Алиса Чернышова - Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы [СИ]

Принц поморщился.

— Что за бред? Мой истинный облик — государственная тайна, которую у меня нет повода разглашать, — сообщил он раздраженно, — Касаемо же всех этих глупых поручений — я могу призвать вам орду бесов, которые будут все это делать!

— Не сомневаюсь, — покивал магистр Бал, — А ещё вы вполне можете вернуться к магистру Дибисиусу. Уверен, уж он-то способен по достоинству оценить то, насколько вы ценны, родовиты и избранны.

Принц задумался.

— Ладно, — сказал он, — Но ваши ученики дадут клятву о неразглашении.

— Хорошо, — кивнул Бал, — И отдайте кольцо.

— Простите?

— Я сказал — никакого шантажа. Кольцо с кровью Дени, отдайте его мне.

— А не слишком ли много вы требуете?

— Вы все ещё вольны выйти и забыть излишне требовательного меня, как страшное сновидение.

Принц едва заметно улыбнулся.

— Что же, ладно, — кивнул он, демонстративно снимая с пальца броский перстень с ярко-алым камнем, — Вот, возьмите.

— Другое кольцо, — Бал был спокоен, как дверь, — С кровью Дени, а не несчастного юноши, погибшего позавчера при призыве. Вы ему помогли?

— Слегка, — обаятельно улыбнулось высочество, — А вы хороши. Зачем вам эта дыра? При желании вы могли бы попытаться сменить Дибисиуса или, по крайней мере, составить ему достойную конкуренцию.

— Остается только радоваться, что у меня таковое отсутствует, — отрезал Бал, — Ваш выбор?

Дан усмехнулся и вдруг щёлкнул пальцами. Его облик пошёл рябью, и мгновение спустя рапрекрасный принц исчез, как сон — передо мной стоял высокий, чуть сутулый темноволосый юноша с длинным лицом, волевым подбородком и чуть раскосыми глазами, серыми, как осеннее небо.

Впрочем, была новость похуже — я прекрасно знала этого юношу.

— Ты?!

— Сюрприз, — ухмыльнулся он криво, — Но не подумай о себе слишком много: я звал на свидание всех, влюбленных в принца — считай социальным экспериментом. Ни одна не согласилась… но ты, по крайней мере, была мила. Я оценил.

Пока я пыталась вспомнить, как меня зовут и как я тут оказалась, принц стянул с пальца одно из серебряных тонких колечек и протянул профессору Балу.

— Условия соблюдены, — сказал он, — Искренне надеюсь, оно того стоит.

Я скосила глаза на присутствующих, но, кроме меня, превращение прекрасного принца в изредка появляющегося на парах парня из класса четыре никого особенно не удивило. Лис вон вообще статуей замерла, даже головы не повернув; ну, оно и понятно, её в первейшие сторонники Императорской власти ну никак не записать. А Мер, тот и вовсе выглядел так, будто созерцает интереснейшее представление и ему крайне весело. У, стукнуть бы эту эльфийскую рожу… всё из-за него!

— Значит, решено, — сказал профессор Бал и, без перехода, — Дени, девочка, ты неплохо себя показала, но совершила несколько грубейших промахов — я огорчён, право. Хочешь назвать свои ошибки?

Чего я действительно хотела, так это пойти домой, поиграть с Филей, пожаловаться Чуче и уснуть. Профессора, однако, надо знать: он хоть и не кричит, но в жизни не слезет, пока все свои промахи не вспомнишь и назвать не изволишь. А потом, как пить дать, ещё и за книги посадит — пробелы в знаниях заполнять.

От немедленного разбора спасла Ана: принесла отвар её собственного приготовления да пирожки, позвала нас к столу и принялась мирно щебетать. Теперь, когда и принц, и Мер были одобрены профессором, они стали вроде как нашими, своими, потому атмосфера хоть и была чуть напряженной, но без перегибов. Принц, правда, таращился на нас, будто в музей попал; особенно пристальный взгляд Лис и её куколке достался. Я бы задымилась под таким, но её такой ерундой не проймёшь — даже головы не подняла. Так что Дану пришлось обращать внимание на мишени более лёгкие.

— Минутку, — сказало вдруг высочество, приглядевшись к Ане, — А ты в каком классе учишься? Я не помню твоего лица, хотя по сей день полагал, что знаю всех в Академии.

— Да в том же, что и вы, — лукаво улыбнулась она, — С недавних пор.

Она щелкнула пальчиками, и её облик сменился: броская, чуть вульгарная красота уроженки Южных Гор сменилась анемичным тонкокостным обликом Аниного парадного костюма — Марисоль. Взгляд принца стал одновременно изумленным и цепким.

— Магия иллюзий высшего порядка…. не думал, что она здесь подвластна кому-то, кроме меня.

— Возможно, вы удивитесь, но у вас нет монополии на знания, — не смог смолчать Сан, который очень болезненно относился к этому вопросу. Неудивительно — довольно сложно быть одновременно могущественным колдуном и сыном чистильщика отхожих мест; такие вещи, хочешь или нет, заставляют особенно рьяно бороться за равноправие.

— Но зачем нужна эта маска? Вы же на самом деле… — тут высочество запнулся, явно не желая говорить "красивей". Ана закатила глаза.

— О, сама знаю — полная безвкусица, но что поделать, тут же речь не о роже как таковой. Просто, знаете ли, Марисоль — это идеальное попадание в хотелки нашего почтенного ректора: она выглядит, как типичная жертва, в меру умна и в меру глупа, девственница, боится его и проявляет мазохистские наклонности. Для людей его типа — чистой воды торт. Не думаете же вы, что меня просто так в группу один перевели?

— Вас могли бы попасть туда за могущество и характер…

— И тут же стать мишенью для потомственных колдунишек и, главное, их родителей, почуявших возможного конкурента для их чад? Зачем мне такое счастье-то?

В глазах прекрасного (точнее, симпатичного; не важно, не о том думаю!) зажглось восхищение вперемешку со странным сомнением. Он внимательно оглядел присутствующих, словно вдруг начал по-новому понимать нас. А, может, и впрямь начал?

— А что потом? — вдруг спросил Мер; остроухий выглядел одновременно смущённым и огорчённым, будто услышанное ему претило. — Когда он узнает, кто вы на самом деле?

— А он и не узнает, — весело сверкнула глазками Ана, — На последнем курсе между ним и Марисоль, наконец, все состоится; она перестанет быть для него загадкой, начнёт бегать за ним, надоедать капризами и хотелками, превратится из неземного видения в реальную женщину. Так и выйдет, что он бросит её, несчастную, как раз перед выпуском.

— И вы не думаете, что он, возможно, любит вас?

Я сдавленно фыркнула — полукровка, как всегда, в своём репертуаре. Остальные присутствующие тоже развеселились, даже принц, потому что наш ректор и любовь — да ладно! Только Ана посмотрела на Мера в ответ серьёзно.

— Нет, — сказала она, — Как бы он любил того, кого вообще не знает? В этом прелесть чар обольщения вроде тех, которыми пользуемся мы с его высочеством: они показывают лишь то, что объект хочет видеть. А это так легко — полюбить свою фантазию… Куда легче, чем живого человека.