Мария Руднева - Царь ифритов

– Видать, талантливые в твоей стране купцы, – спокойно ответил он. – Находят такие редкости! Ты хорошо платишь им?

– За свою еду и одежду я не жалею никаких денег, – с достоинством ответил царь Ямайн. – Ибо процветает лишь та страна, царь которой не знает лишений.

– И ты говоришь, что процветает твоя страна? – тихо спросил царевич Эшиа, и голос его был недобрым.

– А ты имеешь в этом сомнения, юный царевич? Разве не достаточно тебе было прогулки по моему городу, разве ты не видел прекрасный мой базар?

– Видел, да только приехал я к тебе со стороны разоренной деревни. И видел, что ты совсем забросил своих подданных, и никак им не помогаешь.

– Если деревни те существуют лишь в убыток – уместно ли царю думать о них?

– Ты же царь, светлейший Ямайн! – Брови царевича Эшиа сошлись на переносице. – Разве пристало тебе говорить подобные слова о своих подданных?

– А ты, стало быть, дерзкий царевич, считаешь, что тебе позволительно решать за меня, что мне пристало делать, а что нет? – Слова царя Ямайна звучали добродушно, однако нельзя было по нему сказать, что добродушию этому вот-вот не настал бы конец. – С чего ты начал вести такие речи, царевич?

Тут пришло время царевичу Эшиа прикусить губу, ибо законы гостеприимства твердили, что не следует грубить сиятельному царю. Но помнил он Тамиллу, и строптивого Зариба, и разоренную деревню тоже помнил, и не могло его сердце оставить подобную несправедливость без вмешательства. Но как не старался он, все время его разговоры с Ямайном сводились к забытой царем деревне Осмарит. И царь Ямайн с трудом сохранял благодушный вид, ибо видно было, что разговоры эти изрядно ему досаждают. Однако продолжил он угощать царевича Эшиа своими уникальными кушаньями, и расспрашивал изрядно про жизнь в стране Эшиа при нынешнем правителе – царе Аймире.

– Как нынче устроена твоя страна, царевич? – спрашивал он. – Много ли изменилось с тех пор, как сидел на троне твой дед, царь-путешественник?

С удовольствием отвечал ему царевич:

– Не многое изменилось, великий царь. Все так же мою страну с одной стороны омывает море, с другой возносятся неприступные горы. Мой отец, царь Аймир, унаследовал от царя Эшиа мудрость и дальновидность, и прислушивается к советам своих визирей, и правит вдумчиво и осмотрительно. Оттого процветает торговля, и оттого народ нашего царства не знает бедности и войны.

– А что же славная царевна Несаим, чье упрямство не смогли сломить даже годы? Все так же изучает мудрые книги и помогает правителю достойно управлять страной?

– И это так, великий царь. И мудрость царевны Несаим с годами не поубавилась.

– Когда я еще был молод, и едва воссел на этот трон, а случилось это тогда, когда твой дед еще даже не взял себе жену, – царь Ямайн огладил свою белоснежную бороду и пустился в воспоминания, – в те времена многие боролись за право стать мужем царевны Несаим. Много было наглецов и упрямцев, надеющихся сломить ее решимость и укротить ее нрав. А ведь царевна Несаим отличалась всегда не только умом, но и красотой. И так никому и не случилось одержать над ней победу. Отрадно слышать, что она еще жива.

– И мой дед жив, – упрямо сказал царевич Эшиа. – Я уверен, что он достиг своей цели, но не остановлюсь, пока не разыщу его и собственными глазами не увижу подтверждения тому.

– Ну, а если не случится этого, царевич? – Глаза царя Ямайна, посветлевшие от старости, стали колкими и пристальными. – Что от этого будешь делать?

– Коли так случится, решу на месте, – незамедлительно отозвался царевич Эшиа, – и буду действовать так, как велят мне обстоятельства. А до того момента вера моя в то, что царь Эшиа достиг успеха, будет непоколебима.

Царь Ямайн смерил его странным взглядом, о выражении которого сложно было что-то сказать. После рассмеялся громко и отчего-то довольно, и сказал такие слова:

– Вижу я в тебе в самом деле кровь царя-путешественника! Да, именно таким всегда был Эшиа: упрямым, верным себе и полным решимости. Так поднимем чарку за то, чтобы сердце твое не изменяло тебе, юный царевич!

И царевичу Эшиа ничего не оставалось, как поддержать тост и выпить вина, и угоститься сладостями, которые внесли слуги на серебряных подносах, и продолжить пить и есть для того, что прогнать прочь тревогу, навеянную странным их разговором.

К счастью для него, царь Ямайн был стар и оттого быстро устал под вечер, и сказал, что должен покинуть гостя.

– Сердце мое разрывается оттого, что приходится мне оставить тебя сейчас, юный царевич, – покачивая головой, сказал он. – Но годы приобрели надо мной сильную власть, оттого стал я теперь похож более на песочные часы, чем на человека: по утрам я бодр и весел, и многое мне под силу, но под вечер песок времени словно пересыпается мне в ноги, делая их грузными, а меня самого – неповоротливым, и потому вынужден я рано удаляться в свою опочивальню. Но не приходи оттого в уныние, царевич. Ибо в твоем распоряжении весь дворец, и волен ты идти, куда хочешь!

– Благодарю тебя, мой царь, – учтиво кивнул царевич Эшиа. – Я воспользуюсь твоим щедрым разрешением, и погуляю по твоим прекрасным садам, равных которым нет во всех царствах, и после того отойду ко сну следом за тобой, чтобы ранним утром разделить с тобой завтрак.

Для Эшиа было уже ясно, что жизнь в этой стране начинается рано и заканчивается рано – но только в столице, ибо помнил он, что уклад жизни деревенских жителей совсем отличался от того, что наблюдал он во дворце.

Так что дождался он, пока исчезнет со столов вино и сладости, и попрощался с царем Ямайном, и пожелал ему благих сновидений под присмотром блаженного Ар-Лахада, занявшего нынче Серебряный Трон, и следом за ним сам покинул пиршественную залу.

Из большой залы он свернул в сторону галереи резных колонн и с удовольствием прогулялся по коридору, пол которого устилал драгоценный ковер ручной работы, а на стенах повсюду были развешаны прекрасные мозаики. Эшиа залюбовался ими и долго рассматривал подробности сюжетов, изображенных на них. Были то истории из далекого прошлого, и даже один сюжет из жизни Кастара-Путешественника был в них увековечен. С огромной морской змеей сражался Кастар-Путешественник и вышел победителем из этой схватки.

В глубине души царевич Эшиа не отказался бы стать героем подобного подвига. Возможно, это и толкнуло его на путь путешественника, это и заставило его трястись в седле долгие дни и ночи напролет, и мечтать о великой цели. Если с ним в путешествии произойдет что-то чудесное, это изменит его жизнь на все отмеренное ему время. Царевич сначала улыбнулся своим мыслям, а после погрустнел. К его молодым годам уже достаточно узнал он, чтобы понимать, что не всегда чудесные истории приводят к хорошему концу. Ведь случилась же чудесная история в жизни его деда! Чудесная птица, запертая в клетке, которую он так мечтал выпустить на свободу, прекрасный царевич-посол Ардлет, о чьей невообразимой красоте прознали ифриты и похитили, сделав навеки пленником в своей стране. Царевич, чья страна оказалась поглощена песками Белой Пустыни и предана забвению, как и его имя, и сохранились они только лишь в сердце царя Эшиа, который поклялся сердцем и жизнью своею отыскать и освободить Ардлета.