Елена Тебнёва - Неправильная сказка

Оглохшая и ослепшая, я шарахнулась в сторону, ощутила волну жара… и меня сбили с ног, уронили на землю, закрывая от огня. Наверняка я бы разбила голову, если бы не надежная ладонь, обхватившая мой затылок. Мне не нужно было видеть, чтобы знать, кто это. И страх мгновенно отступил… и вновь вернулся, стоило услышать сдавленный стон и чей-то заполошный вопль: «Потушите же его наконец!»

И сжавшееся пружиной время распрямилось, завертело мир в своем водовороте. Нас накрыло облаком серебряной пыли и растащило в разные стороны. Йонто поднялся сам. Меня подхватил под руки взволнованный Тайро, до сего момента успешно скрывавшийся в толпе.

— Кто. Это. Сделал?! — прокатился над вмиг притихшей площадью поистине драконий рык.

— Это вышло случайно, — качнулась к подоспевшему владетелю я. Он был бледен и страшен, и сила его бешено рвалась с поводка. Поводок я удержала, вцепившись в руку шэт-шана и постаравшись поделиться спокойствием. Ну, как умела. — Я слишком устала, ошиблась. Пожалуйста, Канро-шан… Не нужно.

Владетель резко выдохнул сквозь зубы и, сжав мою ладонь, потащил прочь. С трудом поспевая за ним, я оглянулась — и едва не бросилась обратно, заметив, каким взглядом провожает нас Йонто.

Он пострадал из-за меня. А я даже не имею права узнать, как он! Здесь я ни на что не имею права…

До дворца мы добрались быстро. Никто из многочисленной свиты нас не нагнал. Я чувствовала, как бесится сила владетеля, поднимаясь гигантской волной, набирая мощь… И надеялась, что шэт-шан успокоится и возьмет ее под контроль.

Но получилось так, что под контроль взяли его.

В одном из пустых коридоров он упал, так и не выпустив моей руки. Я с трудом освободила ладонь, перевернула его на спину. В призрачном, приглушенном свете фонарей лицо владетеля казалось восковой маской, и липкий страх вцепился в мое сердце, покрыл кожу мурашками.

— Канро-шан! — срывающимся голосом позвала я, с опаской касаясь ледяной руки. — Эй… Откройте глаза!

Его сила опаляла. Она становилась все плотнее, ощутимее, она искала выход… Воздух искрился. Дышать было тяжело. И я поняла, что у меня совсем мало времени. Что она вот-вот рванет, камня на камне здесь не оставив.

— Очнись! Ну же! — отчаявшись, крикнула я, потянулась к его запястью, чтобы проверить, а есть ли пульс… Да так и застыла.

Широкие рукава задрались, открывая вьющиеся по запястьям линии татуировки. Я поспешно подняла один рукав выше… Причудливо сплетаясь, линии обвивали предплечье. Серебристые, как у Йонто, но более яркие. Живые. И по ним то и дело пробегали алые искры. Откуда-то я точно знала, что так быть не должно, что их нужно погасить. Любой ценой.

Речка, да? Будет вам речка! Да хоть горный поток, если это поможет!

Я села удобнее. Сжала ладони Канро-шана в своих. Закрыла глаза, вспоминая ощущения от прошлого раза. Меня трясло, в голове тикали несуществующие часы, отмеряя оставшееся время. Это дико мешало сосредоточиться.

Журчит по камешкам речка…

Тик-так.

Набирает силу…

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Да что же это такое!

К черту речку. Сила в моей крови. Я сама — сила. И я могу делиться ею, если захочу. А сейчас я хочу. Я очень этого хочу!

Пожалуйста… Пожалуйста!

Под сердцем словно огонек зажгли. И от него потянулось к рукам тепло, не обжигающее, мягкое, щекотное. Оно легко струилось с моих ладоней, впитывалось в кожу владетеля, согревая его. Оживляя.

Искры исчезали. Линии татуировки наливались ровным серебристым мерцанием. Надоевшее тиканье наконец-то смолкло. И пугающая сила шэт-шана истончалась, сворачивалась в клубочек, светлела.

Я убрала ладони лишь тогда, когда смогла свободно вдохнуть. Полностью обессиленная — не передачей силы, о нет, пережитым страхом, — легла на пол рядом с владетелем, на лицо которого вернулись краски.

Опустошенная, я не чувствовала ничего. Ни радости, ни гордости от хорошо проделанной работы. Я просто смотрела, как Канро-шан открывает глаза, как пытается что-то сказать… Но, видимо, сил у него тоже не осталось. А может, нужные слова не шли на ум.

Так мы и лежали, будто два коврика. Долго лежали… Как назло, люди сюда не спешили. Наверное, боялись попасть под горячую руку владетеля. Да, сплошной вред от плохого характера. Запугаешь всех на свете, и никто-то тебя даже с пола в случае чего не поднимет…

— Анна…

Голос прозвучал глухо. Я, почти уже отключившаяся, вздрогнула и наткнулась на внимательный темный взгляд. Владетель пришел в себя настолько, что сумел сесть, и смотрел сверху вниз. Неуютно… Я попыталась было встать, но следующие его слова свели на нет все попытки.

— Я не умею быть заботливым. Я многого не умею. Но я научусь. Дай мне шанс. Ты же видишь, что я не смогу без тебя.

— А я не смогу с вами, — вырвалось у меня. Глупо как… Но он не разозлился.

— Я изменю это, — сказал так уверенно, что я невольно прониклась. — Завоюю твое доверие. И оправдаю его.

Ответить я не успела — нас наконец-то нашли. Сразу стало шумно, бестолково и до отвращения ярко. Разгорелись фонари, засуетились люди…

Я не запомнила, как добралась до своих покоев. Не запомнила, как уснула.

И снилось мне объятое фиолетовым цветом дерево, силуэт высокого мужчины с мечом на фоне полыхающего неба… и слова владетеля, ответа на которые у меня попросту не было.

В кабинете было душно. В распахнутое окно лилась тягучая летняя ночь, напоенная влажностью и навязчивыми цветочными ароматами. Они сплетались с запахом тяжелых благовоний, которыми здесь, казалось, пропиталось все — от стен до самого хозяина кабинета, высокого, статного, несмотря на немалые годы. Эти годы вились редкими серебристыми прядками в смоляных волосах, собранных в низкий хвост, прятались в уголках глаз — и во взгляде, способном придавить к земле кого угодно.

Канро ненавидел этот кабинет. Ненавидел этот запах. Но сильнее всего он ненавидел застывшего у окна мужчину, коему все это принадлежало.

Пожалуй, ненависть была едва ли не единственным, что их объединяло.

Впрочем, себя в тот момент Канро, подпиравший дверь, ненавидел еще сильнее.

Вэй уже не плакала. Она стояла на коленях, обхватив руками плечи, и раскачивалась, устремив безумный взгляд на поглощенного ночным пейзажем мужчину. В грязном, некогда белом платье, растрепанная, с бледным, опухшим от слез лицом и красными глазами, она походила не на младшую дочь владетеля, а на умалишенную нищенку.

— Успокойся, — не оборачиваясь, бросил Майро-шан, полновластный владетель Прайго. — Когда ты сможешь мыслить здраво, поймешь, что я был прав. И неоправданно милосерден. Ты должна быть благодарна уже за то, что я позволил ему жить.

Канро дернулся, но не успел и шага сделать, как Вэйнара взвилась на ноги. Она дрожала, точно в лихорадке, и не падала лишь каким-то чудом.