Анастасия Волжская - Паук в янтаре [litres]

Мне раньше думалось, что подобные истории уместны лишь в дурных площадных драмах, разыгрываемых бродячими артистами для невзыскательных горожан: сестра пристает к чужому мужу. Я смеялась над ними, ни секунды не веря неубедительной игре. Но я и подумать не могла, что оказаться героем дешевой пьесы будет так неожиданно неприятно. Представление разворачивалось перед моими глазами во всей его неприглядной красе, и усомниться в реальности происходящего было попросту невозможно.

Леди Меньяри кокетливо смеялась, склонив голову набок, словно только что услышала какую-то особенно удачную шутку. Ее тонкие пальчики поглаживали Доминико по щеке. Она стояла так неприлично близко, что мне казалось, еще немного – и она прижмется к Доминико губами. И самым неприятным было то, что ему, похоже, нравилось. Он не пытался отстраниться, не отталкивал ее руки.

К своему удивлению, я ощутила острый укол ревности. Видеть Дарианну, столь неприкрыто заигрывавшую с моим мужем, оказалось невероятно больно. И я отвернулась, смаргивая слезы, отступила, поспешив уйти.

В саду царило оживление. Словно повинуясь неслышному сигналу, гости постепенно стягивались во дворец. Я влилась в разноцветный поток из парчи, шелка и кружев. Представление почти началось, пора было занимать места.

Двери янтарного зала распахнулись.

Тысячи свечей сверкали яркими бликами на позолоченных завитках лепных узоров, тяжелых рамах и панелях из чистейшего янтаря. Свет, отраженный десятками зеркал, наполнял бальный зал живым огнем. Гости, ступавшие внутрь, словно оказывались в центре пламени, и оно подхватывало их, подчиняло своему вечному движению. Сверкали глаза, наливались румянцем щеки, шелка и перья колыхались в затейливом танце.

Я стояла чуть в стороне, не желая участвовать в представлении, но стараясь не упустить ни единой детали. Почти все актеры уже вышли на сцену, и где-то глубоко внутри я чувствовала тревожное приближение основного действа.

Легкая музыка смолкла, обрывая шепотки гостей. На пороге зала появилась чета Меньяри, Аурелио и Дарианна. Аурелио, в отсутствие лорда Бальдасарре Астерио взявший на себя роль хозяина торжества, объявил начало ромильеза. Мужчины и женщины засуетились, отставляя бокалы с напитками, и заняли места в центре зала друг напротив друга – танец был обязательным для всех пар, присутствующих в зале. Лорд Меньяри хлопнул в ладоши, и невидимый дирижер на галерее дал сигнал музыкантам. Зазвучала музыка, величественная и торжественная.

Первым вперед вышел Аурелио рука об руку с Дарианной. Остальные гости выстроились в ряд вслед за ними. Пары двинулись по залу, постепенно образовывая круг. Новые и новые лорды и леди присоединялись к танцующим, и вскоре в зале не осталось почти никого, кто не был бы вовлечен в ромильез.

– Могу ли я пригласить миледи на танец?

Полузнакомый лорд, на вид не старше меня, застыл напротив в ожидании моего ответа. Любезно улыбнувшись, я вложила свои пальцы в протянутую ладонь. Молодой лорд просиял и резво увлек меня в круг.

Я не танцевала уже восемь лет, но, оказалось, тело прекрасно помнило заученные с детства движения. Поворот, поклон, проход, новый поворот. Я позволила партнеру вести, кивала в ответ на его ничего не значащие вопросы, поворачивалась и приседала в реверансе, словно марионетка, подцепленная на невидимые ниточки.

Музыка зазвучала задорнее и быстрее – приближался второй тур танца. Пары взялись за руки, качнулись вперед.

Я повернулась к своему партнеру:

– Не правда ли, прием просто великолепен, милорд?

Молодой лорд чуть наклонился ко мне:

– Истинно так, миледи.

– Прекрасный вечер. – Я несильно сжала его руку. – Я думаю, он стоит того, чтобы запомнить его. Весь. В мельчайших деталях.

Он кивнул, завороженно глядя на меня.

Контакт рук разорвался. Лорд положил ладонь мне на талию, увлекая за собой. Поворот, поклон, поворот. Шуршание длинных юбок по начищенному до блеска паркету. Янтарные стены полыхнули отраженным огнем в такт музыке, танцующие вновь подались ближе друг к другу. Мужчина из соседней с нами пары протянул мне руку. Молодой лорд сжал мою вторую ладонь, замыкая круг.

– Музыка, застынь, – раздался холодный приказ.

Оглушительно хлопнули, запираясь на магический засов, двери.

Мелодия оборвалась на полутакте настолько внезапно, что показалось, будто бы я в один момент лишилась слуха. Люди замерли в странных, нелепых позах, точно сломанные куклы. Свечи бросали на их неподвижные лица янтарно-желтые отблески. Казалось, весь зал навеки застыл в огромной капле смолы.

В наступившей тишине медленно затихало эхо негромкого щелчка.

Кончики пальцев, зажатые в руках соседей по танцу, неприятно покалывало. Я чувствовала движение ментальной магии. Рука к руке, кожа к коже, неслышный приказ передался от одного человека к другому, в одно мгновение охватив всех танцующих. Всех, кроме меня.

Я медленно подняла взгляд. Аурелио Меньяри стоял напротив, держа за руку Дарианну и леди Ареццо. Он почти не двигался, подобно остальным, но трепет ресниц и раздувавшиеся крылья носа выдавали обман. Ментальный приказ не затронул его, равно как и меня.

И я знала: менталист ощутил это.

Наши взгляды встретились. Аурелио смотрел чуть прищурившись, с явственно плещущимся в глазах презрением – знакомым презрением. Губы его растянулись в улыбке, столь похожей на привычно кривую гримасу его брата.

– Яни, Яни, – Аурелио покачал головой, – ты могла бы притвориться, что замерла вместе со всеми. Могла хотя бы попытаться спастись… Но ты всегда была слишком честна для этого.

– Я менталист, и все присутствующие это знают.

Стараясь не привлекать внимания, я потянулась к разуму застывшего напротив менталиста через цепочку переплетенных рук, но потерпела неудачу. Мысленные щиты опустились, пряча от меня чужое сознание за непроницаемым заслоном. Между нами было слишком много людей, чтобы я могла установить прочную связь.

– Это лишнее. – Аурелио брезгливо поморщился. – Я и так могу почувствовать тебя. Что, в это трудно поверить? Разочарована до боли?

– Да.

Он фыркнул.

– А могла бы принять, что убийцей оказался безумный бедняжка Витторио, и перестать копаться в этом деле. Успокоиться. Успокоить своего ниареттского пса. Но для тебя этого было недостаточно, не так ли?

– Власть – вот что тебе нужно, верно? – произнесла я. – Веньятта, Ромилия. Я была лишь помехой. Наследницей, не заслуживающей своего наследства.

– Да. И ты все еще мешаешь. Как тебе бал, Яни? Танцы, музыка, закуски? Дорогое платье? Глоток прежней жизни. Напоследок.

Я высвободилась из хватки своих соседей и сделала осторожный шаг вперед. Менталист будто не заметил этого – или, быть может, сам позволил мне покинуть круг. Я оказалась в кольце неподвижных людей. Их застывшие остекленевшие глаза, казалось, неотрывно следили за мной, отчего по спине пробежал неприятный холодок. Взгляд почти против воли метнулся в сторону закрытых дверей.