Марина Эльденберт - Прыжок в бездну

Поэтому иду в душ, на всякий случай захватив с собой одежду, и дверь запираю изнутри. Захожу в душевую кабину, стараясь не думать о сбивающемся дыхании и о том, как бешено колотится сердце. Ну и о сладком возбуждении, растекающемся по телу, — тоже. Быстро принимаю душ, вылетаю из кабинки, одеваюсь и выхожу из спальни.

Бен еще не вернулся, а Гринни самым натуральным образом дрыхнет.

Приоткрывает один глаз, чтобы на меня посмотреть, после чего дергает лапой и закрывает, и даже к еде не бежит, из чего я делаю вывод — покормлена. В случае Гринни скорее, откормлена так, что даже шевелиться не хочет. Помимо прочего она не только откормлена, она еще и выгуляна, это однозначно. Иначе сидела бы сейчас у двери и пищала.

Я глубоко вздыхаю, открываю ноутбук.

Надо выбрать какой-то самый дешевый смартфон, связаться с Лари и обсудить с ней, что делать с теми фото, которые получились, и как мы вообще все это оформим. Я собираюсь открыть почту, но не успеваю: мне выскакивает уведомление, что на мою карту были зачислены средства.

Ровно пять тысяч.

Я смотрю на сумму, не в силах поверить своим глазам. Уведомление очень быстро исчезает, поэтому я иду на сайт. Банковская выписка подтверждает, что сегодня на мою карту были зачислены средства.

Пять тысяч.

Но этого не может быть! Это какая-то ошибка?

Лари что, промахнулась? Ничего себе промахнулась, да она бы весь смартфон мне оборвала… если бы он работал! Я быстренько устанавливаю версию работы с контактами для ноутбука и набираю ее. Она отвечает не сразу, мне приходится набирать раза три. Когда наконец я слышу ее голос, он весьма недовольный.

— Что?

— Что это за сумма, Лари?

— А ты что, недовольна?

Я хмыкаю.

— Нет, я более чем довольна, но мы договаривались о другом.

— Фото получились удачные, — сообщает она. — И я там тебе договор сбросила на тему, что ты на них вообще не претендуешь и что я могу делать с ними все что угодно, равно как и продавать без отчислений тебе.

— Кому ты собралась их продавать?!

— А это уже не твоего ума дело, красавица. Давай подписывай договор или возвращай деньги. Сделать это нужно сегодня до обеда, так что долго не думай.

— Я хоть посмотреть-то на них смогу?

— Извини, детка. Это в контракт не входит.

Лари отключается, оставив меня в состоянии легкого шока.

Пять тысяч!

Пять.

Тысяч.

Да я о таком даже мечтать не могла! То есть по сравнению с тем уровнем жизни, к которому я привыкла, это нормально, но… я смогу не работать, пока ношу малыша, и у меня даже будет что-то на первое время после родов, чтобы я могла спокойно найти работу. Я смогу нормальный смартфон себе купить и…

Щелкает замок, Бен проходит в гостиную с пакетами.

Когда замок щелкает второй раз (закрывается дверь), у меня в голове тоже что-то щелкает. Я складываю руки на груди и интересуюсь:

— Сколько ты ей предложил?

Бен ставит пакеты на стол, потом пристально смотрит на меня.

— Что она тебе сказала?

— Она? Мне? Ничего. — На языке горечь и такая же горечь в сердце. — Просто пять тысяч перевела вместо одной. Надо было хотя бы две, Бен. А лучше полторы. Тогда я, может быть, даже не задумалась бы. А так — Лаура-дура слегка задумалась, за что ей такое счастье.

У него меняется выражение лица, набл его знает почему, но я отступаю и просто выставляю руки вперед.

— Лучше не подходи, хорошо? — Я показываю ему на раскрытый ноутбук. — Знаешь, что я чувствовала там, вчера, на этих лентах? Я чувствовала себя живой, Бен. Эти несколько минут, когда у меня не было ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Когда я просто парила.

У меня из глаз сами текут слезы, но мне к этому, наверное, надо уже привыкать. Думаю, дело в беременности, там вроде как гормональный фон меняется, и поэтому я теперь буду реветь по поводу и без. Мне плевать. На все плевать. Я возвращаюсь к ноутбуку, не глядя на Бена, даже не оборачиваясь. Просто открываю банковскую программу и делаю обратный перевод, после чего захожу в почту и пишу ответ на письмо Лари с договором: «Все фотографии перешлешь мне».

После чего утыкаюсь лбом в сцепленные руки.

Ну вот да, десять смартфонов мне. И еще один вдогонку, и роды в какой-нибудь частной клинике. Хотя… рожать я все равно буду там, где Бен скажет. И какая тогда разница? Можно было просто в Ферверне остаться. Слезы на щеках сохнут, но там, в глубине души, их не просто море, их, по-моему, океан. Как тот, что разделяет меня с городом моего детства и с мужчиной, которого я любила.

Люблю.

Не знаю.

— Почему с тобой всегда так сложно? — раздается голос из-за спины.

Бен подходит, останавливается рядом.

Я не отвечаю, потому что боюсь наговорить лишнего. Хотя толку-то. Что отвечай, что не отвечай.

— О тебе же совершенно невозможно заботиться. Поэтому я сделал все именно так. Ты бы взяла у меня деньги, Лаура?

Я поднимаю на него взгляд.

— Тебе не приходило в голову, что мне не деньги нужны, Бен? У меня с самого детства было абсолютно все. Я никогда ни в чем не нуждалась, кроме одного-единственного — свободы. Свободы быть собой.

— Тебе надо послушать песню из рок-оперы «Мир без тебя».

— Какое это имеет отношение к делу?

Главную тему из рок-оперы, к слову, тоже постановки Джермана Гроу «Мир без тебя» не слышал только ленивый. Ей уже больше пятнадцати лет, и она стала классикой.

— Не та, которая «Мир без тебя», а та, которая «Свобода быть собой». Но ты права, это к делу отношения не имеет. — Бен отодвигает ногой стул, садится напротив меня и смотрит в глаза. — Итак, Лаура, деньги у меня ты брать не хочешь, а тебе сейчас очень нужно все самое лучшее. То, что у тебя было всегда, — именно сейчас. Что будем делать?

Ответа на этот вопрос у меня нет.

— Я найду работу.

— Серьезно? — Бен приподнимает брови.

— Спасибо за фееричную веру в меня.

— Есть вера, а есть реальные факты. Ты беременна. Танцевать тебе нельзя. Тренером тебя не возьмут, потому что у тебя нет даже сертификата, не говоря уже о чем-то большем. Экономистом… ну, сомнительно, учитывая, что через семь-семь с половиной месяцев ты уйдешь в отпуск по уходу за ребенком.

— Я что-нибудь придумаю.

— Правда?

Не знаю, есть ли в его голосе скепсис, но мне хочется верить, что нет. Потому что если он есть…

— А ты правда спал на диване?

Бен хмыкает.

— Хорошенький перевод темы.

— Это не перевод. Я просто прошу тебя, Бен: никогда и ничего не делай за моей спиной. Никогда, пожалуйста. И если есть что-то, что ты уже сделал, скажи мне об этом сейчас. Потому что если я узнаю об этом от кого-то другого, мы с тобой больше не увидимся. Чем бы это мне ни грозило.

— Ладно. — Он поднимает руки вверх. — Я спал с тобой.

Я закатываю глаза.

— Но между нами спала Гринни, и я честно отплевывался от шерсти.