Таня Ждан - Хлоя. Как я умирала

– Ааааа, черт подери, я женился на самой безумной женщине на всем белом свете, – вздохнул Ник и начал что—то бурно обсуждать с чилийцами. – Они хотят еще двести баксов сверху за риск.

– Пффф, всего—то? Пусть пакуют чемоданы, – с задором выкрикнула я.

Так началось наше невероятное приключение. Потрясающая природа, утопающая в зелени, отвесные скалы, поражающие своей бирюзой воды реки Бейкер… Если вообще возможно испытать эстетический оргазм – то это был он. Наши гиды действительно знали реку как свои пять пальцев, пороги мы проходили на раз—два. В последнюю ночь нашего сплава, наевшись до отвала свежепойманной рыбы, название которой запоминать мне было просто лень, мы задержались у костра, пока чилийцы отправились спать. Кажется, я никогда не видела такого звездного неба… Я чувствовала себя так, будто мы одни во Вселенной, словно все эти звезды, шум реки, пение неведомых ночных птиц, все это – только для нас двоих. В такие моменты я будто чувствовала себя частью этого мира: не было и толики страха, что, укладываясь спать, я наткнусь на кого—то ползущего и пресмыкающегося, да даже если бы пума, действительно обитающая в этих краях, залезла к нам на ночлег – я была бы ей рада и приняла как котенка. Мы – часть этой природы и никогда не имели права называть себя венцом творения. Все эти горы, реки, нетронутые человеком леса, умопомрачительное небо… Вселяли в меня веру в лучшее будущее для каждой твари, даже с какой—то насмешкой намекали на нашу малую значимость для мира на нашем коротком веку…

– Спасибо тебе, – Ник приобнял меня, ежась от ночной прохлады.

– Что?

– Просто спасибо. Ты настояла на этом нелепом рафтинге, когда я был на сто процентов готов сдать назад… И я об этом бы пожалел, я уверен. Лишившись всех этих благ цивилизации, отказавшись на три дня от сухой одежды и свежесваренного латте, я будто обрел наконец зрение, увидел эту нетронутую, величественную природу, почувствовал себя ее частью. Частью воды, по которой мы плывем, частью воздуха, которым мы дышим, частью острых, как бритвы, скал, угрожающих нам всю дорогу. Надеюсь, это место сохранят в том виде, что есть сейчас, и однажды мы сможем приехать сюда с нашими…, – он вдруг резко замолчал.

– Детьми. Ты хотел сказать – детьми, – вздохнула я.

– Прости, – Ник виновато отвернулся.

– Родной, даже если бы мы могли…, – говорить об этом мне и самой было трудно, но я продолжила. – Даже если бы мы могли… и сильно ускорились, мы бы не смогли поделиться с ними этим: на реке собираются построить цепь гидроэлектростанций, что, конечно, поможет экономике страны… Но вероятнее всего убьет экосистему и уничтожит ландшафт, – увидев круглые глаза мужа, я, уже с задором, прошептала. – Ты же знаешь, что я не просто так не хотела отступать, у нас с тобой впереди вся жизнь, но сюда мы действительно могли не успеть.

– Я люблю тебя, Хлоя, – Ник ласково чмокнул меня в ухо. – Идем спать, из неразборчивой речи наших гидов я уловил, что заключительный день сплава будет самым тяжелым, силы нам понадобятся.

Я вздохнула и игриво добавила:

– Ну что ж, раз завтра мы снова вернемся в объятия цивилизации… Я хочу успеть почувствовать себя Амазонкой… Дикой и безудержной Амазонкой, – подмигнув ему и быстро стянув с себя верхнюю часть одежды, я отправилась в палатку.

– Господи, женщина, ты меня погубишь, – отбросив кружку с давно остывшим чаем, Ник отправился следом за мной, по дороге расстегивая молнию на толстовке.

Что ж, надеюсь чилийцы крепко спят.

Глава 8

– Дорогая, будь предельно внимательна и в точности выполняй его команды, – через шум бурлящего на горизонте потока пытался докричаться до меня Ник. – Порог будет достаточно длинным, чтобы нас измотать, при этом река резко уходит вправо, но дальше нас ждет заводь, и мы сможем передохнуть перед последним порогом, а там уже и финишная прямая.

– Хорошо, я поняла. Юхууу, приключения начинаются!

И мы погнали. Поток действительно был очень бурным, сражаться с ним было нелегко, весло буквально вырывало из рук, и уловить в этом гуле бурлящей воды команды гидов было практически невыполнимой задачей. Бывали моменты, когда наш рафт подкидывало так, что от сиденья нас отрывало чуть ли не на метр, приземления не всегда были мягкими… Но мы справлялись. Из последних сил выгребая на этом адовом повороте русла, я уже молилась, чтобы это поскорее закончилось, на горизонте уже виднелась заводь. Еще немного, и можно было бы выдохнуть, как в очередной раз мы налетели на что—то под водой… Удар пришелся на правую сторону борта, на которой сидел один из наших гидов и Ник… Беззаботно снимающий всю эту вакханалию на гоу—про, мать его, Ник, который тут же вылетел из лодки, не успев ухватиться.

– Ниииик, – мой истошный крик слышали, наверное, на другом материке.

Но остановить рафт в этом бурлящем потоке надежды не было никакой. Я крутилась и вертелась в поисках его оранжевого шлема в этой пучине, невзирая на истеричные окрики чилийцев. Пороги сменялись адскими водоворотами, заточенные рекой, как лезвия скальпелей, камни, торчащие из воды, того и гляди готовы были распороть нашу лодку на тысячи кусочков. Но Ника среди них не было. С горем пополам добравшись до заводи, я использовала все свои коммуникативные навыки, давая понять, что нам нужно причалить к берегу и ждать, когда мой муж выберется из этой… Правильно, как он сказал, мясорубки. Но гиды и сами это знали… Выбравшись на берег, я со всех ног побежала выше по течению реки, до куда позволяли это сделать обнимавшие ее отвесные скалы. Я рванула в воду, но, услышав истошные окрики чилийцев, вернулась на берег – не хватало им еще моих поисков.

Ожидание убивало. Каждая минута тянулась вечностью… Я всматривалась в этот поток, пытаясь уловить хоть что—то. Ник со своими чертовыми гаджетами, ну какого лешего ты решил запечатлеть именно этот момент, почему просто нельзя было держаться за борт… Но его не было. Я не знаю, сколько времени прошло, когда ко мне подошли гиды. Они пытались что—то объяснить, и в их глазах отчетливо читалось… Сожаление?

– Нет, мы должны ждать. Он выберется, это же Ник! Я с места не сойду, пока он не появится, – я жестами пыталась донести до них свои мысли, когда мой разум настойчиво рисовал самые страшные картины…

– Ночь.... Непонятная белиберда на испанском… Темно… Снова испанский… Опасно, – видимо, один из них пытался мне объяснить, что, если ждать еще – станет слишком темно для движения дальше, и придется провести ночь здесь.

– Да, мы будем ждать ночь! Да хоть десять ночей, хоть месяц, мы не уйдем отсюда втроем. Только все вместе, – снова мои жалкие попытки донести информацию жестами. Почему я выбрала изучение французского в колледже, какая же я была дура…