Ната Лакомка - Семейный портрет с колдуном

Я приподняла штору, глядя в окно, и рассеянно слушала, время от времени кивая. Мы с Аселином собирались тихо и спокойно жить в Саммюзиль-форде, но со спокойной жизнью что-то не складывалось. И помолвку отменили. Колдун верен себе. Сказал – не выйдешь замуж, и вот свадьба уже под вопросом.

– Думаете, королева не захочет, чтобы я выходила за Аселина? – спросила я.

– Не вижу причин, по которой её величество может запретить ваш брак, – ответила леди Икения после некоторого раздумья. – Но я удивлена, что она вызывает нас. Аселин – всего лишь наследник второй очереди. Королеву больше должен был бы интересовать брак Вирджиля.

Меня передёрнуло, как от сквозняка. А что если королева интересуется именно браком графа Майсгрейва?!

«Я подумал, он сам захотел на тебе жениться», – сказал Аселин.

«Я бы не отказался узнать вас поближе», – сказал граф.

Не может ли быть так… Нет, не может… Невозможно… Я запаниковала, пытаясь убедить себя, что всё вздор – и я не представляю никакого интереса для Вирджиля Майсгрейва.

Но тут, словно ответом на мои страхи и сомнения, карета резко остановилась, и снаружи послышался весёлый голос графа.

Мы с леди Икенией переглянулись с одинаковым беспокойством, а в следующую секунду дверца кареты распахнулась, и перед нами предстал граф Майсгрейв – в изумрудно-зелёном камзоле с вышивкой алыми, синими и золотыми цветами, с непокрытой головой и… невероятно довольный.

– Что случилось, дядюшка? – спросила леди Икения.

– Ничего не случилось, – ответил он и пинком опустил подножку. – Выбирайся из кареты, Ики. И побыстрее, не будем задерживать движение.

– Зачем? – но она уже торопливо поднялась с сиденья, уронив подушки, подобрала подол платья и спустилась по ступенькам.

– Затем, что вы поедете с Корнелией, – объявил граф, одним прыжком оказался в салоне кареты и подмигнул мне. – А с леди Валентайн поеду я.

– Что?! – пробормотала леди Икения и нервно оглянулась, став красной, как вишня. – Но это же… неприлично…

– Кто виноват, что ты думаешь о неприличностях, Ики? А я и леди Валентайн не видим в этом ничего страшного, – Вирджиль Майсгрейв поднял лесенку и взялся за дверцу, намереваясь её захлопнуть.

– Постойте! – крикнула я и бросилась вперёд, готовая выскочить из кареты даже без лестницы. – Постойте, я тоже поеду с леди…

Но дверца захлопнулась перед самым моим носом, и последнее, что я увидела – растерянное лицо леди Икении.

– Пустите меня! – я в ужасе стучалась в закрытую дверцу, но она словно стала единым целым с салоном кареты. – Пустите!

– Что вы так переполошились? – лениво спросил граф, разваливаясь на подушках, оставленных леди Икенией. – Я вас и не держу вовсе.

Карета качнулась и поехала, а я, оставив бесполезные попытки освободиться, села на сиденье напротив графа, постепенно сдвигаясь в уголок.

– Что вам нужно? – спросила я, боясь взглянуть на колдуна.

– Ничего, – ответил он. – Просто не люблю трястись в седле. Кости ноют, знаете ли.

Но вряд ли это было причиной, потому что следом за этими словами послышался смешочек. Гадкий смешочек. Он забавлялся, этот проклятый колдун!

– Вы поступаете возмутительно, – я попыталась к его совести. – Подумайте, что скажут, если узнают, что мы ехали вместе в карете. Аселину вряд ли это понравится…

– Конечно, не понравится, – подхватил граф. – Когда мой внук узнает об этом, он потеряет покой. Будет мучиться, теряясь в догадках – чем же мы тут с вами занимались, милая Эмили.

Он попал в цель. Я представить себе не могла, как Аселин воспримет новую выходку своего дедушки. Оставалось лишь надеяться, что леди Икения всё понимает и не расскажет сыну, что произошло. И что никто не заметит меня в карете. Иначе свадьба точно не состоится, потому что на весь Саммюзиль-форд растрезвонят о потере репутации.

Моей репутации.

Я сидела на мягком сиденье, как на иголках, ожидая, как в любую минуту нас остановят гвардейцы при выезде из города. Но мы проехали ворота, и мост, а у нас даже не проверили документы. Вирджиль Майсгрейв мог бы вывезти мой труп – и никто ничего не узнал бы.

– Вы так загадочно молчите, – граф подсунул под локоть подушку и теперь полулежал, подперев голову и мечтательно посматривая на меня. – Есть причины?

– А вы не догадываетесь? – отрывисто спросила я.

– Решительно, нет, – пожаловался он. – Вы как будто хотите, чтобы я пожалел, что поехал с вами. А ведь мы могли бы так чудесно провести время.

– Боюсь, я не смогу развлечь вас, милорд. Лучше бы я поехала с леди Икенией и…

– Вы могли бы сесть на меня, – продолжал тем временем граф, – или, например, позволили бы мне встать перед вами на колени и нырнуть под вашу юбку.

Я собиралась просидеть в уголке кареты, как мышка, глядя в пол, но тут уставилась на колдуна, не веря тому, что услышала.

– Вы что такое говорите? – произнесла я с трудом. Лучше было бы притвориться, что я ничего не поняла – как и положено благовоспитанной девушке, но предательская краска уже заливала меня до ушей, и я ничего не могла с этим поделать. Просто сидела напротив этого нахала и краснела, краснела…

– А что вас смущает? – в свою очередь удивился граф. – Я – человек широких взглядов, и считаю, что женщины заслуживают удовольствия в той же мере, что и мужчины, и готов доказать вам это, Эмили. Хотите проверить? Мой язык и пальцы к вашим услугам, если остальное пока не устраивает.

Я постаралась взглядом выразить переполнявшее меня негодование, но Вирджиль Майсгрейв сделал вид, что не понял моего возмущения.

– Не смущайтесь, Эмили, – замурлыкал он. – В каком-то смысле я – либерал, особенно в том, что касается права женщины на любовь…

– Меня смутило вовсе не это! – огрызнулась я, всё сильнее заливаясь краской.

– Что же? Расскажите, и мы попытаемся вместе решить проблему.

– Проблема в вас! Вы ведете себя, как… стареющий ловелас!

– Возможно, – легко согласился он. – Но я умею доставлять удовольствие… невинным девушкам. И обещаю, что мой внук ничего не узнает. Если только вы сами не проболтаетесь, – он выдержал мелодраматическую паузу и добавил, таинственно понизив голос: – Когда станете звать меня во сне, умоляя, чтобы я вас взял.

– Вы безумны, – произнесла я, чувствуя, что ещё немного – и сама сойду с ума от такого откровенного бесстыдства.

Вот так напрямую предлагать мне любовь?.. Вернее, не любовь, а… запретные удовольствия?.. Неужели, Аселин был прав, и я заинтересовала королевского колдуна? Похоже на один из романов, что мы тайком читали в пансионе, пряча потрепанные книги под матрасы, чтобы не заметили воспитательницы. Юной и невинной девой пленился властный и жестокий герой, и всячески добивается её.