Маруся Хмельная - Я хочу твою шкуру, дракон! или Верните всё обратно!

— Спасибо, богиня. — Ашшур встал на колени. — И я наберусь наглости и попрошу не забирать свой дар избранных…

— Нет, Ашшур, это не обсуждается.

— Но у каждого проклятия должно быть условие отмены.

— Это не проклятие, сын мой, это всего лишь потеря моей милости.

— Всего лишь… — горько усмехнулся Ашшур и поднял голову. Встретился с богиней взглядом. — Это жестоко. Ты не такая. Твой дар бесценен. Кто был бы я без Досифеи? Уже никто. Растворившаяся во Вселенной песчинка, так и не познавшая своего счастья.

Они неотрывно смотрели в глаза друг другу всего лишь мгновение, но, казалось, что это длилось вечность. Во взгляде богини мелькнула непередаваемая нежность, мелькнула и пропала.

— Я услышала. Я верну свой дар, когда сердца драконов очистятся. Когда два самых спесивых молодых дракона… — богиня перечислила два имени незнакомых мне драконов, — и одна драконица Йолошулла… — прозвучало имя моей «подружайки», — сделают счастливыми встреченную пару из людей. Для этого они, как и все драконы в возрасте от девятнадцати до двадцати пяти лет по человеческим меркам, отправляются в столичную магическую академию Словица.

Раздались от кого-то разочарованные, от кого-то радостные возгласы. И один стон от ректора:

— А мне-то это за что?..

— Моя дочь Шармихшаануришихан… — обратилась богиня к матери Ашшура. — За неприятие своей человеческой сущности и несправедливое отношение к своему ребенку только за то, что тот посмел быть человеком, я лишаю тебя драконьей ипостаси до тех пор, пока ты не смиришься со своим человеческим обличьем.

Раздался нечеловеческий крик отчаяния и ужаса. Мать Ашшура упала на пол и забилась в истерике. Отец Ашшура склонился над ней и стал успокаивать.

— Моя дочь Йолошулла… — обратилась богиня к молодой драконице, теперь взирающей на нее со страхом. — Мой приговор ты уже услышала. Ты лишаешься драконьей ипостаси без возможности оборачиваться раз в месяц на более длительный срок — на двадцать лет. Твой избранный — человек. Но ты узнаешь об этом и обретешь связь только в том случае, если победишь гордыню и сделаешь своего возлюбленного счастливым. Этим ты вернешь мою милость драконам.

Не глядя больше на поникшую, раздавленную горем драконицу, богиня возвестила:

— Суд над драконами закончен, приговоры вынесены и приведены в исполнение немедленно.

А я злорадно подумала: «Ну что, Йолошуллочка, встретимся на моей территории на равных условиях? Это будет весело! Скучать я этой облезлой чешуйчатой не дам».

Дальше заслушалось мое и Кантора дело, о котором мы уже частично владели информацией. Кантор прилюдно был оправдан, к счастью родителей. И наконец мы узнали, кого обвиняют в этой истории, какой клан оборотней. Им оказался клан ястребиных.

Их клан претендовал на то, чтобы подмять оборотней под себя, угрозу представлял только Трамарис. Открытым оставался лишь вопрос о том, какая магия использовалась, если следы ее найти тем, кто расследовал это дело на месте, не удалось. Перед ликом богини представитель ястребиных сознался, что ему предложил свои услуги неизвестный маг.

— Мы подозреваем, что каким-то образом смог возродиться маг Эпиштен или это очень талантливый его последователь, — заключил в оглушительной тишине Ашшур, как докладчик по этому делу.

Дальше пошло обсуждение будущего Таларии, подготовки к возможному нападению Анубиса — бога из другого мира и мер, которые можно и нужно предпринять, чтобы минимизировать ущерб.

В связи с новыми обстоятельствами драконы просили, а после отказа Ашшура требовали, чтобы тот принял на себя статус Грозы Драконов. Но он отказался.

— Я не зарекаюсь насовсем, но моей избранной надо доучиться, а я хочу быть рядом с ней. Этот вопрос можете не поднимать до того времени, как Досифея окончит учебу. Затем, если такой вопрос снова встанет, мы с моей избранной подумаем. Ее здесь сильно обидели, так что мое согласие будет зависеть от ее желания сюда вернуться, — заявил Ашшур и посмотрел на меня ласково.

Ах, какие приятные слова! Да за такие слова я готова была дать согласие на все что угодно.

Отец Ашшура тоже отказался от правления. Ему надо было разобраться с личной жизнью. Огненные и Сумеречные были лишены доверия. Таким образом, единственным претендентом оказался Ишкаршэ. И Ашшур поддержал его кандидатуру.

— У моего брата есть шанс на своем примере показать, как может раскаяться и исправиться дракон. Пусть он будет образцом для подражания.

Мы задержались в Драконьей Гряде еще на неделю. Потому что, во-первых, всем был нужен Ашшур. Вдруг появилась надобность советоваться с ним по всем вопросам. И как раньше-то жили?

Впрочем, я несправедлива, как раньше, уже не будет, а Ашшур действительно мог помочь своим опытом.

Во-вторых, несмотря на все то, что случилось плохого, здесь мы обрели себя и сейчас принадлежали друг другу. Вернувшись домой, в академию, мы вернемся и к своим ролям: я студентка первого курса академии, Ашшур — заведующий кафедрой драконоведения и преподаватель.

К тому же у него прибавится дел — на его кафедру в академию поступит много молодых драконов, которым нужна будет помощь в адаптации. И у нас останется мало времени, чтобы быть наедине вдвоем.

Поэтому сейчас мы наслаждались возможностью посвятить время только друг другу.

Драконы парили в небе, соединив хвосты в полете. Ашшур наблюдал за ними с грустной улыбкой. В глазах промелькнула тоска по несбыточному и пропала. Он поймал мой взгляд и тепло улыбнулся. Я отвернулась, скрывая эмоции.

Ночью я позаботилась, чтобы Ашшур крепко спал, выматывая его страстью, благо это давалось легко и без принуждения. И когда избранный уснул, я тихонько пробралась в храм богини.

— Богиня! — негромко позвала я, трусцой добравшись до статуи в центре храма.

Мне казалось, если я повышу голос, меня услышит вся Драконья Гряда.

— Богиня! — чуть громче позвала я. — Богиня, ну пожалуйста.

Статуя медленно ожила, богиня, какая-то то ли сонная, то ли зачарованная, с трудом зафиксировала на меня взгляд.

— Опять ты, — закатив глаза, вздохнула она. — Кто бы сомневался. И что на этот раз?

— Ну это, спросить хочу… — замялась я. И правда, как-то неудобно получается, дергаю и дергаю богиню, как родственницу какую. Но ради Ашшура собралась и продолжила: — Понимаешь, тут такое дело…

Богиня уселась на постамент, подперев голову рукой, и уныло на меня смотрела, приготовившись слушать.

— Внимаю тебе, дочь моя, — прорекла она, подбадривая.

— В общем, у драконов нары летают… ну, когда в драконьих обличьях, да? — пояснила я, богиня кивнула, и голова ее упала и свесилась вниз.