Альма Либрем - Суженый для горной ведьмы

Магнус усмехнулся и тоже сжал руки в кулаки. Вокруг мужчин вспыхнул огненный круг. Пламя сначала поднялось стеной, потом, ведомое порывом ветра, прижалось к земли и практически дотянулось до ног Геора. Адмирал, казалось, даже не заметил этого.

Он протянул одну руку, разжав кулак, и на раскрытой ладони вспыхнул синим сиянием магический цветок. Колдовство лозой обвило предплечье Геора, извилистыми линиями прошло вдоль его тела и вгрызлось в пересохший грунт.

Цветок разорвался в тот миг, когда Магнус вскинул руки, пытаясь атаковать. Мелкие лепестки превратились в острые иголки, и те разлетелись в стороны, поражая всех без разбора. Некоторые из них преодолели огненное заграждение и попали в огненных магов, окружавших Дараэллу, и только те иглы, которые долетели до самой горной ведьмы, растворились в воздухе.

Магнус запоздало поднял руки, защищая лицо. Огненная стена, вспыхнувшая вокруг него, поглотила большую часть чужого колдовства, но все равно не смогла полностью укрыть мага. Иглы впились в его плечи, и теперь по спине мужчины стекали ручейки крови, пропитывая алой жидкостью его одежду.

Защитный круг стремительно сужался. Мужчины сходились, двигаясь по спирали, и не сводили друг с друга взгляда.

Дара задержала дыхание. Она знала, что Геор не умеет полноценно управлять собственной силой, и то, что ему удавалось, уже было потрясающе, но хватит ли того, чтобы выжить?

Она дернулась, пытаясь вырваться из рук державших ее огненных магов, но те не пустили ведьму.

— Вам надо заживить ожоги, — произнес один из мужчин. — И не вмешивайтесь. Вашего мужа вряд ли что-то может спасти.

Дара зажмурилась. Ей не хотелось смотреть на это — но скрыться было негде. Она все равно слышала, как трещала горная магия, как шипел огонь, атакуя с каждой секундой все яростнее. И когда огненный маг, лечивший девушку, случайно отодвинулся в сторону, она увидела, что Геор и Магнус стояли уже совсем близко друг к другу.

Ее поразило даже не то, как огонь плясал на теле Магнуса — казалось, что-то подобное Дара и представляла, когда слышала о таких магах. Но Геор? Горные ведьмаки в принципе не существуют, а магия, полыхавшая сейчас на его коже, создававшая странную защиту и оплетавшая Магнуса едва видимыми синими цепями, поразила Дару.

Она видела, как пламя выпивало из адмирала силу, но он, то ли не понимая, какая опасность ему грозит, то ли и вовсе не осознавая себя, продолжал это немое, неподвижное сражение. Он выталкивал из себя колдовство, капля за каплей, восстанавливал цепи, сдерживающие Магнуса, и огонь постепенно начинал угасать.

Дара не знала, хватит ли сил Геора, чтобы победить, но видела — он продержится куда дольше, чем на то рассчитывал изначально огненный маг. Но какова будет цена?

— Прекратите! — крикнула она, но, разумеется, не была услышана, только руки, сдерживающие ее, напряглись — мужчины боялись, что ведьма может нарушить очередное правило глупой священной битвы. — Отпустите меня!

Дара даже не ожидала, что в ее голосе с такой уверенностью зазвенит сила горной ведьмы. Она никогда не пользовалась своей магией в подобном ключе, не нуждалась в этом. Обычно горные ведьмы соблазняли, а не в один миг лишали свободы воли.

Но ее попытка оказалась успешной. Маги отпрянули от нее и застыли, склонив головы, словно не могли противиться приказу девушки.

Дараэлле некогда было думать об этом. Она вскочила и, не заботясь о возможных последствиях, метнулась прямиком в огненный круг.

Девушка перепрыгнула через пламя, даже не заметив, обожгло оно ее или нет. Она сама до конца не понимала, что творит, когда встала между мужчинами и уперлась руками им в грудь.

— Немедленно остановитесь! — велела она.

Властные нотки, свойственные только верховным ведьмам, звенели в ее голосе. Дара впервые почувствовала, что в ее силах не просто сражаться, а отдавать приказы и ждать непременного их выполнения. Это было особенное чувство, наверное, особенно сладкое оттого, что она никогда прежде ничего подобного не испытывала…

И оттого, что действительно обладала подобной властью.

Силовые ленты Дараэллы отличались от тех цепей, которые создавал Геор. Нет, она не сковывала мужчин, она мягко связывала их, усмиряла магию, проникала в кровь, как яд, который трудно различить с первой попытки, который не убивает сразу, но зато не имеет противодействия, если не заметить его влияние вовремя.

Боль, которую ей причинял огонь, поднимавшийся вверх по ногам, куда-то исчезла. Дара чувствовала, как сами по себе затягиваются раны — хотя горные ведьмы и не обладали какими-то особенными склонностями к регенерации, она знала, что от пламени не останется и следа, ее кожа не будет покрыта уродливыми шрамами, и даже неприятной красноты и пузырей не будет.

Геор отшатнулся первым. Дара уже когда-то использовала на нем свою магию, и потому та сработала быстрее, нашла отклик в его сердце. Но не прошло и нескольких секунд, как ей удалось добраться до сознания Магнуса. Огненный маг пошатнулся и теперь смотрел на нее пьяными глазами. Замутненный влюбленный взгляд вызвал у Дары лишь знакомую ей, как ведьме, презрительную ухмылку, и она с трудом одернула себя, чтобы не позволить даже мысленно упиваться неожиданной властью.

Она сжала руки в кулаки, сжимая невидимые ленты, и с силой выдернула их из груди мужчин, чувствуя, с каким трудом поддавалась ее собственная магия, мечтавшая укорениться, укрепиться в собственном влиянии.

— Никакого сражения не будет, — устало выдохнула Дара. — Я не позволю никому из вас убить другого. Геор! Ты понимаешь, что не можешь использовать магию направо и налево, ты ведь не владеешь ею досконально! А ты, — она повернулась к огненному магу, — забыл о том, кого тебе заказали? Хочешь, чтобы еще она явилась сюда мстить? Или думаешь, что я обрадуюсь, если кто-нибудь убьет моего мужа, и брошусь этому "спасителю" на шею.

Во взгляде мужчины бурлило непонимание.

— Но ведь ты будешь страдать с ним, — прохрипел он. — Ты умеешь танцевать на огне, королева, и все равно выбираешь какого-то… Какого-то ядовитого мага?

Дара постаралась не обращать внимания на слова о яде. Она слишком много слышала о том, насколько опасен Геор, чтобы сейчас принимать это на веру.

— Я выбираю мужчину, чьей женой я есть, — сказала она, не решившись на высокопарные высказывания о любви. — И это самое главное. Какая мне разница, умею я плясать на огненных решетках или нет, если это не приносит мне ничего, кроме усталости и раздражения?

Геор молчал. Дара слышала его тяжелое дыхание и боялась, как бы он не пострадал куда сильнее, чем пытался показать. Но Каннингем, кажется, просто подбирал верные слова.