Наталья Бульба - Целительница

Процесс продолжался от полугода до года. Потом — смерть, но сколько такие люди-нелюди успевали натворить до того, как отправиться в мир иной!

А скольких забирали с собой?!

Если судить по статистике, то все выглядело не так страшно. А вот если рассматривать каждый конкретный случай… Изучая фотографии с мест преступления, бледнели даже бывалые.

Наркотиками с примесью магии занималось отдельное подразделение.

Вот только такие дела, как это, попадали к ним обычно поздно. Когда уже доходило до жертв.

— Вы позволите?

Трубецкой оглянулся.

Привлечь к расследованию Варланова он решил в последний момент. Как и Андрея, который сидел сейчас в углу, скрыв физиономию под балаклавой.

— Попробуйте, Степан Андреевич, — добродушно разрешил Вышнивецкий. — Может, вам удастся утереть нос этим дармоедам.

Дармоедов было шестеро: два следователя, эксперт и трое оперативников.

Про предоставленные им ресурсы говорить не стоило — все по первому требованию.

Жаль, спохватились далеко не сразу. О том, что серия, сообразили после третьего убийства. Четвертое произошло, пока раскачивались. С пятым повезло…

Если не облажаются, то его и не случится.

— Они из окружения Соколовых.

— Что? — приподнялся в кресле полковник. Кожа, освобождаясь от тяжести, скрипнула.

— Они из окружения Соколовых, — так же уверенно повторил Варланов. — Узнать адрес могли из паспорта Яны. Но не в какой именно комнате проживает девушка. Наблюдение там не поможет, да и не было наблюдателей, что подтверждает скрытая охрана.

Трубецкой переглянулся с Андреем. И ведь мелькнула ночью мысль! Мелькнула и исчезла, отступив перед другими заботами. А потом и забылась.

А Варланов… Вот что значит свежий, незамыленный взгляд.

— Надо проверять студентов профессора и его супруги. Особенно тех, кто бывал в доме или общался с проживавшими во флигеле. Одноклассники и однокурсники детей. Насколько мне известно, Соколовы гостеприимны. Нужны списки всех, кого приглашали за последние, например…

— Четыре года, — произнес Трубецкой, воспользовавшись некоторым затруднением Варланова. — Четыре года назад дом перестраивался. На месте этой комнаты раньше была детская игровая.

— Вот мы и определились по сроку. Отработать, конечно, придется многих…

— Можем не успеть, — заставив Трубецкого вздрогнуть от такой возможности, подал голос эксперт.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурившись, вернулся полковник в кресло.

— До этого момента у нас не имелось ни единой зацепки, позволявшей более четко очертить круг поиска. Все их действия были тщательно спланированными. Появление у дома Соколовых в таком ракурсе можно считать ошибкой. Это — признак стадии, на которой происходит распад личности. Как долго он продлится…

— А если это часть стратегии? — задумчиво произнес один из следователей.

Эксперт качнул головой:

— Между первой и второй жертвой прошло почти четыре месяца. Между второй и третьей — два. Между третьей и четвертой — один. На дочь Соколовых они напали через две недели. И теперь эта ошибка… Мы уже говорили, что идет деградация. Осторожность и рассудительность отходят на второй план. Главное теперь — потребность. И чем все это закончится…

— Начнем с самого близкого круга общения. Возраст от шестнадцати до двадцати двух. По остальным…

— Что скажешь?

На этот раз ехали в машине Трубецкого. И, судя по тому, что видел Трофим Иванович, Андрей чувствовал себя в ней… не сказать, что неуютно, но явно некомфортно.

— Вы про Варланова или его идею? — Словно опровергая только что сложившееся впечатление, Андрей чуть шевельнулся, тут же создав новый образ. Этакого сибарита, слегка подуставшего от роскоши.

— И о том и о другом, — не подав виду, что заметил метаморфозу, отозвался Трубецкой.

Перегородка между ними и водителем закрыта, что давало возможность разговаривать откровенно.

— Дайте ему полномочия провести допрос Афанасия Егоровича.

— Зачем? — искренне удивился Трубецкой. И теме, с которой Андрей начал, и прозвучавшему предложению.

Взаимоотношения в роду между главной линией, которую представлял Виталий Варланов, отец мальчика, и той, к которой относился Степан, были сложными. Об истоках этой истории Трубецкой имел смутное представление — не его сфера интересов, но то, что «дипломаты» к «сыщикам» относились весьма неуважительно, знал. И догадывался, что зачинщиком, если и не вражды, но того, что можно было бы назвать полным игнорированием, являлся тот самый Афанасий Егорович.

— Для усиления позиции. Вы ведь собираетесь забрать его под свое крыло?

— Есть такая мысль, — не стал возражать Трубецкой.

— Ну так и заявите об этом. Не во всеуслышание, конечно, но чтобы намек был понятен. И Афанасий Егорович послужит для этого хорошим примером. Да и старика давно пора встряхнуть. А то гонору…

Трубецкой расхохотался не сразу. Сначала поймал себя на мысли, что Андрею в этом образе не хватало сигары. Затем почему-то вспомнил их первую встречу — тогда тоже шла речь о похищении ребенка. Потом еще одну, в которой крови было более чем достаточно…

— Про гонор ты точно, — отсмеявшись, заметил он. — Зазвездился старший Варланов. — И сыночка так же воспитал. Что старшего, что младшего. Нет чтобы сразу с проблемой прийти, все сами да сами! А нам теперь…

— Трофим Иванович…

— Извини. — Трубецкой и сам почувствовал, что стал заводиться. — Бесит, когда сначала надуваются, как индюки, а когда прихватят за одно место, визжат, как свиньи. Да еще и требовать начинают… Ладно, с самим Варлановым понятно — сделаю, а что с его идеей?

— С его идеей… — тут же подобрался Андрей. — Надо срочно искать пересечения между жертвами. Трясти все окружение. И в первую очередь студенческое.

— Аргументируй! — потребовал Трубецкой.

Их мысли двигались в одном направлении, но признаться честно, Трубецкой боялся ошибиться. Едва ли не впервые в своей жизни.

— О том, что использовался препарат, который «стирает» память, мы узнали только благодаря оставшейся в живых Яне. У остальных предполагали наличие снотворного или транквилизатора, но следов их не находили, потому как соединение полностью распадалось.

— И что из этого следует? — Трубецкой чуть развернулся, чтобы лучше видеть лицо собеседника.

— Я бы сделал два вывода. Первый: изначально они не собирались убивать. Издеваться — да, но смерть не входила в планы. Иначе к чему эти игры с памятью? Второй: они не выбирали случайно. Знали свою жертву, как и жертва знала их. Отсюда — простой контакт и доверительность отношений.

— Что подтверждается историей с Яной, девочкой хоть и дружелюбной, но достаточно осторожной, — кивнул Трубецкой.