Ната Лакомка - Василиса Опасная. Зеркальная маска джанары

У меня было такое чувство, что мир вокруг сошел с ума. Какие маги? Какие всплески?!.

– Все, я к бабуле, – буркнула я, поднимаясь и выдергивая шнур зарядки. – Поговорим, когда вернете мою семью обратно, инопланетяне.

– Куда это ты? – Ленка преградила мне дорогу. – Никуда не пойдешь. И так с тобой неприятностей не оберешься!

– Со мной? Ты совсем крышей съехала, – я натянула бейсболку до ушей и насупилась. – А ну, пропусти.

– Ее надо собрать к завтрашнему, – сказала Ленка маме, смерив меня недовольным взглядом. – Кокошник пусть возьмет мой старый, на первое время сойдет, а потом посмотрим, какие камни будут лучше…

– Собирайтесь, а я пошла, – подвинув сестру плечом, я направилась в прихожую, но теперь на моем пути встала мама.

– Вася, – она пыталась говорить строго, – никуда ты не пойдешь. Прекрати свои выходки…

– Мы всего-то Рощу защищали! – завопила я и только потом догадалась, что мама имела в виду вовсе не нашу танцевальную «выходку», а совсем другое.

– Всё, шутки кончились, – отец вышел из кухни. – Василиса, ты разве не видишь, что все серьезно?

– Да что серьезно?!

– Вот! – сестра сунула мне под нос свой телефон. – Полюбуйся!

– И что тут? – проворчала я.

На экране был ролик из ютуба, я прочитала заголовок: «Пацан сгорел возле администрации!».

– Ерунда какая-то…

– Ты посмотри, посмотри, – велела Ленка.

Я нехотя запустила ролик и сразу увидела знакомый «Лексус», на крыше которого выплясывала фигурка в маске в виде черепа. Это была я – во время «выходки». Вот я кружусь волчком, а вот делаю сальто… Едва я приземлилась, от души грохнув пятками, как машина вдруг загорелась – на крыше, ровным кольцом вокруг меня, а я продолжала танцевать, не замечая пламени. Огонь лизал мою одежду, руки, доставая почти до плеч, но не причинял никакого вреда.

Я удивленно перевела взгляд на свои толстовку и джинсы – они были целые, не опалёные, и даже гарью не пахли!

А на видео пламя уже охватило машину до колес. Кто-то громко выругался за экраном, а потом раздался истошный вопль: «Васька! Беги!». Я скатилась по лобовому стеклу, рассекая пламя, как воду, побежала, и тут машина взорвалась желтым снопом огня.

Изображение подпрыгнуло, показало асфальт и мелькающие ноги, а потом ролик кончился, но я продолжала стоять столбом, держа телефон.

– Убедилась? – сердито сказала Ленка, забирая у меня мобильник.

– Так не бывает, – произнесла я через силу, а в голове стало пусто, как в воздушном шарике. – Так не бывает.

– Бывает, – ответила сестра, но уже не сердито, а устало, и обернулась к родителям: – Я ей покажу?

– Подожди, Леночка, – засуетилась мама. – Надо ее хоть подготовить… Кто знает, как это отразится на психике.

– На ее психике? – фыркнула сестра. – Да не смешите. На ее психике пахать можно.

– Что показать? – спросила я и не узнала своего голоса – так странно и сдавленно он прозвучал.

– Я покажу, – и не обращая внимания на мамины просьбы не торопиться, Ленка посмотрела на меня в упор, взмахнула руками перед своим лицом, и вдруг кувыркнулась прямо по полу, мне под ноги.

Я отскочила, чтобы она не сшибла меня, но на том месте, где только что была моя сестра, вдруг появилась… птица. Белый голубь посматривал на меня темными бусинками-глазками, а потом расправил крылья, взлетел… и вот уже перед нами стоит Ленка, приглаживая растрепавшиеся волосы.

– И что это? – тупо спросила я.

– Это называется – оборотничество, – терпеливо пояснила сестра. – Мы все – птичьи оборотни. Папа и я – голуби. А мама – сойка.

Я посмотрела на родителей, они смотрели на меня с сожалением и… жалостью. А потом мама отвела взгляд.

– Мы пытались спрятать тебя, Васечка, – сказала она тихо.

– Спрятать? – переспросила я, гадая – сойду с ума сейчас или уже сошла. – От кого?

– От высокого совета, – сказала сестра. Она открыла коробку, которую доставала из шкафа, и вытащила оттуда кокошник, украшенный жемчугом. – Только прятали от совета и чуть не попались особистам.

– Елена! – шикнул на нее папа. – Ты с ума сошла – говорить о таком?!

– А что? – сестра вскинула брови. – Мы прогремели по всему интернету! Хорошо хоть у нее мозгов хватило маску натянуть! Иначе уже сегодня нас всех бы допрашивали.

– Елена! – прикрикнули на нее мама и отец уже одновременно.

Она досадливо дернула плечом и отвернулась, засовывая кокошник в мой рюкзак. Я чувствовала себя до такой степени пришибленной, что даже не остановила ее, хотя в другое время заорала бы, запретив трогать мои вещи.

– Кто допрашивал? – я по-прежнему стояла столбом посреди прихожей, хотя раньше просидеть неподвижно даже пару минут было проблемой.

– Это неважно, – быстро сказал папа. – Что случилось – то случилось. Теперь надо принять то, что есть. Василисе завтра отправляться в «Иву», надо найти все по списку максимально.

– Блюдце есть, ложка тоже, – принялась загибать пальцы сестра. – Сапоги можно купить потом, они все равно раньше новогоднего бала не понадобятся…

– Зеркало, – подсказала мама. – Пусть возьмет мое.

– Да, пока твое, а потом все докупим, – согласилась Ленка. – Пап! Надо съездить на рынок за яблоками.

– Я съезжу, – тут же отозвался папа.

Мне показалось, он был очень рад сбежать из квартиры, предоставив маме и Ленке возиться со мной.

Меня усадили на кушетку в комнате сестры, и Ленка, засовывая в мой рюкзак какой-то хлам, заговорила неторопливо, как будто рассказывала сказку:

– «Ива» – это самое престижное заведение в нашей стране. Попасть туда можно только после отборочных в три тура. Тебя приняли туда без экзаменов, по личному ходатайству ректора. Так что радуйся, что будешь учиться в элитном институте, а не любоваться на звездочки через решетку…

– Лена! – не выдержала мама. – Зачем ты ее пугаешь?

– Я не пугаю, – отрезала сестра. – Ее вряд ли что-то испугает. Это нам надо бояться, чтобы она там что-нибудь не выкинула.

– Меня в тюрьму, что ли, могли посадить? – дошло до меня, наконец. – Да мне еще восемнадцати нет! Какая тюрьма?!

– Особая тюрьма, – Ленка повернулась ко мне, прищуривая глаза и воинственно раздувая ноздри. – Наша жизнь – она под постоянным контролем. Любой проступок может стоить свободы. За нами всегда слежка, даже когда кажется, что никто ничего не видит.

– За нами?.. – пискнула я. – За Красновыми, что ли?

– За нами! – сказала сестра, как припечатала. – За волшебниками, магами, колдунами – называй, как хочешь, сути это не изменит. Но магия – это чудовищная сила, иногда она меняет человека до неузнаваемости. Изменишься – и окажешься в Особой тюрьме, откуда нет выхода.

– Ерунда какая-то, – шумно выдохнула я.

– Нет, не ерунда, – сказала мама грустно. – Мы хотели, чтобы у тебя была нормальная жизнь, Васенька. Нормальное детство…