Дарья Фэйр - Ведьма из Питера

Я растерянно огляделась. К кому идти-то? Кто свой, кто чужой? Совсем одна на углу улицы, мимо проносятся редкие машины, вдалеке слышен шум шоссе, людей в округе почти нет, только бомжи какие-то или пьяницы – не разобрать – кучкуются в соседнем сквере. И всё. Что делать-то?

Издалека нарастал рокот, который, вначале сливаясь с общим шумом, вдруг волнующе задел сознание, и ещё не поняв, я уже почувствовала, что это что-то по мою душу. Я растерянно сделала пару шагов вперёд, порыв ветра растрепал волосы, закрыв глаза, и я пропустила момент, когда ко мне на большой скорости, разворачиваясь по широкой дуге прямо через две сплошные, нарушая большую часть правил дорожного движения, подъехал огромный чёрный дорожный мотоцикл. Пилот резко затормозил, заднее колесо с визгом вильнуло в сторону тротуара, и он остановился.

Кожаная куртка блеснула металлической фурнитурой в свете фонарей, длинные чёрные волосы подхватил ветер, и мотоциклист повернул ко мне лицо в тёмных очках. Рука в кожаной перчатке отпустила ручку газа, и он быстрым движением снял с левого локтя висящий на ремешке шлем и протянул мне.

– А? – жалобно проскулила я, понимая, что отчаянно трушу. Но это за мной, неужели Саша так быстро организовал всё?

Мотоциклист нетерпеливо дёрнул головой, как бы приглашая и подгоняя одновременно. Похоже, времени у нас нет, нужно решаться! Судя по его виду, он даже экипировку надеть не успел – схватил шлем для меня и прыгнул в седло. Но ведь не время для байкеров! На улице холод собачий! Но делать нечего.

Я сорвала шапку, упихнула её в сумку, схватила шлем, и пока нахлобучивала его, байкер с щелчком откинул пассажирские подножки с обеих сторон. У меня аж съёжилось всё внутри от осознания, что я сейчас там поеду! Сиденье-то небольшое, подножки – две железки торчащие, что даже ногу полностью не поставишь, и этот в косухе – единственная опора, за которую держаться. Но почему-то он казался надёжным.

Шлем оказался впору, я беспомощно потянулась к пилоту, и тот резким движением защёлкнул мне ремешок и хлопнул ладонью по визору, закрывая, после чего вытянул большой палец, показав себе за спину, и приказал:

– Садись.

– Да я же даже не знаю как?! – перепуганно воскликнула я, но, увидев раздувшиеся ноздри мотоциклиста, поспешила на место.

Нога сорвалась, но я опять поставила её на подножку, и едва успела умостить зад, как мотоцикл резко тронулся, а я вцепилась в куртку пилота, в ужасе прижавшись к нему всем телом и сжимая ногами его бёдра.

Вопросы застряли в глотке, а сердце куда-то сбежало от ужаса, и только слух, чуть сбитый шлемом, транслировал в мозг нарастающий рёв, вырывающийся из хромированного чудовища под нами. И вибрация по телу, из-за которой побелевшие пальцы впиваются в жёсткую кожу куртки, ломая и без того неровные ногти.

Пилот мчал по узкой улочке так, будто мы были уже на трассе. Я даже вскрикнуть не успела, когда он наклонил мотоцикл, заходя на дугу к развязке с Ленинградкой под мостом, без остановки проскочил все светофоры и уже на выезде на шоссе только ногой по асфальту чиркнул, помогая мотоциклу развернуться со слишком узким для него радиусом. Из-под каблука сверкнули искры, которые я еле успела заметить, пряча голову в шлеме в его развевающуюся гриву.

Даже кричать не могла, в горле собрался комок. Асфальт влажно блестел в свете жёлтых фонарей, а попутки, обдающие нас грязной моросью из-под колёс, слишком быстро оказывались позади.

Но я была всё ещё жива. Всё ещё здесь! Осознав это, я несмело попыталась оторвать голову от спины пилота и выглянуть из-за его плеча на дорогу. Мы неслись по Ленинградке со скоростью, намного превышающей дозволенную, лавируя между редкими машинами. Ветер хлестал так, что поворачивать голову было трудно. Руки онемели от напряжения и холода.

Я не могла понять, что этот самоубийца делает?! Без шлема, по холодному мокрому асфальту, ранней весной нестись вот так – верная смерть! Одна малюсенькая ошибка – и мы оба трупы! Мгновенно! Но как дать ему знать, чтобы сбросил скорость, если я даже руки разжать не в состоянии?!

А ещё меня мучил вопрос: КАК ОН ДЫШАЛ??? На такой скорости! И как он мог хоть что-то видеть в своих очках?! Интересно, а руки он ещё чувствует хотя бы по локоть, или уже всё? На секунду пришло в голову, что он вообще не человек. Ну не может обычный смертный делать такие вещи, не под силу это! Но подступающую шизофрению я отогнала, видимо, атмосфера клиники ещё не выветрилась, вот и поехала крыша! Хотя однозначно этот парень за рулём был психом!

Мотоцикл, будто паря, спустился с пригорка, но вскоре опять заставил внутренности сплющиться, влетая на мост. Скорость снизилась, пилот отщёлкал ногой передачи и затормозил на вершине моста. Обернулся ко мне, давая разглядеть чёткий профиль и густые тёмные брови к вискам, и сказал:

– Ты кое-что забыла.

Я не сразу поняла, что он сказал, в ушах шумело и бухало сердце:

– Что? – испуганно спросила я, судорожно пытаясь понять, о чём он. Что забыла? Что меня преследует Сергей Борисович? Это от него, что ли?! Я что, попалась?! Запуталась, поверила и попалась?!

Пилот, всё так же вполоборота, произнёс, каким-то чудом умудряясь прорваться сквозь гул автострады, хоть и не кричал:

– Кое-что важное. Я помогу. Держись очень крепко.

От этого «очень» у меня всё похолодело внутри, но пилот всё же дал мне долю секунды, чтобы я ухватилась за него, прежде чем отпустить сцепление и с юзом сорваться с места.

Мост, развязка, Химки, развязка… всё промелькнуло так быстро мимо, будто кадры фильма на перемотке. Только моргнул – и уже следующая локация. Опять моргнул – следующая! Начался дождь, дорога сузилась, мотоциклист гнал всё быстрее. Редеющие попутки размытыми стоп-сигналами мелькали по бокам.

Что?! Что я забыла?! О чём этот псих?! Родителям позвонить забыла? Тему диплома научруку скинуть? Медицинскую карточку забрать из клиники? Или утюг выключить где-то?! Что забыла?! Что мне крышка, потому что я дура доверчивая?!

Перебирала в уме варианты, но всё казалось каким-то надуманным. И вдруг совершенно нелогично, но так бывает, что внезапно ощущаешь: «оно»! Было что-то важное, что хотела вспомнить лично я. Мой странный сон. Неведомый, непонятный! Сон, о котором не знал никто! Но сердце подсказывало настойчиво, как религиозный фанатик, что да! Об этом говорил байкер.

И как-то внезапно вся реальность окрасилась в иной цвет, когда понимаешь, что смотрел в одну точку, а мир намного больше, чем тебе казалось. И ты просто слишком трусил, чтобы поднять голову и понять, что помимо родителей, помимо всей этой дряни, что была у меня, есть ещё что-то намного больше, что вообще не имеет отношения к моей глупой суете.