерплю оскорблений в адрес моей жены. Ни от кого из вас. Надеюсь, это понятно?

– Не кипятись, Кастанелло, тема закрыта.

– Мне жаль, что это с вами случилось, миледи, - совершенно равнодушно проговорил лорд Фабиано, едва повернув голову в нашу сторону. – Как видите, менталист искалечил немало жизней, помимо вашей.

Я кивнула, прикусив губу. Тяжело было вновь не расплакаться, но объятия Майло придавали мне сил. То, что супруг готов был принять меня, несмотря ни на что, значило для меня куда больше, чем избавление от приказа или поиски менталиста. Будущее. Рядом с Майло я верила, что у меня все еще есть шанс на счастье.

рука супруга скользнула по моей спине, успокаивая.

– Вот поэтому вы должны были сразу обратиться к законникам. - Майло осуждающе поджал губы. - Всего этого, – он погладил мое плечо, - можно было избежать. Чего вы ждали? Что этот монстр остановится сам?

– Да.

– Таких останавливает только костеp, разведенный прямо под ними.

Лорд Себастьяни дернул плечом.

– Поверь, я не меньше тебя желаю ему смерти. Но… Лей верила, что позволив менталисту уничтожить лорда Джоаккино, она выполнит свое предназначение и станет свободной. А значит, верил и я.

– Но она не освободилась, не так ли? - жестко усмехнулся адвокат. – Иначе бы всех нас здесь не было.

– Да. Смерти Джоаккино Себастьяни менталисту предсказуемо оказалось мало. Месть не удовлетворила его, не принесла ему успокоения. Потому что… – лорд Фабиано, нахмурившись, замолчал, словно обдумывая, стоит ли продолжать рассказ, но в итоге все же решился. - Лей однажды заглянула в его разум. И внутри… он не был человеком. Чувства, желания – все, что делает нас людьми – в нем было выжжено, вытерто до мертвой черноты. Остался лишь изощренный разум в оболочке человеческого тела – равнодушный гроссмейстер, который играл людьми, как фишками на черно-белой доске, и восхищался изяществом придуманных комбинаций. А его фишки – люди – были всего лишь послушными инструментами. И самым пугающим былo то, что партия, которую он разыгрывал сам с собой, не имела победного конца. Важна была лишь идеальная красота каждого хода. «СМТ», Лайнус Честер, зельевар Бренци – все они отыгрывали свою роль и исчезали с доски, когда приходило время пожертвовать очередной фигурой. Тогда Лей поняла, что менталист никогда не остановится. А она больше не хотела играть в его игры.

– И он попытался надавить на нее с помощью Даррена? - уточнил лорд Сантанильо.

Лорд Фабиано молча кивнул.

Я почувствовала, как сжались на моем плече пальцы супруга.

– И даже тогда – даже тогда – она не рассказала мне, - с негодованием выдохнул он.

– Лей не могла назвать его имени, – возразил лорд Себастьяни. – Ей запрещала ментальная клятва. А история без имен, без конкретных вещей, без подробностей… разве ты поверил бы ей? Или решил бы, что она сошла с ума и должна быть изолирована от общества? - он со значением посмотрел на Майло. - Чего бы это ни стоило.

Это был серьезный и подлый удар. Супруг ссутулился, отвел взгляд.

– Я…

Лорд Сантанильо раздраженно фыркнул.

– Вы оба можете сказать хотя бы по три фразы без того, чтобы начать ковыряться тупым ножом в старых душевных ранах? Потому что если это для вас невыполнимая задача, я умываю руки. Ищите другого идиота, который будет следить, чтобы вы не переубивали друг друга на радость менталисту.

Майло скрипнул зубами.

Лорд фабиано равнодушно дернул плечом.

– Так или иначе, я не знаю имени человека, которого вы ищете.

– Ты потратил не один год на его поиски.

– Тщетно. В разуме тех его жертв, которых мне удавалось прочесть, его лицо было всегда стерто. Как и у вас, леди Фаринта.

– Я не помню его лица, - тихо проговорила я, – но зато помню имя. Салус Веритас.

***

Имя моего первого супруга повисло между нами тяжелым молчанием.

– Господин Веритас – менталист, - повторила я уже увереннее. Крепкие руки Майло сжали меня в объятиях, защищая. - Точно. Я часто встречала его в приюте, разговаривала с ним. Это он… стер мое прошлое. И все остальное, что он сделал со мной… и с другими… Он может быть тем, кого мы ищем.

– Мoг бы, - поправил лoрд Сантанильо. - Если бы не умер восемь лет назад в арендованном им доме на границе Фиоренны с Аллегранцей. Не выдержало сердце во время – хм – близости с молодой женой. Я проверил это ещё тогда, когда впервые услышал о твоей внезапной женитьбе, Кастанелло – сам понимаешь, ты уже немолод, всякое может случиться, если переоценить свои мужские силы…

– Но постойте, - выпалила я прежде, чем Майло успел приготовить возмущенный ответ. - Ведь лорд Себастьяни уже говорил об этом. В ту ночь умер совсем другой человек.

– Документы свидетельствуют об обратном, - возразил адвокат. – Законники Фиоренны, прибывшие на место – два человека из небольшого окружного отделения – засвидетельствовали смерть от сердечного приступа. Молодая вдова дала показания, с ее слов было записано, что муж неважно чувствовал себя вечером, но все равно настоял на исполнении супружеского долга. И, как итог, печальная смерть. Господин Салус Веритас был гражданином Фиоренны, а посему присутствие фиореннских законников при осмотре тела не было чем-то неожиданным. По закону они должны были помочь безутешной вдове похоронить тело, но на их счастье мимо проезжал лекарь. У тогo была собственная карета, а у законников – две чахлые лошадки, и потому они с радостью приняли помощь доброго незнакомца и, забрав протокол о смерти, отбыли восвояси.

– И кто же оказался тем лекарем, который оставил труп и несчастную девушку вместо того, чтобы помочь? – мрачно спросил Майло.

Адвокат пожал плечами.

– Наш менталист, я полагаю. Роль почтенного господина Веритаса изжила себя, и с помощью тела лорда Себастьяни-старшего и дома на границе двух земель ему удалось убрать сразу двоих. Имя отзывчивого лекаря значится в полицейском отчете, но я уверен, что оно такая же фальшивка, как и все прочие его имена. Однако кое-что интересное я все же подметил. Один из законников вскользь упомянул, что лекарь был из иноземцев – смуглая кожа, легкий акцент. Мелочь, казалось бы, но, несомненно, значимая.

По коже пробежал холодок.

– Итак, почтенный господин Веритас оказался похоронен далеко у восточной границы, – продолжил лорд Сантанильо. - Но дети, которых он «взял под опеку», oстались живы и больше никогда не вернулись к Ллойдам. За время существования приюта почтенный господин Веритас приобрел, - он поморщился, словно произносить это было неприятно, - четырнадцать сироток. Двенадцать девочек и двоих мальчиков. Чечилия, Марисса, Агостина, Лия, Фаринта, Аличе…