Марина Эльденберт - Истинная поневоле

— Об имани известно слишком мало, чтобы делать какие-то выводы.

— Согласна насчет неизвестности, — кивает Одри. — Я до встречи с тобой вообще о них не слышала. Но что касается всего остального — каждый случай беременности человека от вервольфа заканчивался человеческой смертью. Все потому, что тело не выдерживает. У нас, волчиц, хотя бы есть звериная ипостась, быстрая регенерация, мы с этим справляемся, а вот люди, имани они или кто, — нет. Тогда Хантер и понял, что вы просто мостик к появлению таких, как он, и рассказал мне.

— Я тебе не верю, — получается ответить только шепотом. Откашливаюсь и повторяю громче: — Почему тогда Хантер не сказал об этом мне? Сразу.

Одри хмыкает:

— До тебя вроде как сложно дозвониться. Но я знаю, что он сказал об этом Доминику. Ты в курсе? Или он решил тебе ничего не рассказывать?

Я в курсе, что Доминик пойдет на все, чтобы оградить меня от опасности. Даже опустит такую маленькую деталь, как моя обязательная смерть. По крайней мере, так было до нашего разговора. Но и у меня есть козырь. Одри считает, что она на шаг впереди. На самом деле впереди всех я. Благодаря Кампале!

Эта мысль едва не заставляет меня рассмеяться.

Кто бы мог подумать, что мерзавец сыграет свою роль, когда покажет мне разговор Доминика с Хантером!

— Мне прекрасно известно, что Хантер рассказал Доминику, что я могу умереть. Доминик как раз ищет выход, насколько мне известно, этим занимаются его подчиненные. Они ищут способ спасти меня.

— Не найдут!

— Хантер же нашел, — напоминаю я. — По крайней мере, он так сказал. Или это всего лишь блеф? Знаешь, я начинаю думать, что все это вранье. Я справляюсь с беременностью. Мы с Домиником справляемся вместе. Мы пара, истинная или не истинная — мне все равно.

Самодовольная улыбка слетает с лица Одри.

— Хантер действительно нашел способ, чтобы ты не отправилась к предкам. Или кто у вас там, людей, отвечает за потусторонний мир?

— И что это?

— Он сам.

Это смешно.

Хотя нет, не смешно совсем.

— Я должна быть с Хантером?

— Да. Потому что он твоего вида.

— Это нелепо.

— Хочешь верь, хочешь нет. Мне не нужно ничего делать. Я дождусь, пока ты умрешь, а потом утешу Доминика.

От этой мысли мне реально поплохело. От мысли, и от той уверенности, с которой говорит Одри. Она действительно в этой верит. А я?

Я в это верю?

Чей-то крик на улице выбрасывает меня в реальность.

— Кажется, Хантер пришел, — сообщает Одри и выходит из магазина.

Я не должна идти за ней: мы с Домиником договорились, что я останусь внутри, потому что только здесь есть камеры. Здесь я в абсолютной безопасности. Но когда опасность меня останавливала?

Улица перед магазином перекрыта волками, оттеснившими случайных прохожих. А внутри этого круга Доминик, сжимающий горло Хантеру.

— Привет, Чарли, — хрипит последний. — Давно не виделись.

Я хочу ответить, но меня ведет в сторону. Я открываю рот и тут же закрываю.

Приказ! На меня действует приказ не разговаривать с ним.

— Шарлин, возвращайся в магазин, — говорит Доминик. — Немедленно.

Ну хоть с ним я разговаривать могу!

— Что произошло?

— Ничего. Он просто пытался пройти в магазин. — Доминик встряхивает историка. — Хотел использовать старый трюк с вервольфом-невидимкой, но я теперь твой запах за километр учую.

— Сложновато, наверное, жить с таким обонянием.

— Перестаньте! — говорю я. — Мне не нравится смотреть на то, как вы деретесь.

Взгляд Хантер вонзается в меня:

— А я думал, ты любишь волчьи бои, Чарли! Как тебе наш бой с твоим волком?

В виски будто вонзаются раскаленные иглы. Но это ничто по сравнению с осознанием, что историк знает мой секрет. Не просто знает, он его только что выболтал Доминику, который сейчас смотрит на меня.

— Шарлин?

— Она тебе не рассказывала? — Хантер смеется. — Она не рассказывала, что они с Кампалой подсматривали за нами. Плохая девочка.

Да плевать на тебя!

Игнорируя боль и головокружение, я делаю шаг вперед:

— Нет, Доминик, все не так!

Еще шаг — и я наталкиваюсь на боль и ярость во взгляде своего волка. Чтобы через мгновение они растворились в ледяном равнодушии. Я пережила множество его взглядов, даже тот невыносимый, когда Доминик решил от меня отказаться. Но такого еще не видела. И мне становится страшно. Страшно и больно.

— Позже поговорим. Возвращайся в магазин.

— Пожалуйста, верь мне!

— Возвращайся в магазин, Шарлин.

— Я же сказала, что вы не пара, — говорит Одри, перехватывая меня за локоть. Я уже успела забыть, что она здесь.

— Разрушать всегда проще, чем строить.

— Я постараюсь утешить Доминика и построить с ним прекрасные отношения.

Тварь!

Я сбрасываю ее руку и возвращаюсь в магазин. Это лучший вариант, если я хочу вернуть Доминика, а я хочу!

— Отдай мне ее, если хочешь, чтобы она выжила, — говорит Хантер, но ответа я уже не слышу. Захлопываю дверь и прислоняюсь к ней спиной.

Все в порядке.

Все в порядке.

Все в порядке!

Эти слова я мысленно повторяю снова и снова, раз за разом прокручиваю в своей голове. Я не расходный материал, если смогла забеременеть от Доминика, значит, смогу родить ребенка и стать ему замечательной мамой. Это все манипуляции Хантера и Одри, которые теперь заодно.

Кто вообще мог предположить, что они объединятся?

И решат поссорить нас с Домиником.

Ладно, я сама виновата, что не рассказала про Кампалу, была не права, но и Доминик тоже молчал насчет грозящей мне смерти. И вообще, он только что снова выставил меня со сцены главных действий!

Мы наломали дров. Оба. Но ничего непоправимого не случилось. Мы сядем, поговорим и все решим. Вместе.

Наверное.

Я обхватываю себя руками, осознавая, что замерзла, потому что выскочила на улицу без пальто. Тогда я этого не почувствовала, а сейчас до меня наконец-то доходит. Как и мысль, что никто не запрещал мне выглядывать в окно.

Я оказываюсь возле окна мгновенно, отмечаю, что картинка немного изменилась. Теперь Доминик и Хантер стоят лицом друг к другу и разговаривают. Если бы не знать, что сейчас один пытался оторвать другому голову, то выглядят они вполне мирно. По меркам хищников, конечно. Сейчас бы очень пригодился волчий слух, но у меня его нет.

Вот о чем они говорят? Что меня нужно передать из рук в руки?

Бред! Доминик на это не пойдет. Я сама на это не пойду.

Волки расходятся, и я так же быстро оказываюсь возле двери, встречая Доминика. Он стремительно шагает в магазин, но у меня не получается его почувствовать. Не получается его понять, злится он или нет. Наша связь, которая была всегда, сейчас будто оборвалась.

— Ты возвращаешься в стаю, Шарлин, — заявляет он тем тоном, который не предполагает отказа. Но я и не собираюсь отказываться, я хочу во всем разобраться.