Энжи Собран - С ней будут проблемы!

– Зря, радуешься, – прошипел он. – Уйдет Их Величество, и проверять тебя буду я.

– Смотри, чтобы я тебя не проверила, – беззвучно прошептала ему вслед, сосредоточившись на пуговицах.

Император нас покинул после тридцатой. Видимо, решил, что долг выполнен, и можно немного отдохнуть перед новой веселой попойкой.

Распорядитель больше не выходил, лишь кричал из-за ширмы:

– Следующая, – возвращая меня на Землю с ее очередями. Только стоять в очереди на проверку девственности мне еще не приходилось. Да, и представить такую абсурдную ситуацию я бы ни за что не смогла. А уж себя в ней тем более…

Заходила я самой последней под злорадную усмешку распорядителя. Улыбнулась в ответ непринужденно и немного глуповато.

– Забирайтесь на кресло! – приказал мне Ги-Зян.

– Как? – быстро хлопая ресницами, спросила я, вспоминая, что уже однажды в жизни задавала этот вопрос – первый прием у гинеколога навсегда врезался в память.

– Садитесь сюда, – распорядился мужчина.

– Зачем?

– Потому что это артефакт, и он сиреневым сиянием покажет девственница вы или нет.

Странный артефакт – кресло гинекологическое, эпохи Ренессанса, наверное, если в ту эпоху эти приспособления уже существовали. Немного не похожее на наши современные, но от этого не менее угадываемое.

Залезала я, максимально путаясь в ногах и руках. Вот мне интересно, если обнаженную девицу видеть не может никто, кроме императора, то нафига лезть на кресло еще и в условиях отсутствия белья под платьем. Или это только мне так повезло? И мои горе-похитители просто забыли укомплектовать необходимый мне предмет одежды? Отмазавшись простым: «во дворце носить белье не принято». И почему я вчера этот вопрос не уточнила?

– Да не так. Ноги сюда! – терпеливо пояснял устроитель порнокастинга, когда я попробовала уложить голову на один из подколенников.

Несколько минут я усердно не желала понимать предназначение этого самого кресла и нужной позы. Успокоилась, переложив ноги и руки на подколенники. Так себе поза – неудобная.

– Ноги сюда! – взъярился Ги-Зян, указывая на подколенник, на котором расположились мои предплечья.

– Так я и положила ноги сюда! – огрызнулась я, нагоняя в глаза слезы обиды.

Плакать на заказ я умела замечательно – сердобольному, лишенному материнско-отцовской любви ребенку, прячущемуся под мишурой важности и взрослости, достаточно было вспомнить мамонтенка на льдине и все ‑ потоп обеспечен.

– Нужно и сюда! – указал он на подколенник, где расположились мои руки.

Переложила обе ноги на этот подколенник и с довольным видом посмотрела на распорядителя.

– Да не так, дурында! – взъярился Ги-Зян. – Одну сюда, одну туда, – попробовал сам переложить мою лодыжку, но не удержал и моя пятка, выскользнув, заехала в чей-то любопытный нос.

– Ой, простите, нейр. Я не хотела… Просто очень щекотно, – смущенно покаялась я, соскальзывая с кресла и сдавая отвоеванные позиции распорядителю. – Вам не больно? – поинтересовалась, сочувственно заглядывая в лицо.

– В кого же ты такая идиотка? – шепотом задался риторическим вопросом Ги-Зян и вновь принялся мне объяснять, как нужно садится на это самое кресло.

Слушала я очень внимательно, а после тирады беспомощно развела руками и проникновенно пробормотала:

– Не понимаю.… Совсем… Может, покажите? – просьбу сопроводила взглядом голодной собаки выпрашивающей беляш.

Несколько долгих секунд распорядитель смотрел на меня, выискивая подвох, но, видимо, так и не нашел к чему придраться, потому что уже в следующую минуту стал демонстрировать мне правильную посадку на гинекологическом кресле.

– Какой вы ловкий, – восхитилась я, и тут же восторженно закричала, заметив, как загорелся огонек, едва Ги-Зян занял кресло. – Ой, а что это такое красненькое?

– Ничего не трогай!

Но было уже поздно. Раздался громкий щелчок, будто разжалась натянутая пружина, откуда-то сбоку вылетело полупрозрачное щупальце и нырнуло между ног распорядителя, сопровождаемое треском ткани и свистящим сквозь стиснутые зубы мужским «Ай!» и красный огонек сменился на зеленый, а кресло окутало сиреневым светом.

– Ой, он стал сиреневым! Вы девственник?!! – восторженно завопила я во всю глотку.

– Нет. Я нет! – запротестовал Ги-Зян.

Девственность мужчины в этом мире была почти тем же, чем в земное средневековье отсутствие оной у женщины – замуж за такого никто не захочет, да и на ложе не пригласит.

– А почему тогда сиреневый? Это разве не цвет чистоты?

– Я не девственник! – раздраженно заорал распорядитель.

– Не нужно так кричать. Я вам верю!

– Залезай!

– Зачем?

– Будет проверять тебя!

– Так артефакт сломался!

– С чего ты взяла?

– Вы сами сказали!

– Я не говорил!

– Ну, как же? – растерялась я, расстроенно морща нос: – Сиреневое сияние ‑ девственник. Вы не девственник, кресло сияло сиреневым. Значит, что?

– Что? – как попугай повторил, впечатленный моей логической цепочкой, распорядитель.

– Кресло сломалось, – развела руками с видом полнейшей невинности.

– Залезай! – выдавил сквозь стиснутые зубы мужчина, сжимая кулаки.

Пожала плечами, не став накалять обстановку, а то воспользуются более простым способом проверки, а он мне точно не понравится. Молчаливо, изображая обиженность, забралась на кресло, устраивая подол широкой юбки между ног.

– Убери! – отрывисто процедил распорядитель.

– А как же император? – растерянно поинтересовалась я, отчаянно хлопая ресницами.

– Мы ему не скажем, – заговорщически шепнул распорядитель и подмигнул.

– Ги-Зян, ты скоро? Тебя император зовет, – бархатный с хрипотцой голос раздался совсем близко, и тело привычно отозвалось вставшими дыбом волосками.

Явное сожаление отразилось на лице распорядителя, и я мысленно поблагодарила Ша-Кира за своевременную помощь.

Не став больше затягивать, он нажал кнопку и обернулся на колыхнувшуюся шторку.

– Минутку!

Приподняла бедра, избегая заметавшегося по креслу в поисках цели полупрозрачного щупальца. Миг и меня окутало сиреневым цветом.

– У вас все в порядке? Что-то ты долго, – поинтересовался Ша-Кир.

Ги-Зян повернулся в мою сторону, заметил сиреневый цвет и недовольно пробормотал мне:

– Можете идти.

Ловко соскочила с кресла, немного споткнулась, не ощущая ног от затопившего меня облегчения и врезалась головой в широкую грудь ожидавшего по ту сторону ширмы Ша-Кира. Смущенно улыбнулась, глядя в золотистые глаза и высвободившись, направилась на выход.

– … девица не очень умна, – долетели тихие слова Ги-Зяна.

– Гайнэ не умом славятся, – бросил в ответ Ша-Кир.

Возвращалась в свои покои под пристальным взором двух стражей. И почему-то мне казалось, что благодарить за это нужно не императора и распорядителя, а Ша-Кира. Кто этот мужчина узнать так и не довелось, но и увиденного хватило, чтобы понять, что пусть и кривят презрительно губы некоторые, но власть этого эльфа-эрина признают и оспаривать решаются нечасто. Разве, что позволяют себе излишнюю браваду и вольность в присутствии женщин. И все же вопрос: «кто он такой?» изрядно трепал мне нервы, как и необоснованные претензии и заявки касательно меня.