Анни Кос - Сотня свадеб и другие (не)приятности [litres]

– Перерывы – это не твое, да? – заметил Стеф, послушно зажигая крохотный светящийся шар и ныряя в сумку. – Отдохнуть, подлечиться, перевести дух. Поплакать там, броситься в объятия спасителей?

– А я и обняла. Его.

Будь Пауль человеком из моего мира, точно бы язык собеседникам показал, а так ограничился довольным оскалом.

Мужчины спорить не стали. Бутерброда, к сожалению, ни у кого не обнаружилось, банально в спешке не подумали о еде. Амадо в задумчивости огляделся по сторонам и, бросив небрежное: «Дайте мне десять минут!» – скрылся в зарослях.

Я развернула записку и вгляделась в текст. Всего несколько строк, немного странных, видимо, не все слова наречия фейри имели аналоги в немецком. Пришлось выпросить у Стефана карандаш и лист бумаги и переписать содержание на отдельный лист дважды, прежде чем общий смысл все же изволил проясниться. Амадо к этому моменту вернулся с полной горстью ярко-желтых плодов, одуряюще пахнущих корицей и апельсином, и внимательно слушал рассказ вампира.

Я подавила непрошеную улыбку. Да, мы, конечно, не самая слаженная команда, разношерстная, разнолапая, разнокрылая. И вообще подозрительная на вид. Но однозначно самая преданная и целеустремленная. Лучшая из тех, что я видела. Понять бы, как это не разрушить. Не надо быть гением, чтобы догадаться – они все тут только из-за меня. И если с Паулем все просто, то со Стефаном и Амадо как мне себя вести?

– Они оба хотят тебя защитить, – задумчиво шепнул Пауль, видимо уловив ход моих мыслей. – Оба желают быть рядом. Ты нужна им, всем нам, но по-разному.

– Ты-то откуда знаешь?

– Чую. Слышу. Вижу иначе.

– Вот бы и мне научиться так чувствовать! – Я внесла в перевод последние правки. – Еще лучше – понимать саму себя, а с этим пока проблемы. Эй! – Приглашающе махнула рукой. – Готово.

Текст звучал приблизительно так: «Изменения приемлемы. Укрытие готово: высокий холм рядом с поющей пещерой, переход настроен. Отправлю второго вестника для надежности. Удачи».

– Тебе это хоть о чем-то говорит? – Я не сводила взгляда с Амадо.

– Там так и сказано? Про поющую пещеру?

– Не факт. Она так же может оказаться «кричащей», «визжащей» или «звуковой». С этим словом проблема – оно не имеет однозначной трактовки.

– А «шепчущая»? – уточнил дракон.

– Вполне сойдет.

– Так. – Амадо заложил руки за спину и начал рассуждать вслух: – Я не знаю, кому эта записка предназначалась, но подозреваю, что речь идет об одном труднодоступном местечке, расположенном, кстати, не так уж далеко отсюда.

– Если получатель – длинноухий принц, то, вероятнее всего, второй вестник до него добрался и информацию передал. Хотелось бы мне заглянуть на этот холм и оттаскать беглеца за длинные серебристые патлы. Чтоб неповадно было стрелами в кого ни попадя тыкать, – хищно оскалился Стефан.

– Знаешь, я бы даже помогла. – Да, вот так вот, я тоже умею сердиться. – Надменный тип: в лицо мне улыбался, а потом в спину ударил.

– Тогда занимайте очередь, у меня к его высочеству тоже гора вопросов накопилась. – Амадо размял плечи, явно планируя взлет, но уже с пассажирами на спине. – И ему придется ответить на все!

Вылет, однако, слегка задержался. Стефан настоял на том, чтобы я поела и поспала хотя бы пару часов. Все попытки сопротивления были безжалостно подавлены, после того как Пауль выразительно намекнул, что «чует» мою усталость. Я сдалась, не столько потому, что была согласна, сколько из опасений снова вычерпать до дна накопленную энергию.

После полуночи мы поднялись в небо. Амадо настоял на том, чтобы летели мы в темноте: меньше глаз, ушей и разговоров. Порталы тоже забраковали – их легко отследить.

Странно, но в этот раз думать о небе и радости полета не получилось абсолютно. То ли разум оказался переполнен впечатлениями, то ли я стала привыкать. Чистый детский восторг от того, что мы несемся грозной тенью между сияющих белизной клочьев облаков, уступил место спокойному созерцанию.

Буйные леса, изрезанные многочисленными речушками, плавно проплывали под нами и таяли в полумраке. Огромные крылья равномерно рассекали теплый воздух, и я с радостью вдыхала насыщенный ароматами цветов и трав запах южной ночи. Пауль, похоже, прекрасно чувствовал себя на драконьих шипах, потому храбро забрался по могучей шее к самой голове. Амадо даже хвостом не повел.

– Все в порядке? – поинтересовалась я. – Не мешает?

– Он легкий, – мысленно отозвался дракон. – И ему интересно, ребенок почти. Пусть смотрит. Ты отдыхай, еще несколько часов лететь.

– А не упаду?

Он только недовольно фыркнул в ответ, обдав нас клубами дыма. Вскоре усталость действительно затянула меня в неспокойный сон. В нем я покачивалась в лодке посреди огромного бушующего моря и искала потерянное, вот только никак не могла понять, что именно.

Проснулась я от прикосновения Стефана.

– Уже близко, снижаемся.

Вампир помог мне спуститься на землю, но все равно я тихонько застонала: тело закоченело в одной позе и повиноваться не желало.

– Точно хочешь продолжать путешествие?

– А то! Вот сейчас оторву уши этому дрянному эльфу – и сразу полегчает.

– Лена, у вас в мире что, принято части тела отрывать за преступления? – поинтересовался вампир совершенно невинным тоном. – Нет, ты не подумай, что я осуждаю, любопытно с точки зрения обмена опытом и понимания межкультурных различий.

Я высвободила ногу из захвата особо цепкого вьюнка и пояснила.

– В древности бывало, сейчас так, оборот словесный остался.

– Простор для фантазии, однако, открывает.

– Ты еще мало знаешь: у нас жены «пилят» мужей, начальство подчиненным «мозг выклевывает», занудные клиенты могут «плешь проесть», а дедлайн – вообще душу из тела вынимает.

– Куда мир катится! Страх, да и только.

– Тихо вы, – обернулся к нам дракон. – Уже совсем близко.

К заветному холму пришлось красться, пригибаясь и замирая на месте, чтобы не спугнуть коварного противника. Дракон шел первым, за ним Стефан, а мы с Паулем замыкали шествие. С каждым шагом Амадо становился все серьезнее и в конце концов махнул рукой вампиру:

– Ничего не понимаю. Ни единого сигнального заклинания, или я ослеп. Ты что-то видишь?

– Только сдерживающие барьеры. Многослойные.

– Это плохо? – Хорошо же им, видят магию, чувствуют ее, а я тут одна цветочками и травками любуюсь.

– Если ты прячешься, опасаясь погони, то ради какой бездны ставить самому себе заграждения от побега? Если только ты не…

Амадо выпрямился во весь рост и, нарочито шумно проламываясь через ветви, направился вперед. Мы переглянулись, ничего не понимая, но устремились за ним.

На открытую поляну у подножия холмика наша толпа вывалилась одновременно.