Марина Залесская - Предсказанная любовь

– Ты учишь физику?

– Да, – с легкой запинкой ответила она.

– А где рисунок твоего учителя? – Даниель продолжил допрос.

– Saila've ? Рисунок отправился в архив, могу достать, если надо.

– Ты легко говоришь на нескольких языках. Сколько всего ты их знаешь?

– Я не считала, – задумалась Мирослава. – Языки даются мне без труда, я полиглот. Умею распознавать акценты и диалекты, могу говорить с акцентом носителя – это свойство моего мозга.

– Значит, ты физик и полиглот, а ещё кулинар. Не много ли для одной девушки? – пошутил Даниель.

– Наверное, много, – она с тревогой смотрела на него. – Но так получилось.

– Всё хорошо, Мири, – успокоил он девушку.

– А можно теперь я спрошу?

– Конечно, спрашивай.

– Даниель, а эти девушки, – Мирослава все-таки хотела выяснить про его фанаток, – что они от тебя хотят? Почему та девушка так злилась на меня?

– Я известный исполнитель, эти девушки – мои поклонницы. У каждого популярного человека: музыканта, актёра, певца и даже политика – есть свои поклонницы. Они ходят на концерты, покупают диски. Они приносят деньги. А взамен хотят прикоснуться к кумиру, получить автограф, сделать фото. Это обычное дело, Мири. Ты сама разве не была фанаткой кого-нибудь, не хлопала на концертах, отбивая ладони?

– Нет, я не была ничьей фанаткой. Я даже не слышала это слово. Мне не надо бумажку с подписью. Но я их понимаю. Ты ведь такой талантливый и такой красивый. Значит, я тоже твоя фанатка, Даниель? Твой автограф у меня здесь, она показала на грудь, – и здесь, – она показала на низ живота, – это лучше, чем бумага.

Он долго смеялся, потом вспомнил.

– Ты утром пела, и так хорошо. Ты поёшь?

– Да, я пою, – она помолчала и добавила, – иногда.

– Ну спой тогда, – попросил он

– Мне нужно… – Мирослава побежала за своим планшетом. – Мне нужно вот это, я не знаю, как сказать.

Некоторое время он следил за быстро бегающим карандашом. На пустом экране появился рисунок старинного многострунного инструмента.

– Это лютня? – узнал Даниель.

– Да, taladaur , точно, лютня, – обрадовалась Мирослава.

– Ну, лютни у меня нет, а вот гитара есть.

Он принёс ей гитару своего друга Мориса, сел напротив и стал с любопытством ждать.

Мирослава взяла гитару, удобно устроилась на диване, быстро и грамотно настроила её – подкрутила колки, пробежалась по струнам, и покачала головой.

Даниель удивленно смотрел на нее.

«Мирослава умеет настраивать инструмент? Если спрошу, то она замкнётся или расскажет про эльфа».

– Да, не лютня, – сказала она. – У меня была старая лютня, подарок эльфа Saila've. Ну ладно.

Она взяла несколько аккордов и, неплохо аккомпанируя себе, запела на незнакомом мелодичном языке. Печальный хрустальный голос нежно стелился, плыл, необычный высокий тембр завораживал. Выдохнув в конце полустоном последнюю фразу, она замерла и посмотрела на него.

Он долго молчал, покорённый нездешним, невероятным голосом.

– О чем эта баллада, Мири?

– Это баллада об Эленья Туилиндо, о Звёздной Ласточке.

– Кто написал балладу и что это за язык?

– Балладу написал Saila've специально для меня. Это эльфийский, – она замолчала, опустила голову, и нехотя продолжила, – ну, то есть, древнекельтский язык. Эленья Туилиндо это мое имя, так эльфы называли меня. Ты слышишь общий корень в наших именах? Элени Нандаро, Эленья Туилиндо. Elen – звезда. Я могу перевести балладу, но очень неточно, эльфийский язык почти не переводится на другие языки, не хватает образных слов. Мой перевод лишь тень красоты эльфийских слов. Saila've сожалеет, что я не могу остаться в Стране Утренних туманов, придёт время, и я покину её, он тревожится, что с моим уходом весна покинет его страну и навсегда останется зима.

И она снова запела, теперь уже без придыхания.

– Мири, ты прекрасно поёшь и неплохо играешь. Какая физика, какая кухня – ты должна петь! Кто учил тебя?

– Saila've учил меня. Меня учили всему, что должна уметь приличная эльфийская девушка. Я умею вышивать, шить, сочинять стихи, немного играть на лютне, петь и даже стрелять из лука. Saila've хорошо выучил меня. Эльфийское пение очень трудно. Это придыхание в конце никак не давалось мне, пока я не додумалась применить одну из практик дыхания йогов, и у меня получилось! Saila've был доволен и разрешил мне спеть на собрании кланов. Я спела, и все сделали вот так.

Она положила правую руку на левое плечо.

– И вежливо похлопали. Значит, я спела хорошо. Это и был мой концерт, но автограф у меня никто не просил. Только Isil'men больно хлопнул меня по попе.

– Приставал к тебе?

– Нет. Лунный путь – так переводится его имя – злился, что всё внимание досталось мне, обычной девчонке, а про него, наследника знатного рода, забыли.

– Я совсем заговорила тебя, Даниель.

Она осторожно положила гитару на столик и села рядом с ним.

– Даниель, ты молчишь?

– Я до сих пор слышу твой голос. Почему ты не выступаешь?

Она резко встала и отошла от него.

– Я не могу ответить на этот вопрос. Прости.

– Ну, ладно-ладно, ты будешь петь для меня, – отступил Даниель

– Хорошо, но не сейчас. Я хочу зашить эльфийские платье. У тебя есть иголка и нитки?

– Мири, я же сказал, что куплю тебе тысячу платьев.

– Спасибо, но зачем мне тысяча платьев? – удивилась Мирослава. – Они не влезут в рюкзак.

– Зачем запихивать платья в рюкзак? – удивился и он. – Повесишь их в шкаф.

– Боюсь, что я заблужусь в этих платьях и никогда не выберусь из шкафа. Все же, есть иголка и нитки? – настаивала Мирослава.

Даниель сходил за своей большой спортивной сумкой, которую брал в поездки, порылся в ней, достал «набор путешественника» и отдал девушке.

Она ловко вдела нитку в игольное ушко, быстро и аккуратно зашила платье. Откусив нитку, внимательно рассмотрела свою работу и осталась довольна.

– Всё, платье как новое.

– Мири, бросай всё и иди ко мне.

Он вытащил платье из её рук, обнял девушку, положил ее на диван. Они лежали лицом к лицу на нешироком диване, согревали друг друга дыханием.

– Мы останемся здесь или пойдём в спальню?

– Я хотела принять душ.

– Подожди, я наберу ванну и сам искупаю тебя.

Он сходил в ванную комнату, включил горячую воду, добавил душистую пену, вернулся за Мирославой. Он попытался отнести её, но тоненькая и лёгкая на вид девушка оказалась тяжёлой.

– Не надо меня носить, – испугалась она, – у меня кости плотные, я дойду сама.

В ванне он раздел её, помог залезть в воду. Полил из душа на голову. Осторожно, следя, чтобы мыло не попало в глаза, вымыл голову. Мокрые волосы её потемнели, кожа порозовела. Она сидела, зажмурившись от удовольствия.