К Кроуфорд - Агент тьмы [ЛП]

Я обмякла, повалившись на пол, и отчаяние грызло мой череп изнутри.

Есть и хорошие новости — наверное, я не ослепла, а просто сидела в полной темноте где-то под землёй. Нет света — нет отражений. Здесь я в абсолютной ловушке.

Я заставила себя подняться на ладони и колени, стараясь заблокировать колющую боль в рёбрах, затем поползла по полу, проверяя, не найдутся ли ещё какие-то инструменты в моём распоряжении. Шаря по камере, я пыталась почувствовать то тепло в моей груди, мою связь с Роаном.

Ничего. «Пожалуйста, Роан. Пожалуйста, дай мне знать, что ты в порядке». Я не могла его потерять.

После пятнадцати минут отчаянных поисков в темноте я смирилась с фактом, что у меня нет ничего. Они лишили меня браслетов, оружия, брони и обуви, и теперь я была одета лишь в порванные и сырые кожаные леггинсы и промокшую кофту. Я находилась в тесной квадратной камере шириной примерно два метра. Когда мне удалось встать, опираясь на стену, моя голова ударилась о потолок. Камера была высотой где-то метр двадцать, и потому я не могла встать. Наверное, они специально спланировали всё так, чтобы спровоцировать клаустрофобию. И это работало — мне казалось, что стены смыкаются вокруг меня, и я буду похоронена среди тьмы и злобных вещей, которые ползали под землёй. Я свернулась калачиком на полу, дыша часто и тяжело, дрожа всем телом.

У меня не было миски с едой, не было воды. Крошечная дырка в углу, наверное, должна служить туалетом.

«Роан. Где ты? Ты там?»

Я замедлила дыхание, стараясь обуздать нарастающую панику и мыслить ясно. Какого хера произошло? Я бежала к Роану с пистолетом. Кавалерия короля сомкнулась вокруг него, на небе бушевал шторм, и я почувствовала, как моя связь с ним разорвалась. Наверное, я потеряла сознание от кровопотери, а потом какой-то охранник короля нашёл «Владычицу Ужаса». В данный момент я наверняка погребена в темнице под крепостью.

Моё сердце готово было разлететься на миллион кусочков. Как же всё настолько похерилось?

Король знал. Он всё знал. Кто-то (помимо Бранвен) всё же шпионил. Предатель среди мятежников поднёс нас королю на блюдце с голубой каёмочкой. Это единственный ответ, который имел смысл. Но кто?

Не знаю, сколько времени прошло до тех пор, как от стен отразился звук шагов. Может, охранник принёс еду? Я могла бы этим воспользоваться. Как только откроется дверь, я получу проблеск света. Я брошусь на охранника и использую отражение в его глазу, чтобы прыгнуть прочь. Вернусь в Лондон. Может, попробую найти Нериуса и узнать, в курсе ли он, что происходит. При условии, что это не он нас предал.

Прямо по ту сторону металла шаги остановились, и звук щёлкнувшего замка эхом отразился от камня. Я заняла позицию у стены, приготовившись броситься, как только дверь откроется.

— Погоди, — сказал низкий голос. — Факел.

— Это так бесит, ты знаешь? — проворчал другой.

— Нам отдали приказ.

Момент тишины, затем я услышала, как один из них говорит:

— Я теперь еле вижу дверь.

— И она тоже. В этом и весь смысл. Нет света — нет пути к бегству.

Порыв ветра охладил мою кожу, когда дверь открылась, но на этом всё. Моё сердце ухнуло в пятки. «Нет света, нет пути к бегству».

— Еда, — объявил ворчливый голос.

Что-то брякнуло по полу, и я попыталась набраться сил, чтобы броситься на охранника, но боль раскалывала мою грудь. Я едва могла стоять. Спустя несколько секунд ослепляющей агонии дверь закрылась, замок щёлкнул. С каждым удалявшимся по коридору шагом моя надежда рассеивалась.

Я вслепую шарила по полу, пока мои пальцы не задели глиняную миску и кусочек сухого хлеба. Я выпила воду из миски, позволив последним каплям упасть на мой язык. Я была недостаточно голодна, чтобы съесть хлеб, так что решила оставить его до тех пор, пока голод не начнёт глодать меня изнутри.

Я закрыла глаза, отчаянно ища то тёплое пламя. «Роан. Где ты?» Меня приветствовала лишь резкая, снедающая пустота, и волна горя угрожала омыть меня, но сейчас я не могла развалиться на куски. Если я хотела выжить, мне надо сохранять ясную голову. Я позволила своему разуму застыть, превратиться в ледник. «Думай, Кассандра. Сосредоточься».

Мои пальцы сжались в кулаки. Они не убили меня, значит, я для чего-то им нужна. В какой-то момент они допустят ошибку, и тут время на моей стороне. В какой-то момент кто-то расслабится. Гасить факел, а потом снова поджигать его в кромешной тьме — это так муторно. В конечном счёте они решат не делать этого. А мне нужно лишь одно отражение.

Пугающий писк пронзил тишину, и мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что это такое. Я вслепую бросилась к хлебу, но тот уже исчез… украденный чёртовой крысой. Я выругалась, привалившись к сырой стене. Ничего не остаётся, кроме как ждать следующей кормёжки.

Пока что мне надо выяснить, кем был наш предатель. Я вдохнула, позволяя своему разуму перебирать всё, что я видела: видения из камня, пергаменты. Я обдумала события последних дней, разбирая по кусочкам каждый миг, глядя на всё под разными углами.

Ясность приходит в странные моменты. Сидя в одиночестве, в темноте, я внезапно поняла, почему послания, найденные нами в том сейфе, казались смутно знакомыми. Постепенно семя идеи пустило корни, и начала расцветать новая теория.

Бранвен никогда и не была предательницей. Её подставили.

К тому времени, когда охранники снова появились с едой, я оголодала настолько, что немедленно расправилась с чёрствым хлебом. Слушая, как они говорят, проходя мимо моей двери, я с тянущим чувством ужаса узнала, что они нашли способ не возиться с факелом. Они просто реже приносили мне еду, через раз пропуская мою дверь.

После еды я, кажется, несколько часов проспала на грубом неровном полу, и время превращалось в дезориентирующее размытое пятно, пока я то спала, то таращилась в темноту. Когда я спала, мне снилась еда — мясные пироги Бранвен, кастрюля макарон в сливочно-сырном соусе. А через несколько дней (как мне кажется) я начала грезить едой и наяву. Я чувствовала, что теряю вес, мои рёбра начинали торчать под кожей.

Посреди особенно аппетитного сна о двойном чизбургере с беконом дверь распахнулась, и меня обдало прохладным порывом воздуха. Я дёрнулась, проснувшись, и стёрла слюну с подбородка.

Я поползла по полу в сторону хлеба, мой желудок урчал.

Пока я шарила в темноте, чей-то ботинок врезался в мой череп сбоку, отшвырнув назад. Я была слишком слаба, чтобы хоть вскрикнуть. Мои глаза жгло от слёз, но я подавила крик. Я не дам им этого удовлетворения.

— Здравствуй, Кассандра, — знакомый успокаивающий голос эхом разнёсся по комнате, и моё сердце сжалось. Я складывала кусочки мозаики воедино, и это лишь подтвердило догадки.