Ната Лакомка - Семейный портрет с колдуном

Я запрокину голову, и мужчина, стоящий позади, наклонится, чтобы поцеловать меня – поцеловать нежно, трепетно, а потом жарко, горячо, неистово!.. И я тоже буду целовать его – так же исступленно, как он меня…

Вскочив в постели, я уставилась в темноту.

Всё-таки, я уснула. Свеча погасла, жаровня прогорела, и в комнате было свежо, но я отбросила одеяло, потому что тело моё пылало, как в лихорадке. Я застонала и взлохматила двумя руками волосы, мечтая выбить глупой сон из памяти раз и навсегда.

Потому что мужчиной, который целовал меня под дождем из лепестков, был граф Майсгрейв.

Стыд, страх и… возбуждение. Как могло случиться, что сон про Вирджиля Майсгрейва настолько растревожил меня? Заставил мечтать о его поцелуях, о его руках…

Возможно, порочность заразна? Или я порочна по природе? Но с Аселином мне не составляло труда держаться в рамках приличий, хотя он и умолял о поцелуях – всего лишь о простых, невинных поцелуях! А не о том бесстыдстве, что предлагал граф!..

И как могут подобные сны сниться благовоспитанной девушке?..

Но помимо воли я снова улетела мыслями под дождь из белых лепестков.

Как странно, как нелепо, как… прекрасно…

Шорох в темноте моментально прогнал все мои страдания из-за сна.

– Кто здесь?! – позвала я, ожидая чего угодно – от ядовитых змей, посланных колдовством, до графа, тайком пробравшегося в спальню.

– Это я, Эмили, не бойся, – послышался голос Аселина, а потом раздались звуки удара кремня о кресало.

Это был мой жених, но почему-то я совсем не обрадовалась, и даже не перевела с облегчением дух. Неужели, сон про колдуна так повлиял на моё отношение к Аселину? И что же изменилось?.. Почему всё во мне воспротивилось тому, что Аселин пришел меня навестить?..

– Зачем ты здесь? – спросила я, помедлив. – Уже поздно.

– Я уехал, не попрощавшись, – простодушно сказал он. – Ужасно скучал по тебе.

Он, наконец, выбил искру и вскоре затеплился огонек свечи, осветив снизу лицо Аселина. Он был в рубашке с расстегнутым воротом, в штанах и босиком – совсем домашний вид, но мне это не понравилось. Я почувствовала раздражение и досаду, что он вот так заявился ко мне в спальню. Ночью, без предупреждения…

– Мы не виделись всего один день, – возразила я, натягивая одеяло до подбородка. – Вполне можно было подождать до утра.

– Ты мне не рада? – спросил он с таким искренним изумлением, что мне стало стыдно.

– Рада, конечно, – сказала я, смягчившись. – Но я спала, Ас. Мы день провели в дороге.

– Прости, что разбудил, – покаялся он и присел на край кровати. – Но дай хоть посмотреть на тебя.

– Завтра насмотришься, – пошутила я, но веселья в душе не было. – Иди спать, Ас.

– Завтра дедушка Джиль приглашает нас на обед, – произнёс он невпопад.

Я затаилась, ожидая, что он ещё скажет. Мне было тревожно и неловко, хотя раньше я никогда не испытывала неловкости в его присутствии. Или всё дело было в том, что он произнёс имя графа? Дедушка Джиль… Звучит странно, нелепо… Вирджиль… Ещё нелепее…

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил Аселин.

– В смысле? – переспросила я, хотя мгновенно поняла, о чем сейчас пойдет разговор.

Неужели, леди Икения рассказала?.. Боже, да при чем тут леди Икения? Как будто она одна видела то, как граф повел себя во время поездки в столицу…

– Ты меня разлюбила, Эмили? Ты больше не хочешь выходить за меня?

Я ждала совсем не этого и растерялась ещё больше, чем когда граф предложил нырнуть мне под юбку.

– Что ты говоришь, Ас?.. – забормотала я. – К чему такие вопросы?..

– Скажи, что это не так? – он взял меня за руку и поцеловал в ладонь.

Мне ужасно хотелось высвободить руку, но я не осмелилась. Отчего-то было стыдно и жалко, и я заставила себя погладить Аселина по голове. Волосы были густыми, жесткими, и смешно торчали надо лбом.

– Это не так, – произнесла я тихо. – Если я передумаю, то скажу тебе об этом первому. Но разве мне надо передумать?

– Эмили! – он пылко поцеловал меня в ладонь, потом в запястье, потом губы его скользнули выше, но я остановила его, спрятавшись под одеяло.

– Иди спать, – я постаралась говорить как можно мягче. – Тем более, завтра нам предстоит обед с твоим дедушкой. Для этого надо хорошо выспаться и набраться сил.

– Можно я тебя поцелую? – попросил он и потянулся ко мне.

Я позволила только поцелуй в щеку, и добрых десять минут уговаривала Аселина не шуметь и уйти поскорее, пока он умолял позволить хоть немного больше.

– Немедленно уходи, а то рассержусь! – пригрозила я ему, когда он стал уже чересчур настойчив.

Оставшись одна, я долго лежала в постели, глядя на огонёк свечи.

Леди Икения расписывала мне столичное гостеприимство – будут сплошное веселье, развлечения, новые знакомства… Но в эту радужную картину совсем не вписывался Аселин, выпрашивающий под покровом ночи поцелуй, заржавленные цепи качелей на тисовых деревьях, выросших у склепа, и… королевский колдун, обещавший, что я стану звать его во сне.

– Да, не самый приятный визит, но отказаться мы не можем, – говорила леди Икения, когда на следующий день мы собирались на обед к графу Майсгрейву.

Сказать, что визит был не самый приятный – это ничего не сказать. Я решительно не понимала, почему мы не можем отказаться от приглашения, но Майсгрейвы собирались к дедушке Джилю с торжественной обреченностью, как на королевский эшафот. В отличие от них, я решила не придавать обеду большого значения. И когда мои вещи были доставлены в дом Майсгрейвов, надела самое скромное платье – серое, с маленьким отложным коротничком и двумя перламутровыми пуговками у горловины.

– Понадеемся, что это продлится недолго, – сказала леди Икения, когда мы сели в открытую коляску и отправились в центральную часть города.

Я сидела с леди Икенией, а напротив расположились рядком Корнелия, господин Бо и Аселин. Аселин ловил мой взгляд, но я делала вид, что ничего не замечаю, и с интересом рассматривала при дневном свете фонтаны, статуи и портики, увитые вьющимися розами.

Чем ближе мы подъезжали к центральным кварталам, тем богаче становились дома и тем меньше становились дворы. Каменные фасады, украшенные статуями с фамильными гербами, жались друг к другу, словно подпирали плечами.

– Земля здесь очень дорогая, – пояснила леди Икения, когда я спросила о такой странности. – Надо получить королевское разрешение на застройку, согласовать вид строения с гильдией королевских архитекторов, чтобы не нарушить общую картину. Но жить здесь очень престижно. Если живёте на одном трёх холмов – даже документы показывать не нужно. Достаточно сказать: я с Ивового холма, я с Букового… И все двери будут для вас открыты.