Властелина Богатова - Ведьма для чудовища. Часть 1

Обиртон, родитель замков близнецов, показался из-за сосновой чащи, утопая в утренней туманной дымке, подсвеченный золотыми лучами, что тянулись от горизонта. Я был редким его гостем, хотя, признать, появляться в нём хотел бы чаще. Подогнал жеребца – мой отряд уже свободно въехал в раскрывшиеся перед нами ворота, но не успел я появиться во дворе отцовского замка, как в суете ощутил неприязненный взгляд. Нашёл глазами мужской силуэт, стоявший в тени перехода, и тоже смотрел неотрывно, спешиваясь со своего жеребца.

– Я предупрежу его величество о вашем приезде, – поклонился молодой слуга и отошёл в сторону, поспешив в замок.

Сняв дорожные перчатки, я направился к крылу замка. Рисальд покинул своё место и двинулся мне навстречу.

Я до скрежета зубов стиснул челюсти: сегодня мне было особо паршиво, почти ночь без сна и дорога до Обиртона сделали своё дело, и, что говорить, появление Рисальда добавили ложку дёгтя и без того скверное самочувствие. Но мне к тому не привыкать. Судьба всегда была ко мне несправедлива, и если в ней и было где-то дно, то сейчас, кажется, я его достиг.

Лицо брата исказило презрение – Рисальд не скрывал его никогда.

Перейдя двор, я поднялся по ступеням. Мои шаги раздавались по каменному переходу и резко оборвались, когда я остановился напротив брата. Находясь в шаге, я ощущал смрад его злобы, когда он вперился в мои смеющиеся глаза. Моё появление его раздражало, но мне плевать на него и ту его лютую неприязнь ко мне. Отцу нездоровилось. Он держал ещё власть основательно, но кто знает, что может случиться завтра? Если его не станет, то моя и без того шаткая жизнь расколется вдребезги.

– Какого тёмного ты припёрся, Мортон? – с ненавистью выпалил он вместо приветствия.

У меня было не то самочувствие, чтобы бодаться с ним поутру, да и, признать, лень. У Рисальда преимущество, которым он без зазрения совести пользовался. Пусть моя мать была не знатных кровей, но я родился первым, с разницей с ним в несколько лет.

– Я тоже тебе рад, Рисальд. Ты мог бы не утруждаться встречать меня, я не просил тебя о том, – ответил равнодушно, бросая взгляд на пустующий внутренний двор.

Наверняка королева тоже вышла, как только узнала, что я еду сюда.

Брат скривил рот, прожёвывая сказанное.

– Ты же прекрасно знаешь, что здесь ты нежеланный гость. Сидел бы в Урелтоне и не высовывался.

– Что именно мне делать, я сам решу. Я приехал не к тебе, а к отцу, – обошёл его стороной, но он перехватил меня за плечо, останавливая, повернул голову.

– Из-за тебя у нас неприятности, а ты намеренно пытаешься обратить на себя внимание?

– Что-то ещё хочешь сказать? – усмехнулся, его выпады всегда меня забавляли.

Рисальд сузил глаза, кипятясь ещё больше, и сейчас этим сильно походил на свою мать.

– Если нет, то отойди, – дёрнул руку из хватки, зашагал дальше по направлению покоев отца, затылком ощущая пристальный взгляд.

Рисальд будто чуял, что я собрался к отцу, тоже приехал. Слишком частым он стал гостем Обиртона.

Минув переход, я поднялся по лестнице, той самой, которой пользуюсь столько, сколько себя помню, обходя главный зал стороной. Привычка скрываться заложена с тринадцати лет, с того мига, как проклятие настигло меня.

Прежде чем войти, я стянул повязку с лица – перед отцом я мог показываться и таким, он настаивал не прятаться от него.

В помещении витал сквозняк, что залетал из распахнутых настежь окон, за которым раскинулись лесистые холмы и где-то у подножия – город. Я не нашёл Вальтора Амгерра ни на ложе, ни в кресле возле холодного камина. Должно быть, слуга ищет его. Прошёл чуть вперёд, осматриваясь.

– Доброе утро, – раздался его голос за моей спиной.

Я хмыкнул – отец умел застать врасплох.

– И ты будь во здравии, – повернулся и почтительно склонил голову.

Высокий и широкоплечий, каждая черта его лица выдавала древность и силу крови. Король был далеко не стар, но недуг, мучивший его с давних пор, изрядно иссушил: линия губ стала твёрже, под глазами тени, сеть морщин лучами расходились от тяжёлых век, волнистые волосы, зачёсанные назад, пронизаны серебряными нитями, у виска – особенно сильно. Волевая осанка и плечи стали более напряжёнными. Непривычно видеть его таким, хоть прошлый раз я был в Обиртоне месяц назад, и, казалось, он выглядел куда бодрее.

– Что тебе говорил Рисальд? – отец прошёл к камину, откладывая в сторону какой-то свиток, что держал в руке, опустился в кресло и жестом указал присесть напротив, и я не заставил его повторять дважды.

Значит, отец всё же видел нас.

– Ничего такого, о чём ты не знаешь, – хмыкнул я, проведя по волосам пятернёй, зачёсывая назад чуть растрёпанные с дороги пряди, опустился напротив отца в глубокое кресло, сцепив пальцы в замок, поднял взгляд.

– Как тебе в Урелтоне? – сразу поинтересовался отец.

– Ничего не изменилось, тихо. Да и как ещё, в этой глуши?

Вальтор коротко улыбнулся и покачал головой, задумываясь о чём-то, хотя мне были ясны его мысли.

– Значит, никаких следов?

Я покачал головой. Вернувшиеся из Флеанского моря наёмники приехали ни с чем, ни одной зацепки.

– Ни следа.

– Ясно… – ещё задумчивее и мрачнее протянул отец, откидываясь на спинку кресла, и потёр указательным пальцем подбородок. – Время идёт, – вдруг продолжил он, – Рисальд с каждым днём все больше меня разочаровывает, я не могу на него полагаться. Нет. Лиоцин науськивает его, но мне нужен мужчина, а не бабская тряпка, – он сердито сжал губы в прямую линию – в гневе отца я видел редко.

Эти слова я слышал каждый раз, как только между нами случался разговор, и внутри каждый раз поднимался шторм от того, как бы мне хотелось исполнить волю отца. Только всё пока остаётся безутешным.

– Я не хочу, чтобы он занял моё место, из него выйдет скверный правитель, – открыто заявил он. – Я чувствую, что у меня мало времени…

Ненавижу, когда он заговаривал об этом. Слова рвались из горла, но я так ничего и не смог сказать. Да и что говорить? Король в сильном недуге – это правда. И когда его не станет, наступят смутные времена…

– Рисальду плевать на наш род, на наше имя, для него важны власть и богатство. Он утонет в этом, едва вступит в свои права. Он безрассудный и взбалмошный, он всё разрушит, и от нашего имени останется только пыль. Нет, я не могу этого допустить. Не могу.

Сколько я помню, отец всегда был недоволен младшим сыном. И небезосновательно. Рисальд нарушал запреты короля. Как только стал взрослее, нарушал традиции… Отец пытался влиять на него, но его мать Лиоцин закатывала истерики, вступаясь за своего сына.

Думая обо всём этом, голова только ещё больше раскалывалась. Вспомнил о своей находке, которая отчасти являлась причиной моего недосыпа и, собственно, приезда в Обиртон. Зелёные глаза в обрамлении тёмных, загнутых на самых кончиках ресниц, пронеслись в памяти как туманное наваждение. Из-за этой ведьмы я не спал всю ночь, борясь с желанием позвать её вновь и не отпускать до тех пор, пока не добился бы от неё хоть что-то.