Алек Д'Асти - Госпожа Орингер

Он был какой-то отвратный, будто жирный. Снег.

Командующий Борх Орингер приподнял носком ботинка очередной снежный ком и поморщился. Ком дрогнул и плавно скользнул вниз, оставляя после себя широкую мокрую полосу. Тоже отвратную.

Впрочем, запах влажной, прогретой солнцем земли был хорош. В этом году весна здесь, на Лисьей планете, разыгралась не на шутку. Горные ручьи оставались еще остро-ледяными, но макушки огромных деревьев на равнине уже окропились свежими алыми почками. Оттаяли холмы, опушки… и разнообразные дерьмовые личности, вроде владельца Лисьей, Сайласа Нотбека. И мало того, что они оттаяли, так ещё и обострились. Психически.

Борх тяжко вздохнул, в который раз попытавшись примерить на себя округлое, благостное слово «опекун», но получилось так себе. Особенно, если вспомнить, что опекать ему поручили не кого-нибудь, а старшую дочь Сайласа – Аритэ́. Вернее, не просто «Аритэ», а целую «Алемар Ноэми Аритэ Нотбек» – аристократку в каком-то там поколении, дамочку тридцати трех лет, архитекторшу, оружейницу, профессионалку экспертного уровня… и наркоманку. Тоже самого что ни на есть экспертного. Уровня. Или дна ?..

«Досье № 3214/57. Высокородная госпожа Нотбек.

Клаустрофобия, панические атаки, боязнь толпы, наркотическая зависимость, бессонница, головные боли неясной этиологии (возможно, невротического характера).

Состав преступления: третьего числа второго месяца госпожа Нотбек совершила нападение на кортеж негоцианта Аллиэнна <���…> с угрозой для жизни и здоровья вышеуказанного негоцианта и его сопровождающих. Материальный ущерб составил <���…> Ввиду неправомерного применения госпожой Нотбек режущей боевой сети (красного спектра), Совет межпланетного Содружества постановил: определить госпоже Нотбек наказание в виде ссылки на Серую планету, сроком на десять лет, с назначением ей опекунов из числа изъявивших такое желание высокородных граждан или командующих».

Борх очень кстати жил именно на Серой, но подобного желания изъявлять не собирался. Совсем не собирался, хотя с Аритэ был давно знаком – помнил ее еще девицей. Хмурой, молчаливой, с косой до пояса. Борх ни чуточки не собирался, но зачем-то просмотрел досье № 3214/57, и… и топтался сейчас здесь, на Лисьей – слушал, как хлюпает под ногами талый снег, рассматривал окрестности, предвкушал встречу.

Прямо перед ним, посреди заснеженного пустыря, возвышалась полусфера стеклянного купола. Она заслоняла вид на город и горела ослепительным глянцем, награждая сетчатку слепыми белыми пятнами. Десяток серебристых дронов – наблюдателей Совета – жужжали над купольной макушкой, непрерывно сканируя окрестности. Чуть в стороне пыхтел огромный космический перевозчик Борха, продувая раскаленные синие сопла и натопив уже полный овраг мутноватой весенней воды.

– Любуешься, солдафон? – ехидно раздалось из-за плеча.

Борх закатил глаза и медленно повернулся на звук.

Белоснежное пальто Сайласа резануло глаза и без того утомленные куполом.

Орингер внимательно рассмотрел переносицу Нотбека, мысленно прикинув силу удара, которая могла бы отправить этого кучерявого хлыща в нокдаун, но не вырубить окончательно, вздохнул: «Как-нибудь в другой раз…» – и басовито уточнил:

– Я загрузил всего один ларь со шмотками. Слишком жиденький багаж для высокородной выпендрежницы из семьи архитекторов и барахольщиков.

– Ан-ти-ква-ров! – сжав зубы, свистяще поправил его Сайлас. – Антикваров и архитекторов Нотбеков!

– Угу, антикваров, – состроив серьезную мину, пробухтел Борх. – Винтаж-говняж и все такое.

Он отодвинул задохнувшегося от такого невежества Нотбека в сторону и направился к куполу – Аритэ была где-то внутри этой сияющей одиночной камеры для высокородных господ.

Входной шлюз бесшумно скользнул вверх. Широкий спуск вывел Орингера на огромную открытую площадку – круглую, будто арену, со всех сторон окруженную этажами-галереями. Купол с угрюмой маковой сердцевиной раскинулся на высоте, а жилая часть оказалась утопленным под землю бункером.

От стен к Борху протянулись зелёные лучи сканеров системы безопасности, скользнули по запястьям невозмутимого Орингера, осветили закрепленный у него за плечом длинный прут-шокер и задумчиво замерли. Купол переварил информацию и вдруг вспыхнул пунцово-красным, будто опылив собственные внутренности тончайшей алой взвесью: галереи, стены, спуск.

Орингер нахмурился: «Тревога? С чего это? Ему не понравился мой прут или…» – он огляделся, шаркнул по упругому покрытию ногой – звук волной прокатился в стороны – и раздраженно гаркнул:

– Ну ты припудрилась там, Нотбекша? Я жду!

Возмутительно громкий выкрик отразился от купола и рассыпался по галереям неприятным разноголосым эхо.

Борх напрягся, почуяв неладное. Вдоль позвоночника, сверху вниз, его прострелила тонкая ледяная искорка, скатываясь к копчику вояки и щекотно отдавая в сторону сверхчувствительных седалищных нервов, а уж им-то Орингер привык доверять на все сто.

Красное марево давило на голову, воздух стал плотнее, гуще. Пол сделался горячим, как панель управления грузового корабля после длительного перегона.

Борх сделал несколько шагов назад и в сторону, к стене, медленно снял со спины прут, осмотрелся и принюхался – озон и теплый мед, с легкими нотками подпаленной шерстяной ткани.

Сипловатый голос Аритэ раздался сразу со всех сторон:

– Выход правее, Борх. Поторопись.

Широкий проем спуска озарился мощными зелеными огнями, разгоняя алую муторную дымку, но Борх лишь азартно прищурился: «Мне? Выйти? Ну уж нет! Дамы вперед», – повесил прут обратно на плечо, мотнул гривастой головой и вышел на середину зала, ровно под маковый зрачок наверху.

Спасительные зеленые огни погасли. Следом за ними утихла и алая пелена, расступаясь в стороны, бледнея. Пространство вновь обрело четкость, наполняясь юрким прохладным воздухом.

Дверь напротив Борха плавно отъехала в сторону, выпуская на арену невысокую молодую даму все в том же огненно-красном. Ее атласная рубашка была полурасстегнута, а просторные штаны развевались на округлых бедрах шуршащим полотном. Уголки глаз Аритэ подернулись тонкой сеточкой лопнувших капилляров, от висков ко лбу и скулам разлетелись нездоровые сизые тени, золотистые волосы повисли у подбородка блеклой волной… толстый слой алой помады плотно покрывал губы, размывая их очертания, словно пачкая.

Аритэ бесшумно дошла до Орингера, остановилась в нескольких шагах и с неудовольствием на него уставилась.