Натали Стердам - Спи со мной. Грёзы

– Мне нравятся твои фантазии… Вперед, киска, не останавливайся… – Шепот раздается так близко, что я дергаюсь, почти потеряв управление. Открываю глаза, и в этот момент на талию ложится знакомая рука с золотым перстнем.

Оборачиваюсь и вижу Зейна. На этот раз он одет в костюм бедуина и оранжевую куфию 6 6 Популярный в арабских странах мужской головной платок. . Улыбается так невозмутимо, будто вторжение в мой сон – в порядке вещей. Прожигаю его взглядом.

– Не искушай судьбу, возвращайся туда, откуда пришел.

Он изображает задумчивость, а затем гладит меня пальцами по животу и отрицательно качает головой.

– Спасибо за предложение, но я, пожалуй, останусь.

Меня накрывает ярость. Да как он смеет влезать ко мне без спроса?! Почему-то я совсем не думаю о том, что недавно сделала то же самое с ним. Прямо сейчас мне хочется сбросить его с мотоцикла, и я резко дрифтую, едва удерживая байк на грани срыва сцепления с асфальтом.

– Необузданная, как арабская кобылица, сотворенная Аллахом из южного ветра! – В его голосе звучит восхищение. – Так и хочется укротить тебя!

Не стоило ему сравнивать меня с лошадью, потому что это стало последней каплей. Я взлетаю вверх, оставляя Зейна одного на мотоцикле, который на огромной скорости рвется в разверзнувшуюся посреди пустыни огненную геенну. От пылающей дыры за километр несет серой и страданиями.

– Отправляйся в ад!

Мой триумф длится не дольше мгновения. Пока я наблюдаю за тем, как копия Зейна на моем мотоцикле влетает в импровизированную преисподнюю, настоящий Зейн вдруг вновь появляется за моей спиной.

– У меня есть идея получше… – Схватив меня за руки, он не оставляет пространства для маневра и закручивает нас в вихре цветных искр, от которого кружится голова.

Мы оказываемся за длинным, заставленным едой и напитками столом. Разумеется, сидим мы не на стульях, а на расшитых экзотическими мотивами подушках и коврах. Опустив взгляд, вижу, что вместо майки и шорт на мне надет восточный костюм танцовщицы. Расшитый блестящими драгоценными камнями бюст смешно смотрится на маленькой груди, широкий пояс с такими же камнями подчеркивает узкие бедра, по которым струятся полоски розового шелка. В сочетании с вытатуированными на коже черепами костюм из нежной летящей ткани выглядит абсурдно.

– Объяснишь, что происходит, и почему я выгляжу, как манекен с турецкой барахолки?

С трудом сдерживаю гнев. Рано или поздно все равно придется выяснить, что ему надо. Чем быстрее мы расставим все точки над «и», тем быстрее я смогу выдохнуть с облегчением.

– Во-первых, костюм прекрасен и очень тебе идет. Во-вторых, я думал, это ты объяснишь мне, что происходит. – В шатер, где мы сидим, заходят музыканты. Почтительно поклонившись Зейну, они достают инструменты и начинают играть. Он наливает черный байховый чай в небольшие национальные стаканы и протягивает мне. – В нашу прошлую встречу ты сбежала, так и не ответив на вопрос, кто ты и как научилась управлять снами?

Игнорирую его жест, молча глядя в сторону. Мелодичные звуки арабской лютни заполняют тишину между нами, воздух пропитывается благовониями. Неужели он собирается воссоздать здесь весь свой дворец?

– Ли, перестань сопротивляться. Я все равно узнаю. – Он делает небольшой глоток чая и тянется к тарелке с финиками.

– Это угроза? – Огрызаюсь в ответ. Меня напрягает происходящее, особенно – идиотский наряд, в котором я чувствую себя голой.

– Что ты, я бы никогда не стал тебе угрожать. Ты мне нравишься. Настолько, что в надежде поговорить по душам я готов встречаться с тобой за этим столом каждую ночь. – Ласково улыбается Зейн.

Похоже, он действительно не отстанет, пока я все ему не расскажу.

– Хорошо. – Устало откидываюсь на подушки. – Я не помню, когда впервые осознала, что могу контролировать сны. Это просто случилось однажды, еще когда я была ребенком. Честно говоря, сама не знаю, откуда у меня эта способность.

Зейн изучающе смотрит на меня. Пытается понять, правда это или ложь?

– Мне нет смысла врать. – Добавляю, пожимая плечами. Рассчитываю на то, что вопросов больше нет. Однако вопросы есть. Кто бы сомневался.

– Почему один твой глаз голубой, а другой карий?

– Обычная гетерохромия. Генетическое отклонение. Какое это имеет отношение к снам? – мне не нравится его повышенный интерес.

Зейн делает знак музыкантам, и мелодия становится тише и медленней.

– Ли, помоги мне понять.

– Да что понять?! Может, еще автобиографию написать и распечатать, чтобы ты оставил меня в покое? – Я все-таки делаю глоток чая, забывая, что во снах законы физики работают по-другому. Он не остыл, и я обжигаю язык. – Черт… Ладно. У меня врожденная гетерохромия, потому что у мамы глаза голубые, а у отца карие. Как видишь, на мне природа решила отыграться.

Зейн серьезен, он не смеется и не иронизирует.

– Как зовут твоего отца?

Допиваю чай и отставляю стакан.

– Саид.

Он молча разглядывает меня, как редкую диковинку или уникальный музейный экспонат. Я начинаю терять терпение, когда Зейн наконец произносит:

– Девочка-джинн… Невероятно.

Горсть изюма и сладкая курага, оставляющая на языке мягкое послевкусие. Звуки арабской лютни. Зейн выжидательно смотрит на меня, пытаясь понять, какое впечатление произвели его слова. Медленно тянусь через стол, будто собираюсь раскрыть страшный секрет. Он подается навстречу, и когда мы оказываемся на расстоянии поцелуя, я шепчу ему на ухо:

– У меня нет лампы…

Зейн поворачивается в недоумении. Он явно ожидал чего-то другого.

– Какой лампы?

С непринужденным видом возвращаюсь на подушки, не забыв прихватить с собой варенье из айвы с грецким орехом.

– Ну знаешь, беспризорник Аладдин из Аграбы, его ручная обезьянка и синий джинн – исполняющий желания раб волшебной лампы. – Пробую терпко-сладкую мякоть и невольно зажмуриваюсь от удовольствия.

Пару секунд Зейн молчит, изучающе разглядывая меня – так, будто видит впервые.

– Серьезно? Ссылаешься на диснеевские мультфильмы? – Он хмыкает, а потом в темных глазах вспыхивает пылающий огонь, и я замираю с поднесенной ко рту ложкой. – Впрочем, одно мое желание ты действительно можешь исполнить, хоть и похожа больше на принцессу, чем на джинна.

– Твоими стараниями.

Моей невозмутимости позавидовал бы и чемпион по игре в покер, но на самом деле я просто устала. Сумбурная поездка в Неаполь, проваленные на работе дедлайны, вернувшееся воспоминание из детства, знакомство с Зейном, его проникновение в мой сон и расспросы про отца – чересчур много для пары дней. Ощущаю себя разбитой. Если бы прямо сейчас наступил конец света, меня хватило бы лишь на то, чтобы сфотографировать ядерный гриб и снова лечь в постель. Кажется, Зейн понимает это.