Леока Хабарова - Юнит

«Вот и пришло время инструкции два-ноль-пять», – мрачно подумала Рита, однако Оскар оскалился и отстранился.

– Впрочем, это не важно, – ухмыльнулся он. – Сейчас ты здесь. Полностью в моей власти. Без единого шанса на спасение.

– Меня будут искать. – Маргарита добавила голосу стальных ноток и набычилась.

Блеквуд хмыкнул:

– Кто? Твоя пустоголовая подружка? Это вряд ли. – Он вытащил из внутреннего кармана снимок и сунул ей прямо в нос: – Ведь ты трагически погибла в результате несчастного случая. Бедная девочка!

Рита судорожно сглотнула. Удачный кадр, ничего не скажешь! Она лежит в изорванном платье, придавленная искореженной платформой.

Беликова мгновенно вспомнила обезображенное ожогами лицо безвестного пилота. Проклятье! Так вот оно что… Фальшивое доказательство смерти нужно, чтобы человека никто не искал, когда его…

Страшная мысль вонзилась в сознание острой спицей. Нет… Нет! Только не это!

«Надо тянуть время», – решила Рита. Делать хорошую мину при плохой игре всегда давалось из рук вон плохо, но сейчас… Сейчас плевать на все. Лишь бы обеспечить Полидевку лишнюю минуту на поиск маячков.

– Это никого не убедит, – кивнула она на снимок. – Друзья не поверят в мою смерть, пока не увидят тело.

– Очень печально. – Оскар театрально закатил глаза. – Ведь здесь, на Олимпусе, не имеется ни кладбищ, ни моргов. Тела кремируют. Людей превращают в удобрение для местной флоры, а у нее, знаешь ли, отличный аппетит. Так что…

Он развел руками.

– Мои друзья тебя в асфальт закатают, подонок! – прошипела Беликова и дернулась.

– Поверь, милая Мэгги, за свой век я слышал угрозы куда страшнее, – парировал Блеквуд. – Скажи-ка лучше, ты девственница?

– Ч-что?

– То, что слышала. – Лапища работорговца нырнула в декольте, и стальные пальцы грубо стиснули грудь. – Девственницы идут по двойному тарифу, знаешь ли.

– Не прикасайся ко мне, ты, гребаный ублюдок, или…

– Или что? – Оскар поднял ее лицо за подбородок и заставил посмотреть в глаза. Серые и холодные, как льдины на Эриде. – К тебе на помощь примчится принц на белом коне? Это вряд ли, детка. Так что привыкай называть меня господином и не выпендривайся, если не хочешь, чтобы я прилюдно тебя объездил. Ибо соблазн поистине велик…

Беликова плюнула в уродливую физиономию. Глупая выходка, но… Ничего другого просто на ум не пришло.

Блеквуд усмехнулся, вытер лицо тыльной стороной ладони и небрежным жестом отвесил Рите смачную оплеуху. Лениво так. С оттяжечкой. От обжигающей боли на глазах чуть слезы не выступили.

– А теперь слушай внимательно, ты, маленькая советская шлюшка, – холодно изрек он. – С этого момента и до последнего вздоха у тебя будет только две альтернативы. Боль или покорность. А точнее, невыносимая боль или абсолютная покорность. Уяснила? Тебе никто не поможет. Тебя никто не найдет. Никогда. Через неделю ты даже имени своего не вспомнишь. Игры кончились, мисс Маргарет. Пришла пора суровой реальности.

Маргарита стиснула зубы, сдерживая слезы из последних сил. Оскар окинул ее взглядом и, видимо, удовлетворившись эффектом, гаркнул:

– Эй, Красноморд! В ошейник ее и на подготовку к торгам. Девчонка сделает нас богаче на пару-тройку лямов, так что смотри не покалечь. Но имей в виду: у нашей советской кошечки острые коготки.

Здоровенный черный и лысый, точно шар для боулинга, амбал двинулся к Рите, на ходу засучивая рукава…

– Не передумала? – Шершавые пальцы скользили по коже, бесстыдно касаясь самых запретных мест. – Поверь, ты сама не знаешь, от чего отказываешься, глупенькая.

Горячие губы коснулись ключицы и двинулись вверх. Припали к пульсирующей жилке на шее, поймали слезу, что катилась по щеке к подбородку.

Рита попыталась отстраниться, но Оскар навалился всем весом – не вырваться.

– Предложение в силе до утра, – шепнул Блеквуд. – А пока – маленький аванс.

Он прижал ее сильнее и, прежде чем Беликова успела сообразить, что к чему, поцеловал.

Точнее, не поцеловал, а грубо впился в губы, принуждая открыть рот и ответить. Маргарита сопротивлялась до последнего: ерзала, брыкалась, упиралась ладонями в твердую грудь, пытаясь оттолкнуть стервеца, но…

Оскар, казалось, не замечал ее потуг. Он жадно терзал ее губы и отстал только тогда, когда Рита, обессилев, обмякла под ним.

– Вот видишь? – довольно ухмыльнулся он, чуть приподнявшись на локтях. – Тебе понравилось. Спорим, Уилл никогда не целовал тебя так?

Беликова вывернулась, отползла в сторону и брезгливо вытерлась ладонью.

– Верни мне одежду, скотина, – прохрипела она. В последний раз пить давали утром, и голос сел так, что больше напоминал воронье карканье.

Блеквуд скользнул по ней взглядом:

– Рабыне для утех одежда ни к чему. Остаток жизни тебе предстоит провести голой и преимущественно в горизонтальном… ну или коленно-локтевом положении. Так что привыкай. Если, конечно, ты не согласишься на мое маленькое условие.

Риту передернуло. Смысл «маленького условия» был прост и банален: Блеквуд обещал сохранить ей память, если она по доброй воле станет его постельной игрушкой.

Оскар хмыкнул в ответ на ее реакцию. Происходящее его явно забавляло. Иначе зачем он приходил в барак каждый вечер? Но этот вечер отличался от всех предыдущих: уже завтра Рите предстояло пройти Процедуру. Именно так называли операцию по удалению части «нежелательной» памяти будущих рабов. Прямо-таки фронтальная лоботомия на новый лад. Страшная, кошмарная неизбежность…

– Милая, милая Мэгги… – Блеквуд коснулся пальцами ее щеки. – Когда мы увидимся завтра, ты меня уже не узнаешь. Но прежде чем ты утратишь личность, хочу кое-что для себя прояснить.

Оскар по-прежнему улыбался, однако взгляд серых глаз стал злым и колючим, словно репейник.

– Как много рассказала тебе эта курица, моя жена?

Рита сглотнула. В памяти всплыли обрывки разговора с Софи Бонье.

«У моего мужа другая жизнь, понимаете? – всхлипывала темноволосая красавица. – Где-то далеко, не здесь».

Она знала? Догадывалась? Предполагала, что ее муж много лет живет на две системы и торгует людьми? Вряд ли. Или все-таки…

Блеквуд уселся поудобнее, вытянул и скрестил в лодыжках длинные ноги.

– Видишь ли, милая Мэгги, я по-своему привязался к этой наивной дурочке, однако если ее подозрения опасны для дела, увы. Придется ее… – Он выразительно чиркнул большим пальцем по горлу. Пояснений не потребовалось. – Так что она тебе сказала?

– Ничего, – прохрипела Беликова.

Оскар прислонился затылком к стене, закрыл глаза и шумно выдохнул.

– Не умеешь ты врать, милая, – сказал он. – Совсем не умеешь. Мне излупить тебя, чтобы выяснить правду? А может, чуть придушить, чтобы стала сговорчивей? А? Как тебе идея?