Дина Сдобберг - Факультет Переполох

— Ну, так может, мы весь хлам вынесем на улицу, потом разберёмся, что на свалку, а что повторно можно использовать. — Предложила Алли, — и сначала всё отмоем. А там и ремонтировать легче и понятно, что делать.

Её предложение дружно поддержали. От наступившего было уныния не осталось и следа. Перекусив горячим чаем с пирогами, студенты первого курса факультета артефакторики приступили к осуществлению плана. Гора хлама на поляне перед зданием росла, как на дрожжах. Ребята выносили всё, оставляя только голые стены.

Поймав прибежавшего и нервничающего проректора-завхоза, девчонки вытрясли у него ведра, мешки под мусор, тряпки, веники и совки. А во время перерыва пара парней, несколько раз обойдя вокруг здания, определилась с тем, что много сухостоя, чуть ли не впритык к стенам корпуса.

Обед закончился спорами на тему, делать ли перед зданием одну мощеную площадку, или сделать широкую дорожку, оставив газон с разбитыми на нём клумбами, и на какое расстояние от корпуса необходимо расчистить лес.

Эти споры и застал пришедший проверить ход дела ректор.

— Мдааа, факультету один день, а переполох уже на всю Академию!

Пыль стояла над заброшенным корпусом плотной тучей. Почему он вдруг стал не нужен и оказался в столь плачевном состоянии, новоявленные студенты могли только предполагать. Но раз уж это здание отдали им, то за приведение его в порядок студенты взялись дружно и с энтузиазмом.

За полдня все успели перезнакомиться, и вполне неплохо помогали друг другу, не оглядываясь на пол, происхождение, место жительства до поступления и силу зверя. Стоило парням освободить одно помещение, как в него врывались девушки. Выметали, сгребали весь мусор, вымывали и отскабливали от потолка и до пола.

Казалось, что сама энергетика этого здания менялась. От пугающего, какого-то омертвелого уныния не осталось и следа уже к середине первого дня. Хотя работы предстояло ещё не початый край.

Неосторожно появившегося ректора тут же взяли в оборот Лерк и Торин, и потащили смотреть котлы, трубы и прочие элементы системы снабжения любого здания удобствами. Отчаянные споры за каждую монету, которую ректор готов был вложить в ремонт здания, эхом прокатывались по подвалу, отражались от потолочных сводов перекрытий и просачивались гулом на первый этаж и на улицу. Словно это сам дом ворчит на непоседливую молодежь.

А молодежь действительно не сидела. Грохот, топот, громкие голоса, треск, кто-то расчихался, нарвавшись на вековые залежи пыли. Но, тем не менее, дом становился все чище и просторнее, а гора рухляди и мусора росла с небывалой скоростью.

Все кругом были заняты делом. Ири и вовсе, переодевшись в штаны, забралась на самодельную стремянку и, упираясь для равновесия в балки, на которых держался каркас крыши одной из башен, вычищала мусор, старые птичьи гнезда и паутину.

— Ири, Ири там это… К тебе предки заявились! — ворвался в помещение к девчонкам бабушкин внук.

— Ты, если давить там будут, зови, не стесняйся! Отстоим! — заверил девушку Ольф, здоровенный детина, потомственный кузнец, который в одиночку спокойно таскал обвалившиеся балки и кучи досок от остатков полов.

— Спасибо, я иду, только слезу… — пыхтела Ири, стараясь не оступиться.

— Прыгай, давай, — Ольф протянул к лисичке свои ручищи, в которые и поймал доверившуюся девушку.

Ири поблагодарила парня, но спрятать волнение за улыбкой не смогла. Ещё звучали в мыслях слова братьев. Обидные и несправедливые. И уж чего ожидать от их повторного визита, она не знала, но то, что пришли именно они, сомнений у девушки не было. Уже выходя из здания, она смогла убедить себя, что этот визит наверняка связан с тем, что братья обнаружили, что она уже длительное время не пользовалась деньгами с семейного счёта. И теперь пришли за объяснениями.

Но ожидания не оправдались. Стоило девушке появиться на улице, как её буквально закружил вихрь. Симпатичная женщина, с которой Ири была похожа, как две капли воды, и сомнений в их родстве не появилось ни у кого, ощупывала лицо растерявшейся девушки, обнимала и снова начинала внимательно осматривать.

— Мама? Вы как тут? Вы же должны были ещё отдыхать! — наконец-то справилась с удивлением девушка.

— Ну, вот так. Места не могла себе найти, домой тянуло. — Ответила блондинка постарше, — приехали, а тут новости…

— Ты не переживай, я поганцам всыпал, и уши надрал, и за холки оттаскал, чтоб впредь головой думали. — Обнял обеих лисичек сразу один из мужчин, пришедших к Ири.

— Папа Дюк! — ткнулась носом в плечо самого сильного, но и самого доброго своего папы уже почти плачущая девушка.

— А нас значит, обнимать не будут, да? — вставил второй, неуловимо похожий с первым оборотень.

— Я сейчас всех обниму, сейчас только хныкать перестану! — улыбалась сквозь слёзы Ири. — Но вы же против моего поступления были. Папа Лесли говорил, что это чушь и блажь!

— Так я и сейчас скажу, что не в самом диком восторге от этого. К тому же, незадолго до этого, ты хотела быть художником, а до этого учителем, а ещё перед этим кондитером… — начал перечислять папа Лесли.

— А изначально ты вообще говорила, что будешь только королевой! — добавил ещё один из пап Ири, чем вызвал смешки у столпившихся ребят. — Только если мечта становится целью, и ты начинаешь идти к ней не сворачивая, значит это твое призвание и судьба.

— Папа Гровер…

— Или сюда, мой снежный лисёнок! — мужчина бережно прижал кинувшуюся к нему дочку к широкой груди. — Парни палку, конечно, перегнули, но и ты поняла, что готова от многого отказаться, ради своего призвания. А значит оно настоящее.

— А это у вас здесь что? Субботник? — полюбопытствовала мама Ири, которую даже звали похоже с дочкой, Иви.

— А? А неет, это мы тут будем жить, вот порядки наводим. — неосторожно обмолвилась Ири.

— В смысле? Где это "тут"? Вот в этих развалинах времён зарождения мира? — тут же уцепился в слова дочери Лесли Фишер. — Серьёзно?

И тут, на свою беду, на улицу вышел ректор, все ещё спорящий с Лерком и Торином, и поперхнулся на полуслове, наткнувшись на хищный взгляд.

— О! Так вы уже начали говорить за финансирование? Это чудесно, а позвольте на правах отца поинтересоваться… — начал мистер Фишер, взявший после заключения брака вторую часть к своей фамилии.

— Ну, нет! — тут же попытался откреститься от беседы ректор. — Мы уже почти все закончили и всё обсудили…

— Зря вы так думаете, — пробурчал "бабушкин внук" — завтра бабушка обещала зайти, проведать…

— Бабушка это хорошо, бабушки обычно угощают пирожками. — Пробасил Ольф.

— А кто у нас бабушка? — осторожно поинтересовался ректор.

— Малисента Квик, — бодро ответил внучек, судя по тому, как резко перекосило лицо ректора, словно у него разом заныли все зубы, включая те, что выпали в раннем детстве, хорошо известной бабушки.