Наталья Антарес - Любой ценой. Том I

ГЛАВА XXI

На самом деле, для того чтобы предсказать такой малоприятный для Агапова поворот, дар провидения в сущности и не требовался, и мои неутешительные прогнозы преимущественно базировались на элементарных логических умозаключениях. Да, решение Федерации выглядело несколько жестковатым и поспешным, но при этом спортивные чиновники ни на йоту не отступили от действующего регламента и, если уж говорить начистоту, Ян получил по заслугам. Ему и так пошли навстречу, позволив вместо боя с обязательным претендентом выйти на ринг против Оганесяна, но часики тикали, а команда Агапова до сих пор не определилась с дальнейшими планами. О защите пояса в штабе «Хитмена» словно и вовсе забыли, договоренности с обладателем последнего недостающего в коллекции титула также протекали ни шатко, ни валко, а о рематче с Рамиресом по-прежнему не было никаких новостей. Быть может, если бы на горизонте у Яна маячил бой с огромной кассой, Федерация и не стала бы особо зверствовать, однако, Агапов своими руками вырыл себе яму, подняв бучу и не дав большим людям замести мусор под ковер, когда «Эль Гато» прокололся с кленбутероловыми стейками. Странно было бы рассчитывать на лояльность тех, кого ты еще недавно обвинял в коррупции и предлагал сажать в цугундер: по идее «Хитмену» и отсрочку предоставлять не следовало, а сразу нужно было ставить ультиматум – либо ты бьешься с Дворжаком, либо давай сюда пояс. В первый раз Броуди вовремя подсуетился и сумел умаслить какую-то важную шишку, но дважды войти в одну реку ему не удалось, и Агапова «раздели» на абсолютно законных основаниях. Фанаты «Хитмена», конечно, заполонили интернет возмущенными постами, но здравомыслящие любители бокса хорошо понимали, что любой профессиональный спорт – это бизнес, и если уж ты вздумал ломать устоявшуюся систему, будь добр, иди до конца, а не скатывайся до заведомо более слабых соперников, как это произошло в случае с Оганесяном.

В штабе «Эль Гато» продолжали уверять широкую общественность в своей заинтересованности в поединке с Агаповым, но, как я и предполагала, финансовые вопросы по-прежнему не были улажены. Ходили слухи, что де ла Крус активно подыскивает Рамиресу другого оппонента на осень, а учитывая, насколько здорово в «Gloria Boxing» потрудились над раскруткой пуэрториканца, свои миллионы тот мог заработать и без «Хитмена». Жадность Броуди вкупе с неуступчивостью де ла Круса ставили под угрозы перспективу рематча как такового, однако, личная позиция Яна оставалась для меня загадкой. Можно было сколько угодно рассуждать по принципу «царь хороший, а бояре плохие», но ведь у Агапова и своя голова на плечах имелась. Наверняка он осознавал, что промоутер ведет свою игру, но почему-то никоим образом не вмешивался в ситуацию. Я допускала мысль, что после допинговой истерии Яну досталось от Броуди по шапке, и он благоразумно помалкивал, дабы снова не ляпнуть лишнего, но заодно не сбрасывала со счетов и другую версию – что если Агапов и вправду возомнил из себя чересчур много и теперь с высоты своего величия требует разделить гонорар как минимум пополам, хотя «Эль Гато», по мнению непобедимого чемпиона, не достоин и этого, и не будь рематч фактическим делом чести, боксер уровня «Хитмена» не стал бы мараться о накачанного запрещенными препаратами Рамиреса. Ни подтвердить, ни опровергнуть свою гипотезу я, к вящему сожалению, не могла по причине катастрофической нехватки исходных данных, однако, меня периодически посещали дурные предчувствия, а неизвестность их только подпитывала.

На смену весне пришло знойное, засушливое лето, и в стране наступил сезон отпусков. Укатил на отдых и Нитиевский, назначив временно исполняющим обязанности директора Ольгу Леонидовну Ставровскую, с которой мы на протяжении пяти лет сосуществовали примерно в такой же гармонии, как и кошка с собакой. Ставровская меня тайно ненавидела, а я ее открыто презирала, но мы обе всячески старались, чтобы наша обоюдная антипатия не отражалась на атмосфере в офисе и не оказывала деструктивного влияния на рабочий процесс. Наши сферы ответственности практически не пересекались, и если в мою задачу входило в основном убалтывание клиентов на покупку дорогого тура и оперативное разруливание возникающих проблем, то моя коллега занималась текущим администрированием и организацией документооборота, но, когда у нас вдруг возникала необходимость скооперироваться, начинался сущий кошмар. Ставровская была старше меня на пять лет, и в этом году разменяла пятый десяток, но к своим сорока она выглядела так, как я не собиралась выглядеть даже после шестидесяти, а склочный характер и неистребимая любовь к тиражированию сплетен автоматически превращали ее в крайне отталкивающего персонажа. Помимо всего прочего, Ставровская была страшно неудовлетворена своей жизнью и, как следствие, люто завидовала моей, но гордость заставляла ее тщательно маскировать свои эмоции. Первое время Ольга придиралась ко мне мелочам, цеплялась к незначительным ошибкам, а потом, когда я доказала свою профпригодность и завоевала расположение шефа, принялась втихушку строить мне козни разной степени зловредности. Тактику Ставровской я раскусила влет, но однажды всё-таки попалась на удочку и чуть было не получила выговор за халатное отношение к работе – Ольга пообещала сдать за меня отчетность, пока я обрывала телефон посольства, безуспешно пытаясь прояснить судьбу туристов, без вести пропавших в объятом революционными волнениями Египте. Туристы в итоге были найдены и экстренным бортом вывезены на родину, а вот никакие бланки Ставровская, естественно, не заполнила, за что я получила втык сначала от бухгалтерии, а потом и от Нитиевского, без долгих разбирательств лишившего меня премии. В ответ мои гневные претензии Ольга сделала морду чайником и как ни в чем не бывало заявила, что ей было некогда и «обещать – не значит жениться». С того дня я окончательно потеряла веру во взаимовыручку и впредь старалась не обращаться к Ставровской с какими-либо просьбами, предпочитая самостоятельно тянуть свою лямку и ни на кого не надеяться. И всё бы ничего, но раз в год милейшая Ольга Леонидовна дорывалась до неограниченной власти, и я была в авангарде тех, кому приходилось несладко.

Я никогда специально не давала поводов для зависти, но применительно к Ставровской этого по большому счету и не требовалось. Казалось бы, чего тебе не живется – подсиживать я тебе не собираюсь, дорогу не перехожу, даже рабочие места у нас расположены на весьма приличном отдалении… Ан нет, Ольга обрела бы покой только в том случае, если бы я навсегда исчезла с лица Земли, а любые упоминания обо мне были бы стерты из актов гражданского состояния, потому что само мое присутствие в офисе заставляло Ставровскую испытывать невыносимые душевные муки. И это при том, что зарплата у Ольги Леонидовны была повыше моей и не зависела от количества проданных туров. Мне же шеф поставил довольно скромный по столичным меркам оклад, зато не скупился на проценты с продаж, но в мертвые сезоны мне было негде разгуляться, тогда как Ставровская ежемесячно получала на руки крупную сумму. Не была Ольга и старой девой – муж, двое детей, собака, одним словом, всё, как у людей, казалось, чего тебе еще надо, но этот идеальный фасад лишь прикрывал неприглядную картину истинного положения вещей в семье моей коллеги. Она была откровенно несчастлива в браке, и самое ужасное, что все вокруг были об этом прекрасно осведомлены, причем сведения о мужественно претерпеваемых Ольгой невзгодах исходили непосредственно от нее самой. Ставровская страсть как любила посетовать на свое нелегкое житие-бытие, а я испытывала инстинктивное отвращение к подобным жалобщицам, и какие было сложности не выпадали на мою долю, до последнего держала всё в себе. Ольге же явно нравился образ героини-мученицы, взвалившей на себя непосильную ношу и до конца дней своих обреченной ее тащить, хотя никто не мешал ей, к примеру, подать на развод и сбросить ярмо.