Галина Милоградская - Пансионат (не)благородных девиц. Только моя

«Звуковые галлюцинации входят в программу?» – только и успела подумать Кэрри, когда Юми свернула и уверенно сдвинула сёдзи, склонившись в поклоне. От Кэрри не укрылось, какой взгляд она бросила на Сакумо, стоявшего у дальней стены. Восхищённый, полный слепого обожания. Что ж, определённо стоит подумать, дружить ли с ней или нет, кто знает, насколько сильна её любовь к господину…

Сакумо не спешил оборачиваться. Заложив руки за спину, он стоял у окна и, казалось, вообще не обращал внимание на Кэрри. Не собираясь стоять посреди комнаты, она решительно подошла и покосилась на него: всё то же непроницаемое лицо, чёткий профиль, поджатые губы. Юми шустро накрывала на стол, судя по звукам, к ней присоединились другие слуги, а Кэрри никак не могла придумать, с чего начать разговор. Как же просто было в пансионате! У неё была своя роль, у него – своя, а теперь всё смазалось, размылось, и что прикажете делать? Он не её мужчина, не её выбор, не её любимый. И в то же время не хозяин, а она не его рабыня.

– Сакумо, – наконец заговорила Кэрри, привлекая внимание, – всё в порядке?

– М? – он обернулся с таким видом, будто действительно не слышал, как она подошла. Слишком сильно погрузился в себя. Линн, Тони, то, что он сотворил с Кэрри, злость на случившееся и полная растерянность – как вести себя дальше? Вот что мучило его последние полтора часа. Сам того не подозревая, он привёз вместо послушной девушки ворох проблем, которые потянулись за ней. И Сакумо до сих пор не мог понять, что с ними делать.

– Может, я поужинаю позже? – в голосе Кэрри проскользнуло едва заметное раздражение, которое она попыталась скрыть за улыбкой.

– Ты очень красивая сегодня, – ровно ответил он, поворачиваясь к ней. Его собранные в тугой пучок на затылке волосы отразили свет ламп, по вискам скользнули иссиня-чёрные волны. Сакумо осторожно коснулся цветов, задев кончиками пальцев шею. – Тебе идёт эта одежда.

– Спасибо. – Кэрри невольно вздохнула – теперь поговорить о смене гардероба не удастся. По крайней мере не сейчас. – У нас есть планы на завтра?

– Планы? – Уголок его рта приподнялся. – Есть. Я покажу тебе свою резиденцию, расскажу о жизни здесь и о том, чего от тебя будут ждать окружающие.

– А ты? – тихо, чтобы не услышали слуги, продолжавшие накрывать на стол, спросила Кэрри. – Чего ждёшь от меня ты?

– Не многого, – теперь поднялся и второй уголок, тонкие губы сложились в улыбку, а пальцы прочертили трепетную линию к подбородку. Сейчас Сакумо смотрел на неё без страсти, спокойно, задумчиво. Взгляд неспешно скользил по лицу, изучая, будто видит впервые. Наконец рука опустилась, он отступил и кивнул на стол. Подал пример, первым усаживаясь на плоскую подушку прямо на колени.

– Стульев не будет? – вырвалось у Кэрри. Сакумо усмехнулся и качнул головой. «Отлично. Попробуй просиди в этом адовом кимоно весь вечер ещё и на коленях! Вот где настоящая пытка и наказание!» Кэрри подавила новый вздох и аккуратно расправила широкие рукава. Хорошо хоть палочками работать умеет, суши всегда были в числе любимых блюд, да и вообще японскую кухню Кэрри ценила.

– Знаешь, – медленно проговорил Сакумо, наблюдая, как она наполняет свою тарелку, – многие считают меня слишком старомодным. Как-нибудь мы посетим соседей, многие давно распрощались с привычной одеждой и традициями, живут так, как сейчас принято на Земле.

– И у них есть интернет? – хитро уточнила Кэрри.

– У некоторых есть всё.

Кэрри огорчённо вздохнула. Ну конечно, именно ей достался самый большой консерватор Зельдара. И что же она такого натворила в прошлой жизни?!

– Я считаю, что мы не должны забывать свои корни. – Сакумо потянулся к небольшой глиняной бутылочке и разлил по пиалам саке. – Мы – боги, забытые собственной паствой, изгнанные из родного дома. Но если откажемся от того, кем мы были, что от нас останется? Бессмертная оболочка без души?

– У вас есть душа? – Кэрри была искренне удивлена. Вообще она никогда особо не придавала значения теологии и всему, что с ней связано.

– Не в привычном тебе смысле. – Сакумо поднял свою пиалу и, когда Кэрри повторила за ним, выпил. – Мы сотканы из природной энергии. Из стихии, чужих желаний и верований, эмоций. Когда вера умирает, стихия остаётся. И чем сильнее она в мире, тем сильнее бог на Зельдаре.

Некоторое время они молчали. Кэрри раздумывала над его словами, продолжая знакомиться с местной кухней, Сакумо наблюдал за ней, ожидая вопроса, который она непременно вот-вот задаст. И Кэрри не разочаровала.

– Сакумо, а ты… сильный бог?

– Хм. – Он опёрся о пол позади себя и слегка откинулся назад. – Чего боялись люди в древности?

– Грозы? Наводнения? Землетрясения?

– И смерти. Как считаешь, боятся ли люди смерти сейчас?

– Конечно! – Кэрри улыбнулась. То ли три пиалы тёплого саке, то ли спокойная, расслабленная атмосфера так повлияли, но сейчас её раздирало любопытство.

– Страх – одна из сильнейших и естественных эмоций. Смерть неизбежна. Война всегда несла смерть, и войны на земле не прекращаются до сих пор. Да, люди перестали молиться богам, но всё ещё просят их, сами того не осознавая. Просят о своей победе, о поражении врага. И каждая их просьба, каждый их страх – это моя сила. А теперь скажи, насколько я силён?

Кэрри склонила голову набок, задумчиво рассматривая его. Нарочито расслабленная поза, тени, застывшие на лице, глубокий взгляд и бледные губы – кажется, дай ему сейчас меч, и каждый примет его за свою смерть или решит, что переборщил, и пора бросать пить.

– Думаю, да, – наконец ответила она.

– Не боишься? – несмотря на небрежность его тона, по спине дружным табуном промчались мурашки. Но Кэрри вскинула подбородок и посмотрела прямо в глаза.

– Нет. А должна?

Он вдруг стремительно поднялся и в одно движение оказался перед ней, Кэрри даже не успела сделать вдох. Протянув ей руку, Сакумо потянул её на себя так быстро, что она с разбегу врезалась в его грудь. Тут же подняла на него глаза и вздрогнула: казалось, на неё смотрит сама тьма. Тени залегли под глазами, хищная улыбка исказила лицо, наделяя нереальной, потусторонней красотой.

– А так? – хрипло прошептал он, резко прижав к себе, обхватив обеими руками за талию.

Кэрри окончательно забыла как дышать, лёгкие слиплись, выпустив последний воздух жалким, придушенным писком. Инстинктивно упёрлась ладонями в грудь, но даже не сделала попытки оттолкнуть – слабость разлилась по телу. И тут же испарилась, оставив противное чувство собственной беспомощности. Нет. Так просто её не напугать. В облике Сакумо не было и тени безумия, искажавшего лицо Тони. Не было похоти и чувства собственного превосходства. Здесь было могущество, дремлющее глубоко внутри, скрытое под внешним равнодушием. Так завораживает ураган, когда ты смотришь на него за мгновение от гибели. И сейчас, глядя в его глаза, Кэрри чувствовала, что уже занесла ногу, чтобы сделать последний шаг и погибнуть. А может, взлететь вверх.