Дарья Фэйр - Ведьма из Питера

Мой пилот это знал. И теперь пришло время узнать и мне.

Я тупо уставилась в одну точку, уже не видя мельтешащие фонари по обочинам и расплывающиеся капли на прозрачном пластике визора. Ехать с этим психом было слишком страшно. Настолько, что страх пересёк ту грань, когда его уже не ощущаешь и словно в трансе начинаешь видеть реальность по-другому, будто тебя это всё не касается. Равнодушно отметила, что если мы с ним сейчас упадём, то моментально умрём. Нас просто размажет, сотрёт об асфальт, как морковку на тёрке, но скорее мы кубарем улетим в отбойник. Хлоп – и всё. Зато быстро и почти безболезненно.

Но пилот гнал. Уверенно, стремительно. Будто это он держал дорогу мотоциклом, а не мы мчались по ней. Обочина сливалась в одну сплошную смазанную тряпку, ветер немилосердно трепал его волосы, я безумно ухмыльнулась: «Придётся стричься, он это не расчешет». Такое ощущение бывает при взлёте на самолёте, когда скорость всё нарастает и нарастает, вжимая тебя в сиденье, и кажется, что уже быстрее некуда, но затем включаются двигатели в крыльях. И ты понимаешь, насколько беспомощен во власти мощи машины – жалкий и слабый человечек, неспособный осознать то, что с ним происходит.

Будто ощутив, как в моём мозгу перещёлкнул тумблер, байкер дал ещё газу и переключился на следующую передачу. Всё. Ещё немного – и мы взлетим. Действительно, к чему страх, к чему вся эта суета, если есть что-то намного важнее? Ведь если мы умрём сейчас, то моё последнее желание: узнать перед смертью правду. Вспомнить, вспомнить всё, что для меня важно! Только для меня!

Пилот мчал, наплевав на всё: пешеходные переходы, скоростные ограничения, разметку. Светофоры тоже оставались без внимания. Может, конечно, дело было в том, что время позднее, но нам везло, будто кто-то расчищал дорогу лично для нас. Только промчавшись мимо поста ДПС, я услышала далеко сзади жалобный свисток гаишника.

Скорость была безумной, я даже на машине ни разу с такой не ездила, когда папа за руль садился после бокала. Тогда мне тоже было страшно, а сейчас я вдруг осознала, что мне нравится, есть в этом что-то, когда ты беспомощен, и всё, что ты можешь – это думать. Я уже смело смотрела из-за плеча пилота на дорогу, с усилием удерживая голову напряжённой шеей. Кочки и ямы мы пролетали, будто их и не было, на такой скорости подвеска «съедала» их, будто не замечая. Лужи разлетались по бокам крыльями, больно ударяя по ногам. Коленей и бёдер я уже не чувствовала – только боль прорывалась, будто это не вода вовсе, а пульки из тира. Капли дождя избивали промокшую куртку, заливали визор и стекали куда-то к затылку. Дорога, слившаяся в одну точку, загипнотизировала меня, тело сковал непонятный паралич, я смотрела вперёд, а перед глазами мелькали ускользающие картины моего сна.

Они нарастали, становились ярче. Я услышала голоса. Вдруг вспомнила, что этот принадлежит Эбайдину. Кто этот Эбайдин? В сознании мелькнули красные локоны, а сама я уже была где-то не здесь. Меня окружали сосны и скалы, пахло морем… Нет, я стояла посреди поля, а вдалеке виднелось озеро «…Ликораттэ, или по-эльфийски Лиатэя…»… Нет, я была в пещере, а рядом потрескивал костерок… Ах нет, я мчалась по дороге на мотоцикле!

Всё слилось в один невообразимый цветной комок мыслей, воспоминаний и ощущений. Этот бред колотил сознание мясорубкой, я прижималась к пилоту сильнее, а сама с открытыми глазами видела воочию свои сны. Они обрушивались на меня, выметая всё лишнее, будто прорвавшейся плотиной накрыло с ног до головы.

И вот, гигантский невообразимый пазл начал сходиться, мурашками отдаваясь по бесчувственной коже, лишая связи с реальностью, затапливая разум ослепляющим белым светом, выбивающим из состояния «здесь и сейчас» и давая целую вселенную взамен.

Эстэриол!

Эстэриол!!!

Хотелось захлебнуться в крике, но я не двинулась, вопя лишь в душе.

Ас! Элни!!! Сайка! Инори! Нат!!!

Леса-леса, дороги, ветки, камни, люди, птицы, тигры, цветы, осколки стекла на брусчатке, борода Зурба, пятки Майри, Мальрис и Бирт, Ниамо и башни Светоча. Сотни тысяч калейдоскопических картинок, сыплющихся без остановки и сливающихся в одно целое. Слишком большое, чтобы человеческий мозг мог выдержать вырвавшийся поток, будто кто-то проткнул иглой гигантский надувной бассейн, затопивший двор, дом, улицу, город, планету…

И вот, я будто сама вспыхнула этим белым светом, отключившим всё вокруг, дёрнувшим меня изнутри, как проклятье айвера, только без крови, без боли. Картина полная, я вспомнила всё.

Всё, что было со мной. С самого начала и до самого конца. И нет, это был не сон, это была моя жизнь! Моя долгая и счастливая жизнь! Обе жизни!

Я вспомнила себя саму. Улицу Свечей в Нэвэрете, Силурские степи и леса. Вспомнила Элни и Приют Хозяйки гор. Меч Синего тигра, Баталон – и тот, мрачный, и новый – с чистыми улицами, витыми фонарными столбами и цветочными клумбами. Всё встало на свои места, и я снова была собой, снова была полной, целой. И ответы, в которых я так беспомощно и отчаянно нуждалась, пришли. Не сон, я была там, была по-настоящему.

И я оставила там незаконченное дело!.. Какое?

Одной-единственной последней картинки не хватало. Ещё что-то, кто-то…

Пилот снижал скорость. Мотоцикл уже не гнал, а плавно стремился вперёд, лишь изредка виляя, когда на дороге встречались сонные попутчики. Урчал тихо и даже уютно, будто дремлющий кот. Отдалённое зарево рассвета играло на металлических частях руля, ещё не погасшие фонари посверкивали в острой заглушке ручки газа и убегали вереницей в левом зеркале. От спины пилота шло приятное тепло, и хотелось прижаться плотнее, будто он был реальнее, чем всё вокруг – мельтешащее и ненадёжное.

Мелькнула знакомая заправка, указатель на Ушаки – мы в Ленинградской области. Быстро же домчались! Где-то рядом наша дача, где я провела лучшие дни своего детства. Ещё пару часов назад я бы не поверила, что такое возможно: так быстро, по мокрой дороге на мотоцикле. В холод, в дождь, с пилотом без шлема и в тонкой кожаной куртке… До Питера из Москвы! В марте! Нет. Но теперь я знала, что возможно почти всё. И тот, кто сейчас сидел впереди меня, плавно поигрывая сцеплением и подставляя лицо ледяному ветру – не отсюда. И вряд ли человек.

Знакомые места приветливо махали голыми ветвями деревьев. Когда-то давным-давно я ехала по этой дороге из Ленинградской областной больницы и смотрела в окно, сожалея, что не могу захватить с чердака любимого профессора Толкина, почему-то хотелось вновь прочесть о крошках хоббитах. Казалось, это было много лет назад, а сама я старше на пару десятилетий.

Мотоцикл свернул, и вот уже видна знакомая крыша, я почти дома. Почему-то сейчас уже не пугало, что там меня могут ждать родители. Да пусть даже с этим их потным партнёром, теперь это казалось такими мелочами. Незначительными и суетными. Теперь у меня была защита – я сама, настоящая. И ещё немножечко мой странный неведомо-незнакомый, но такой надёжный пилот, которому оказалось совсем не страшно доверить жизнь. Кто ещё может похвастаться тем, что у него есть кто-то, кому можно доверить жизнь? Я теперь могу.