Елизавета Соболянская - Нечаянная невеста

Когда коляска остановилась у ворот особняка, Амелия пригрелась и перестала трястись. Жак вынес ее на руках, приказал привратнику заплатить кучеру и не спуская жену с рук, зашагал к особняку.

В доме никто не спал. Виконт и виконтесса вместе с детьми ждали хозяина дома в ближайшей к холлу гостиной. Увидев Амелию, леди Флайверстоун вскочила, но удержалась от лишних возгласов, просто сухо сообщила:

– Милорд, нужна ванна, одежда и камеристка. Возможно доктор.

– У нас не более часа, – сразу предупредил граф, – я не знаю, что наплетет стражам принц, но нам лучше как можно скорее убраться из города. Лекарь есть в нашем поместье. Сейчас миледи нужно помыть, переодеть и обезболить. Все остальное утром.

– Я постараюсь успеть, – пообещала виконтесса, пока дю Боттэ сгружал жену на кровать.

Мисс Кьюри влетела следом, и две женщины тут же захлопотали над юной графиней. Платье просто срезали. Воду нагрели амулетом, и опустили плачущую от боли девушку в теплую ванну.

– Соль, фиалковая вода и мазь с арникой. Придется потерпеть, дорогая. Жак прав, вам стоит как можно скорее уехать… – говорила виконтесса, капая в стакан обезболивающий элексир.

Болтая обо всем и ни о чем, женщины в четыре руки вымыли Амелию, завернули в простыню, шлепнули на лицо компресс с бодягой, намазали тело арникой, календулой и ромашковым бальзамом. Потом облачили в самое мягкое домашнее платье – даже без корсета! И наконец заплели влажные волосы в косу, чтобы не задерживать отъезд.

Внизу же шел серьезнейший разговор. Граф обсуждал с виконтом способы обмена сообщениями:

– Держи меня в курсе всех столичных сплетен и дел. Газеты до нас дойдут, но поздно, лучше присылай вестника, или шляпку.

– Шляпку? – Флай впал в ступор.

– Спроси у маменьки, – хмыкнул Жак, – заказ из модного магазина даже в глушь доставят быстрее почты, и никто этому не удивится. Любая безделушка из модного дома мадам Ланвен прилетит в Боттэ-холл за полдня.

– Понял. Завтра постараюсь наведаться во дворец, есть у меня там, кого расспросить…

Виконт говорил уверенно и граф не стал задавать лишних вопросов – есть, значит есть. Закончив беседу с другом, он набросал несколько записок и приказал слугам подавать карету. Как только по гравию прошуршали колеса, Жак сам отвел детей на крыльцо, усадил их в огромный деревянный ящик с гербом дю Боттэ и закутал в пледы:

– Можете пока подремать, ехать придется всю ночь, – сказал он.

Лакеи тотчас поставили в карету ножную грелку, корзину с припасами и несколько фляг с горячим чаем и подогретым вином. Когда все еще бледную, закутанную в огромную шаль Амелию свели вниз, все уже было готово. Мисс Кьюри усадила хозяйку, обложила подушками, и завернувшись в плащ, уселась рядом. Граф и пятерка крепких лакеев должны были ехать верхом.

Простившись с Флаем и его матушкой, Жак махнул рукой, давая команду отправляться. Кучер тронул поводья. Небольшой, но хорошо вооруженный отряд проскользнул по сонным улицам, до площади у ворот. Там все сладили быстро – получив кошелек, стражи заглянули в карету, увидели детей и пару измученных женщин, поверили, что родственницы спешат к роженице и пропустили.

Карета радостно загрохотала по грубому камню королевской дороги. Кони стучали подковами, свежий ветер овевал лицо, а граф с каждой минутой чувствовал необъяснимую тревогу. Что-то волновало его не смотря на успешный побег из столицы. Особняк? Ерунда. Слуги запрут дом, бумаги он забрал с собой, и даже если король откажет ему в титуле и землях, в поместье довольно тайников – на жизнь им с Амелией хватит. В крайнем случае… они уедут в Гангутию. Попросят убежища у генерала Корадиса и его милой жены. Это конечно моветон, но его поймут, генерал ведь сам спас любимую женщину из лап принца. Правда в родной стране его назовут предателем… От одной мысли об этом у Жака стыла в жилах кровь, но он понимал, что пойдет на все. Ради Амелии. Ради ее брата и сестры. Ради их собственных возможных детей!

Дети? Что если его жена беременна? Граф насупил брови и придержал коня, стараясь заглянуть в окно кареты. Пока трудно сказать, но его опыт военной жизни подсказывал – порой женщины умудряются зачать с первой ночи, и носят дитя в таких условиях, в которых мужчина давно бы умер от истощения. Принц не успел ничего сделать, виконтесса специально спустилась вниз и сообщила шепотом, что белье графини уцелело, хотя ноги покрыты царапинами и синяками. Но что, если Амелия напугалась и не подпустит к себе даже супруга? Такое Жаку тоже случалось видеть. Нужно будет поговорить с ней…

Вот тут граф ощутил, что ему будто ударили под дых: поговорить! За все время, которое прошло между его появлением в опочивальне принца и посадкой в карету, Амелия не произнесла ни слова! Даже плакала молча! В горле моментально пересохло – Наследник пережал ей горло? Запугал? Угрожал? А может применил магию, чтобы женщина не кричала? Ведь на постели она боролась молча!

Невольно пришпорив коня дю Боттэ вырвался вперед. Скорее, скорее в Боттэ-холл! Там есть отличный доктор, обладающий кое-каким магическим потенциалом. Он должен… Он сумеет снять заклятие! Карета трещала, скрипела, но катилась мучительно медленно. Когда над верхушками деревьев зарозовела заря, до границ поместья оставалось еще около двадцати миль.

Сделав остановку в придорожной деревеньке, граф растормошил сонных детей, помог им умыться и съесть по булочке с чаем. Амелией занималась мисс Кьюри, но Жак находился рядом, помогал жене дойти до колодца, поддерживая, уговаривая выпить чай с капелькой бренди. Его жена двигалась, пила, отщипывала кусочки булки, но… молча. Попросив камеристку подождать с детьми у кареты, дю Боттэ отвел свою леди в сторону, усадил на чурбак и спросил:

– Ты испугалась моих крыльев?

Амелия вскинула удивленные глаза и помотала головой.

– Ты обиделась и не желаешь говорить?

Изумленный взгляд стал ему ответом.

– Принц… сдавил тебе шею?

Девушка сглотнула прикоснулась пальцами к высокому воротничку и сделала такое движение, словно дергала его.

– Порвал платье и сделал этим больно?

Кивок был утвердительным.

– Ты кричала?

Амелия закусила губу и снова кивнула.

– Принц кинул заклинание немоты?

Графиня пожала плечами.

– Ты не знаешь кто кинул и какое заклинание, но говорить не можешь? – понял ее выразительную мимику Жак.

Вот теперь Амели снова кивнула одобрительно, а в уголках глаз начали скапливаться слезы.

– Значит доктор может помочь, – успокоился дю Боттэ и обнял супругу. – Наш док слабый маг, и любит сложные случаи. Не плачь мое сердечко…

Объятия и поцелуи успокаивали их лучше бренди, но вскоре иллюзорное уединение нарушили голоса лакеев, храп коней и с тяжелым вздохом Жак разорвал объятия: