Анастасия Туманова - Дети Йеманжи

– Оба – старшая дочь Нана. И, по-моему, даже наша бабка не знала, от кого Нана её родила. Одно известно: это был здоровый чёрный жеребец. И скорее всего, не дурак пожрать. Наша Оба уродилась вся в него.

– Но почему же… – Эва изо всех сил сдерживала слёзы. – Почему бабушка не рассказывала мне ни о чём? Я же помню вас всех! Помню тебя, помню Ошосси! Помню Оба! Я видела вас летом на ферме! Вы приезжали на макумбу вместе с другими! Почему бабушка не говорила мне, что у меня есть братья? И сестра? Я ведь так хотела, чтобы у меня хоть кто-то был! Мама меня никогда не любила! У отца никогда не было времени! У меня была только бабушка и то – на каникулах!

– Вот поэтому бабка тебе ничего и не говорила, – мягко пояснил Эшу, поглаживая руку Эвы. – Она боялась за тебя. Нана пригрозила ей, что если ты хоть что-нибудь узнаешь о тётке и её детях, то больше никогда не приедешь на ферму. Она запретит. И бабушка тебя никогда больше не увидит. Нана просто так не бросалась словами. И бабка знала, что с доченьки станется. Куда ей было деваться? В общем, бабка поклялась, что ты ни о чём не узнаешь до самой её смерти. Она не виновата, малышка. Она думала только о твоём счастье. Ты могла остаться вообще без единого близкого человека! Тебя бы отправляли на все каникулы в спортивный лагерь для деток богачей! Может, оно и неплохо, конечно, но…

Слезы всё-таки брызнули. Эва шёпотом прошептала: «Прости…» и, неловко скомкав ресторанную салфетку, уткнулась в неё лицом. Значит, у неё были… были братья и сёстры, была настоящая семья, где все любили друг друга. Где не было поджатых губ, холодных взглядов, слов, режущих как бритва, одиночества, страха, отчаяния, тошноты…

– Не плачь, детка, – негромко сказал Эшу. – Так или иначе – мы здесь. И ты теперь с нами. Рано или поздно это случилось бы. Мы-то все знали про тебя! И, когда бабка умерла, ждали только случая! Вспомни, сколько времени я ошивался у твоего дома!

– Ты… куда… дел… мой рисунок? – всхлипывая, спросила Эва.

– Подарил матери! – ухмыльнулся Эшу. – Висит у неё в спальне! Она в самую красивую рамку вставила, которая на продажу была! Сама увидишь, когда… – он вдруг осёкся, перестал улыбаться. Отвернулся к окну. Долго молчал, постукивая пальцами по столу. Затем медленно, так и не посмотрев на Эву, сказал:

– В конце концов мы бы просто привели тебя к матери. И ты осталась бы, как все мы. Но на днях случилась одна нехорошая штука. Ты ведь видела Оба? Между нами говоря, неплохая баба, добрая… но корова коровой. И дура набитая. Сплошное разочарование для родной мамаши!

– Почему? – тихо спросила Эва, хорошо знавшая, что такое быть маминым разочарованием.

– Ну подумай сама, женщина! – вдруг рассердился Эшу. – Совсем молодая Нана рожает чёрт знает от кого страшную чёрную девку! Смотрит на неё, вздыхает и думает: эта уродина никогда не выйдет замуж, и слава богу. Передам ей всё, что знаю сама, всему научу, на старости лет сдам ей дела и вздохну спокойно. И – началось! Наша Оба всё детство света не видела! Лучшая школа, языки, занятия, какие-то тренинги, семинары, курсы – ей на пляж некогда было сходить! Никаких подружек, никаких танцулек, никаких парней! Тотальный контроль по всем направлениям, чуть что – «ты неблагодарная дрянь, не ценишь маминых стараний»!

Эва только тяжело вздохнула.

– А потом случилось то, что случилось! Вот Оба – шестнадцать лет! Вот как-то она выходит из дома, чешет, как хорошая девочка, на свои компьютерные курсы, качает задницей в три обхвата! Вот сзади едет на машине наш Шанго и орёт на всю улицу, что никогда в жизни не видел такого роскошного дирижабля! И не хочет ли сеньорита пойти с ним в бар, или в кино, или в мотель, или?..

– И что – Оба пошла?! – поразилась Эва.

– Ещё бы, – пожал плечами Эшу. – Ей никто в жизни такого предложения не делал! А Шанго умеет заморочить голову, когда хочет… Оба сразу же свихнулась! И когда Нана спохватилась, старшая дочурка уже дёрнула прочь из дома! Бросила школу, бросила курсы, не взяла с собой из дому ни реала, ни одной тряпки… – Эшу покачал головой, вздохнул, – Только по тебе она всё время убивалась. Шанго даже хотел тебя украсть от родителей – но Оба не согласилась. Ты совсем малявка была, только испугалась бы до смерти. Да и наша мать его бы после этого задушила!

– А… чем занимается Шанго? – осторожно спросила Эва. Эшу вытаращил глаза:

– Ты что – никогда городских новостей не смотришь?! Криминальную хронику?

– Нет… Но…

– Шлюхи, контрабанда, торговля оружием, – обстоятельно перечислил Эшу. – Ну, про банду «Молнии Шанго» хоть слыхала? Которые полицейский фургон в Бротасе на днях захватили? В газетах даже было!

– Так это?..

– Так точно, мой старший брат! – гордо подтвердил Эшу. – Представляешь, какое на Оба сокровище свалилось?

«Караул…» – подумала Эва, тщательно удерживая на лице выражение вежливой заинтересованности. За всю свою жизнь она не была знакома ни с одним гангстером…

– Нет, они неплохо жили, между прочим! У девчонки пророс кулинарный талант, мы все к ним обедать бегали! И ведь никто Оба раньше готовить не учил! Она брала рецепт из Интернета, как-то его переворачивала, что-то там добавляла – и получалось такое, что язык можно было проглотить! Как это в ней Нана не разглядела – ума не приложу!

– Просто не хотела видеть, и всё, – невесело улыбнулась Эва. Эшу искоса взглянул на неё, неопределённо кивнул.

– Ну, надо сказать, Шанго всё же не совсем оказался скотиной. Понимал, что без него девчонка пропадёт. Купил ей дохлую пиццерию, и Оба за два месяца из неё сделала конфетку! Самое посещаемое заведение в Бротасе! Ей-богу, Оба тогда даже похорошела! Поставила новые столики, навела чистоту, взяла двух негритянок на подхват, – но готовила всегда только сама! К ней даже туристов водили, ага! Ой, какое было акараже [42] Акараже – вид пирожков или пончиков из фасоли, жаренных в пальмовом масле , а мокека какая!.. И Шанго каждый вечер сидел дома – никогда такого не было! И даже дурить меньше стал. И лет пять всё было тихо и спокойно. А потом… потом Шанго встретил Йанса! Она тогда только начинала служить – у Огуна под началом, между прочим! Они перебрасывались на базу в Алагоасе через Баию, по пути заехали к нашей матери. Шанго увидел этого мотопехотинца с буферами первого сорта… ну и всё! Хлопнул дверью и ушёл к ней!

– Оба… очень расстроилась?

– Расстроилась?! Первым делом она таблеток наглоталась, вот что! Еле откачали в больнице! Наша мать неделю там сидела с ней, уговаривала, обещала, что Шанго вернётся… Так, кстати, и вышло через пару лет. Йанса – ведь это Йанса! Она не собиралась сидеть в четырёх стенах и варить кашу! Она всегда в самых жарких местах! Поступает приказ – и наш сержант подрывается и летит на базу в Рио или Сан-Паулу! Или вообще в Колумбию по контракту! Не позвонив мужу! Шанго на стену лез, орал, махал пистолетом, но ничего не мог с ней сделать. А потом… – Эшу вздохнул, потёр кулаком лоб.