Елизавета Соболянская - Нечаянная невеста

– Сбереги детей, – попросил Жак, – если все получится, мы уедем в поместье. Если не получится, школы оплачены до конца, просто навещай их иногда.

Сжав на прощание руку друга, Эммет – Жаккард не стал терять времени – выбежал на площадь, остановил извозчика и скомандовал:

– На Дворцовую!

Рысак резво дернул легкую коляску, а в груди графа затикали часы. Сколько времени понадобиться принцу, чтобы притащить Амелию в свою постель? Как именно звучала клятва, он не знал. Возможно, Наследнику будет достаточно уложить графиню дю Боттэ поверх покрывала, но остановится ли он, разглядев нежную красоту юной женщины? Не пожелает ли получить компенсацию за хлопоты?

Однако примерно на середине пути Жак отодвинул дурные мысли и принялся планировать проникновение во дворец. Где находятся покои наследника он знал. Только кто знает, где проводили открытие портала? Дело непростое, трудоемкое, требующее подготовки и заранее выписанных знаков на полу и на стене. Значит это либо пустующие комнаты, в которых есть белые стены либо… подвал! Именно! В подвале-леднике гладкие каменные полы чтобы укладывать лед, беленые стены для чистоты и вечерами там никого нет, ведь припасы ключницы выдают с утра!

Значит нужно подъезжать ко дворцу не с центрального хода, а там, где почти круглосуточно мельтешат слуги! Дернув извозчика за широкий кафтан с желтой нашивкой, граф приказал ему немного сменить направление и погонять.

– Доплачу! – сказал он, перебрасывая молодому еще парню крупную серебряную монету.

Тот понял правильно и лихо свистнул, подгоняя коня. Через десяток минут граф вывалился из экипажа, вознаградив возницу еще одной монетой. «Черные» ворота уже заперли, но через калитку еще ходили люди. Приняв самый высокомерный и слегка блудливый вид, дю Боттэ просочился через калитку вспомнив дядюшку, тот ровно с таким же лицом зажимал в доме горничных.

Его пропустили, но попасть на территорию дворца – мало. Здесь десятки флигелей, павильонов, беседок и домиков. Еще больше – хозяйственных построек, ведущих то в прачечную, то в кладовую. Где искать вход в подвал? И тут Жак вспомнил слова генерала о том, что гангуты чуют свои половинки. Он остановился, прикрыл глаза и прислушался всем телом, стараясь как можно подробнее вспомнить Амелию. Ее глаза, улыбку, запах, мягкость волос и нежность рук… Когда в груди заныло и потянуло к «семейному» королевскому крылу, дю Боттэ понял, что принц уже утащил графиню в свою «берлогу», а значит времени на размышления не осталось.

Крылья распустились сами, превратив в лохмотья его одежду. Сорвав лоскуты Эммет-Жаккард, взмахнул черными перьями, как на тренировке, поднялся к окнам второго этажа, и выставив вперед ноги приземлился на балкон. Прислушиваться и присматриваться не стал – чувствовал, что времени у него все меньше. Просто ударил окаменевшим кулаком в стекло, и шагнул в комнату.

На постели бились двое. С первого взгляда можно было подумать, что кто-то жарко сплетается в любовном объятии, особенно потому, что мужчина был только в штанах и распахнутой рубашке, а платье женщины потеряло все пуговицы и готово было уступить напору. Но Жак видел, что Амелия борется всерьез, защищаясь руками и ногами, а ее щека уже наливается тяжелой краснотой от увесистой затрещины.

Один миг, и гангут сдернул насильника с жены, подхватил ее на руки, прижал к себе укрывая крыльями.

– Милорд! – слезы градом посыпались на его обнаженную грудь.

Больше графиня не сумела ничего сказать – оглушенный ударом о паркет принц вскочил и заверещал, точно подстреленный заяц. Жак развернулся, пригвоздил Наследника тяжелым взглядом и сказал:

– Вы уже получили, что хотели, Ваше Высочество, и тем оскорбили меня и мою жену. Надеюсь, магия не примет ваш способ выполнить клятву!

В двери уже ломились, поэтому граф не стал тянуть – вышел на балкон, расправил крылья и позволил магии подхватить его распахнутые крылья. Лететь с грузом было непросто и дю Боттэ дернул углом рта, вспомнив, как генерал учил его транспортировать «раненого товарища». Амелию еще на балконе пришлось перехватить под живот, повесить на сомкнутые руки, словно штандарт, чтобы держать правильный баланс, но жена все понимала – закусила губу и молчала, пока он планировал в маленький сквер, стараясь принять удар о землю собственными ногами.

И все же не удержался – шаловливый ночной ветерок запарусил крылья, опрокинул, протащил по газону. Жак сжался в клубок, прикрывая Амелию, потом пошатываясь поднялся на ноги, не обращая внимания на ссадины и ушибы.

– Миледи! Нужно идти! Скорее!

Графиня молча поднялась, утерла кровь с закушенной губы, стянула одной рукой разорванный лиф платья и похромала к мужу. Жак крепко обнял ее убрал крылья и потянул к выходу из сквера объясняя:

– В особняке готова карета. Флай отвез детей. Выедем прямо сейчас, дадим взятку на воротах и уже к рассвету будем далеко от столицы.

Амелия молчала. Поначалу Жак этого даже не заметил – его волновала возможность быстрее добраться до особняка. Он поймал извозчика, кинул монету, чудом удержавшуюся в поясном кармашке, потом обнял жену, укрывая ее от ночной прохлады и заглянул в лицо. Она была все так же бледна и молчалива:

– Тебе нужен доктор? – сообразил спросить Эммет-Жаккард, разглядев не только опухшую щеку и наплаканные глаза, но и царапины на шее.

Платье Амелии было закрытым – дамы ведь отправлялись на прогулку в обитель, а теперь разодранный сверху до низу лиф демонстрировал мягкие полушария грудей, выпирающие косточки корсета и клочья кружева нижней сорочки. Юбки пострадали меньше лишь потому, что легко задирались, а вот что там под ними?

В ответ на его вопрос жена лишь пожала плечами, баюкая прижатую к груди руку. Жак бережно взял ее и благодаря все еще не перестроившемуся зрению увидел алые полосы от локтя до запястья.

– Принц вывернул тебе руку, когда схватил? Еще где больно?

Амелия закусила губу и потупилась.

– Он успел? Там тоже болит?

Графиня отчаянно замотала головой, и слезы посыпались, как горох.

– Амелия, я спрашиваю не потому, что считаю тебя виноватой! – Жак мягко обхватил ее голову руками и заглянул в глаза, – я спрашиваю, потому что мне нужно знать, какого врача звать. Порой лекари отказываются помогать женщинам в чем-то специфическом, для этого обычно вызывают повивальную бабку. Так вот я еще раз спрашиваю – звать эту женщину для тебя? Или хватит обычного доктора?

Амелия вновь не произнесла не слова, но активно трясла головой отказываясь от помощи женщины.

– Я очень рад, что принц не успел, – граф мягко привлек жену к себе, обнимая ее дрожащие плечи.