Елена Тебнёва - Неправильная сказка

— Не думал, что когда-нибудь нарушу данную тебе клятву, — прошептал он, вспомнив, как напугана она была.

«Мне снился сон…»

На одно краткое мгновение Йонто пожалел, что не позволил ей тогда рассказать об этом, но тут же отмел сожаление. Разве что-нибудь переменилось бы? Даже если Ане действительно приснился он… Даже если действительно все было плохо… Разве он отказался бы от единственного шанса спасти ее?

— Всего лишь сон, — сказал убежденно, прилаживая меч к поясу и готовясь открыть теневую тропу. — И он останется в снах, что бы там ни было. А я вернусь за тобой. Ты просто подожди меня, ладно?

Длинный коридор тонул во мраке. Впереди светлела арка, и на ее фоне Йонто походил на вырезанную из черной бумаги фигурку.

Он стоял ко мне спиной и казался таким чужим и далеким, что сердце закололо. Я остановилась в растерянности, не зная, что делать, что сказать… и нужно ли ему это?

Впрочем, сомнения точили меня недолго. Я обняла его, прижалась к напряженной спине… Ух какой каменный! Как статуя в саду. И такой же холодный… Ничего, согреем. Отогреем…

Я никуда не уйду. Никогда. Что бы ты там себе ни надумал… Слышишь?

Но он легко вырвался из моих объятий. Просто шагнул вперед, и мои руки, вроде бы крепко цеплявшиеся за него, разжались, повисли безвольными плетями. А Йонто уходил все дальше и дальше и к тому моменту, как я опомнилась, миновал арку, растворившись в ослепительном свете. Я кинулась следом, подобрав неудобные юбки, но стоявшие по обеим сторонам арки стражи скрестили копья, преграждая путь, и, сколько ни билась, я так и не смогла прорваться. Только ладони изранила, и с них на каменный пол часто капала кровь. Алая, горячая… Слишком горячая. Она обжигала кожу, а потом и вовсе, взметнувшись вихрем, окутала меня с ног до головы, обдала жаром…

И я проснулась.

В дворцовой спальне, в собственной кровати, закутанная в одеяло почти с головой…

Одеяло я тут же сбросила на пол. Нахмурилась, обнаружив, что лежу прямо в одежде, причем не особо чистой. И подскочила, едва не последовав за одеялом, вспомнив, что случилось.

Ну как вспомнив… То, что Йонто забрал меня, и его временное убежище, и решение остаться в этом мире память сохранила, а вот что было потом… Как я попала сюда? И… не приснился ли мне побег?

За окном колыхалась ночная мгла. Неяркий свет золотистого шара, плавающего под потолком, отчего-то резал глаза и крохотными молоточками стучал в виски.

Я медленно поднялась с постели. Тело наполняла слабость, неприятная, как после длительной болезни. Руки дрожали, ноги подгибались, но я добрела до порога спальни — и отпрянула, нос к носу столкнувшись с закутанным в черный плащ человеком.

Агрийо, как всегда, точно из теней соткался. Совершенно жуткий тип, честное слово.

Пока я растерянно хлопала глазами, жуткий тип легко коснулся моего плеча, и слабость отступила, забрав с собой головную боль.

— Спасибо, — пробормотала я, устыдившись недостойных мыслей.

Агрийо кивнул, продолжая сверлить меня немигающим взглядом из-под капюшона.

— Вам что-то нужно? — вежливо спросила я, начиная нервничать.

Если подумать, странно это… Что он вообще забыл в моих покоях посреди ночи?

Эта мысль была уже не просто недостойной, а откровенно пугающей. Я попятилась, прикидывая, звать ли стражей или лучше пока не позориться, и тут Агрийо нарушил зловещее молчание.

— Я хотел бы поговорить, госпожа, — проскрипел он, очень сильно меня удивив.

О чем нам разговаривать? Ни одной общей темы в голову не приходило.

— Хорошо, — когда пауза из долгой грозила перерасти в неприличную, кивнула я. — О чем именно? Вы чего-то хотели?

— Помощи, — откинув капюшон, прямо уставился на меня звездочет. — И осознания, что, помогая мне, ты прежде всего помогаешь себе.

— О чем вы? — сглотнула я, делая шаг назад. Наткнулась на кровать и неловко села, во все глаза рассматривая этого странного человека.

— О твоей жизни, Айана. — Знакомое-незнакомое имя выбило из легких воздух, как метко брошенный булыжник. — Ты же хочешь жить? Хочешь, чтобы жил Йонто?

Я зачарованно кивнула, не понимая, что происходит, но чувствуя, что дальнейшее мне очень сильно не понравится.

— Канро-шан безумен, — продолжил звездочет. — Это уже не остановить. Никакие мольбы, воззвания к разуму или совести не помогут. Что бы вы ни делали, все заранее обречено на провал. У него дурная кровь, кровь его отца. Как и у Тайро… Когда он получит венец владетеля, кровь эта заговорит в полную силу. Тайро слаб, и если в нем проснется жажда…

Жажда? В Тае? В этом солнечном мальчишке с огромным добрым сердцем?!

Кажется, я все-таки сплю. Или же полностью утратила связь с реальностью, если слышу подобное… И не просто слышу, а еще и слушаю, не перебивая!

— Да вы бредите, — выдохнула недоверчиво. — Что вы вообще от меня хотите?!

— Вернуть тебя домой, — сверкнул глазами Агрийо.

— И что я должна для этого сделать? — не торопилась радоваться я.

Как оказалось, правильно.

— Уничтожить порченую кровь.

Я не удержалась от нервного смеха. Кое-кто явно преувеличивает мою роль. В этом дворце я — всего лишь забавная игрушка, которая рано или поздно надоест, и даже если бы захотела…

Если бы.

— Шэты невосприимчивы к ядам, почти ко всем, а те, которыми их можно отравить, не достать, — посетовал звездочет. — Их невероятно сложно убить, ибо для простых смертных они практически неуязвимы. Но если дать им отравленную силу…

— Нет.

Я не намерена это выслушивать! Не хочу. Не буду.

— Ты! — Жесткие сухие пальцы впились в мой локоть, потянули вверх, вынуждая подняться. — Думаешь, Канро отпустит тебя? А Йонто? У него всего два пути. Либо умереть, либо стать владетелем.

Йонто? Владетелем?

Да что нужно этому сумасшедшему старику?!

— Поначалу у меня был иной план, — признался он. — Я хотел убить тебя на глазах у Канро, чтобы он окончательно сорвался, чтобы Совет старейших шэтов увидел, какой он на самом деле, чтобы его проклятый род утратил право на венец… Я даже привлек эту дуру Араю, благо настроить ее против тебя труда не составило. Но она не справилась, и я взял дело в свои руки…

Агрийо изливал душу, а я только и могла что слушать и внутренне холодеть.

Он с детства ненавидел Майро-шана — за жестокость, легкость, с которой он отбирал жизни, — но, обреченный клятвой служить ему и его наследнику, вынужден был смирять свои чувства. В Канро ослепленный ненавистью звездочет всегда видел лишь отражение Майро-шана и свято верил в то, что бед новый владетель натворит еще больше, нежели прежний. И всеми силами старался это предотвратить, пока не понял, что лучшим выходом будет от него избавиться. Как и от проклятого рода в целом.