Валерия Чернованова - Требуется помощница, или Светлая против Темного - 2

Даже не потрудились представиться.

— По какому вопросу? — Ксанор тут же становится в стойку, готовый дать им бой.

А то, что эти двое пришли не с миром, — очевидно.

— У нас есть вопросы по случившемуся в театре, — вместо ответа говорит тот, что постарше. Высокий, широкоплечий, седовласый.

— Я уже рассказал ФБР и полиции о том, что случилось. Моя сила вышла из-под контроля, и Акра осталась без памятника архитектуры. Что ж, бывает. Зато вы получили парочку маньяков. Не благодарите.

Выражение лица ни у одного, ни у другого не меняется. И даже попытки объяснить, что я еще слишком слаба, чтобы давать показания, положения не спасают Зато его спасает отец, будто почувствовавший, что мне нужна помощь.

— Что здесь происходит?

Следом за ним в палату врываются Рен и мама.

— Мы всего лишь хотим поговорить, — заявляет уже тот, что помоложе. Тощий, мелкий, с жиденькой бородкой.

— Не сейчас, — отрезает родитель, вставая рядом с Ксанором, превращаясь для меня в своего рода живой щит. — Вы же видите, она еще слишком слаба.

Представители министерства переглядываются, и слово снова берет старший:

— Сонор Хорос утверждает, что это он не совладал с магией, но у нас появилась информация, что тьмой обладает Кара де Ларра.

Информация?

Я вся внутренне сжимаюсь.

— Дайте-ка угадаю, от Виктора да Коста? — мрачно усмехается Ренард и, не дожидаясь ответа, продолжает: — Он больной социопат, затаивший злобу из-за разрыва помолвки. Он ненавидит мою сестру и готов нести какую угодно чушь, лишь бы хоть как-то ее задеть. Феи не владеют тьмой.

— Позвольте нам самим в этом убедиться, — парирует «Министерство».

— Без ордера к ней даже не приближайтесь. — Подойдя вплотную к хмурым типам, Хорос угрожающе добавляет: — А теперь убирайтесь.

Ордера у них нет, и они уходят но я понимаю, что это только вопрос времени, когда они появятся снова.

Следующие пару дней я провожу дома, окруженная заботой и любовью. Видно, что родители испытывают передо мной вину, особенно за то, что едва не определили в спецучреждение, и теперь всячески пытаются ее загладить, а с Ксанора… едва ли не пылинки сдувают. Мама называет его «замечательным мальчиком», отец при виде него улыбается (а это значит немало!) и даже Ренард перестал демонстрировать по отношению к моему парню предвзятость. Едва ли их можно назвать друзьями, но правильный курс они взяли.

К сожалению, разговора с представителями власти избежать не удается. Они получают и ордер, и разрешение провести, выражаясь их языком, обследование.

Несмотря на слезы матери и попытки Ксанора оторвать им головы, меня забирают. На целый день. Наверное, для родителей и Ксана он был одним из самых страшных, а для меня… Удивительно, но я чувствовала себя спокойно и на вопросы отвечала уверенно и твердо.

Обладаю ли я темной силой?

Нет, никогда за собой такого не замечала. Да и светлая магия мне неподвластна. Я ведь в блокаторах.

Что произошло в театре?

Меня похитили. Пытались изнасиловать, потом убить, и, если бы не своевременное появление сонора Хороса, произошло бы и то, и другое.

Нет, это не я разложила «славное» семейство Морена на атомы. Куда мне! Я ведь фея в блокаторах.

Не знаю, зачем я тогда обманывала. Понимала, что любая проверка покажет, что во мне есть тьма, но что-то внутри тихо, настойчиво шептало, что так надо.

Я поступаю правильно.

Вернули меня поздно вечером. С извинениями и заверениями, что больше не побеспокоят.

— Что они с тобой делали?!

— О чем спрашивали?

— Ты не пострадала?!

На меня набрасываются все и сразу. Спасибо хоть Рен накануне вечером улетел в Грассору арестовывать психопаток, иначе бы и он допрашивал.

— Проверяли на наличие темной силы.

— И? — нетерпеливо спрашивает Ксанор.

Мама прижимает к губам руки, отец с каждой секундой все больше мрачнеет и, кажется, уже готов схватиться за сердце.

— Ничего не нашли. Нет во мне больше тьмы.

И это было правдой. Я больше не чувствовала своего темного начала. И дело тут не в слабости и не в чьем-то влиянии — во мне его просто не осталось. Должно быть, там, в театре, произошло выгорание. Ради спасения Ксанора я отдала всю тьму, что во мне была. Потому и врала так убедительно.

Подсознательно уже знала, что с силой, унаследованной от Аддерли, я распрощалась.

— Но как такое возможно? — ахает мама.

Я пожимаю плечами, а потом крепко ее обнимаю.

— Не знаю. Но я до Йоргов рада. Рада быть нормальной.

В тот вечер мы только об этом и говорили. Об утраченной силе и подлеце Викторе, которого ждало долгое и очень тщательное разбирательство. Не знаю, сядет ли он, но блокаторов ему точно избежать не удастся.

Так или иначе, но они будут глушить его магию, и Виктора да Коста уже нельзя будет назвать всесильным манипулятором.

Потом, после ужина, оставшись с Ксанором наедине, мы больше не говорили. Не думали ни о тьме, ни о подлеце бывшем женихе. Просто наслаждались друг другом, этими сказочными мгновениями вместе.

— Люблю тебя, Дерзкая, — раздевая меня, шептал Темный.

Раз десять повторил, если не больше. И я несмело отвечала ему то же.

— Ты так и не рассказал, как меня нашел.

Помогая мне избавиться от юбки, а заодно и от трусиков, Темный вскинул на меня взгляд и с мольбой в голосе произнес:

— Давай отложим разговоры на завтра. Сейчас я хочу с тобой другим заниматься.

Месяц спустя

В конце лета дышать становится легче. Солнце уже не так палит, а по вечерам иногда даже бывает прохладно. Но это приятная прохлада. Пользуясь погодной благодатью, Эления пригласила нас к Ксаном на ужин на террасе, а заодно позвала и Ренарда. Завтра брат улетает домой, его расследование здесь закончено.

— Так и продолжишь работать с Ксаном? — интересуется Эления, беглым взглядом окидывая накрытый стол под живым навесом, проверяя, все ли соответствует ее требованиям. Крупные листья неведомого мне живого растения струятся по крыше террасы, укутывая все вокруг в первые сумерки.

Приходится зажечь свечи, они усиливают расслабляющую атмосферу. Лениво зевнув, я вытягиваю вперед ноги и делаю из бокала с вином небольшой глоток.

— Грозится рассчитать со следующей недели. В универе начнутся занятия, и Ксан, как зануда-препод, повторяет, что выпускной год самый важный.

Родители отпустили меня в Грассору беспрекословно. Не то чтобы они были рады нашему расставанию, но поняли, что теперь моя жизнь здесь, рядом с любимым.

— Будет искать новую помощницу?

— Урсула обещала вернуться. Новую к нему я бы не подпустила.

Все это я говорю с улыбкой, шутя, потому что работаю над своей ревнивой натурой. Впрочем, для ревности поводов не было. Хорос то ли ослеп, то ли окончательно на мне помешался — других женщин он просто не замечает.