Тахира Мафи - Одолей меня

– Мне следовало давно тебе сказать, – вздыхает он. – Я хочу, чтобы ты понял: Назире очень-очень повезло, что в нее влюбился именно ты. Жаль, что ты этого не понимаешь. Да, она красивая, превосходная, но ты…

– Что? Погоди-ка… – Мне стало тошно. – Откуда ты?

– О, – удивляется Касл. – Так это был секрет? Я и не знал. Мои извинения.

Сквозь зубы чертыхаюсь.

Он смеется.

– Должен сказать: если хочешь сохранить свои чувства в тайне, тебе стоит сменить тактику.

– Ты о чем?

Касл пожимает плечами.

– Ну да, ты ж не видишь себя со стороны, когда она рядом. У тебя все на лице написано. Вот такими буквами.

Я со стоном опускаю голову на руки.

А когда наконец я готов ответить и поднимаю лицо, то от увиденного забываю все слова.

Уорнер и Джульетта так…

Так страстно, прямо здесь, в холле… По-моему, раньше я не видел, как они целуются. Замираю, смущенный. Надо, видимо, отвернуться – понимаю, что надо. Ну неприлично подглядывать. Однако я загипнотизирован.

Совершенно ясно: между ними сумасшедшая химия.

Мне всегда казалось, что их отношения не имеют будущего. Я не мог понять, как такой бесчувственный парень, как Уорнер, мог понравиться такой чувствительной девушке, как Джульетта: она-то без эмоций не может ни есть, ни спать, ни дышать. А Уорнер, по-моему, сухарь до мозга костей. Меня беспокоило то, что она многое ему доверила, а что получила взамен? Дерьмо? Психопата с кучей пиджаков?

В общем, я боялся, что Джульетта не получит ту любовь, какую она заслуживает.

А вот сейчас, вдруг…

Их отношения приобретают смысл. Все, что Джей мне о нем говорила, приобретает смысл. Не думаю, что уже понимаю Уорнера, но очевидно: она зажигает в нем огонь. Когда он ее обнимает, он выглядит живым. Человечным, каким я раньше его не видел.

Похоже, Уорнер влюбился.

И не просто влюбился, а безнадежно. Когда они отрываются друг от друга, оба словно немного не в себе, Уорнер особенно. Его всего трясет. А когда Джульетта стремительно убегает по коридору, я понимаю: добром это не кончится.

Мое сердце болит. За них обоих.

Вижу, как Уорнер, прижавшись к стене, сползает вниз, ноги совсем его не держат. Оседает на пол и застывает.

– Я с ним поговорю, – бросает мне Касл, его потрясенный вид меня изумляет. – Найди мисс Феррарс. Ее нельзя сейчас оставлять одну.

– Так точно! – выдыхаю я. Потом: – Удачи!

Он только кивает.

Мне приходится долго тарабанить в дверь. Джульетта наконец открывает, бросает: «Не беспокойся!» и собирается уже захлопнуть дверь, когда я задерживаю ее ногой.

– Не беспокоиться о чем? – Я проскальзываю внутрь. – Что происходит?

Джульетта пересекает комнату, уходит от меня как можно дальше.

Я не понимаю. Не понимаю, почему она со мной так. Только я открываю рот, чтобы спросить, как она:

– Ничего! Я ни с кем не хочу разговаривать. Пожалуйста, уходи. Да идите вы все к черту! Мне плевать.

Я вздрагиваю как от боли. Ее слова бьют меня точно камни. Джей разговаривает со мной как с врагом, ерунда какая-то.

– Ты… погоди-ка, ты серьезно вот сейчас?

– Я занята, – рявкает Джульетта, по-прежнему на меня не глядя. – Через час мы с Назирой уходим на симпозиум.

– Что? – Во-первых, когда они с Назирой, черт побери, успели стать лучшими подругами? А во-вторых: – Джей, что происходит? Что с тобой не так?

Она круто разворачивается, ее лицо искажено. Она безмерно возмущена.

– Что со мной не так?! А ты будто не знаешь?!

Сила ее гнева заставляет меня на шаг отступить. Приходится себе напомнить, что эта девушка способна убить меня легким прикосновением, если того пожелает.

– Нет, я, конечно, знаю, что произошло у тебя с Уорнером, да, но я подумал, ну, тогда, когда увидел вас там, в холле, я подумал, да, что…

– Кенджи, он мне лгал! Лгал все время. Во всем. И Касл. И ты тоже…

– Стоп! – Я успел схватить ее за руку, чтобы она опять не отдалилась от меня. – Погоди! Я тебе не лгал. Не вали это дерьмо на меня. Я ничего такого не делал. Черт! Не понимаю, что и Каслу-то сказать. Не могу поверить, что он и от меня держал все в секрете.

Джульетта вдруг сникает. Ее глаза наполняются слезами. Наконец-то я понял. Она решила, что я тоже ее предал.

– Так ты не в курсе? – шепчет она. – Ты не заодно с Каслом?

– Не-а. Нет. – Я подхожу к ней. – Вообще без понятия, пока Уорнер вчера мне не рассказал.

Она смотрит на меня недоверчиво.

Ничем не могу помочь, только закатить глаза.

– Как мне тебе верить? – произносит она безнадежно. – Все мне лгут…

– Да ладно, Джей, – качаю я головой. Не могу поверить, что должен такое говорить. Не могу поверить, что она сомневается во мне, – она раньше так со мной не разговаривала. – Ты меня знаешь. Я не кусок дерьма. Это не в моем духе.

Единственная слезинка пробежала по ее щеке, и зрелище это было одновременно и душераздирающее, и утешительное. Вот девушка, которую я знаю. Чью дружбу я ценю. Чья душа нараспашку.

– Клянешься? – шепчет она.

– Эй! – Я протягиваю руку. – Иди сюда, детка.

Она, похоже, еще не совсем мне верит, однако подходит ближе, и я обнимаю ее, крепко-крепко прижимаю к груди. Она такая крошечная. Маленькая птичка с хрупкими косточками. Никогда не подумаешь, что она несокрушима. Что она может одним жестом содрать с тебя шкуру, если захочет. Я чуть сильнее обнимаю ее, тихо и нежно глажу по спине и чувствую, как она успокаивается. Я ощущаю тот момент, когда напряжение покидает ее, когда она обмякает в моих объятиях. Слезы, горячие, ручьем текут по моей груди.

– С тобой все будет хорошо, – шепчу я, – обещаю.

– Врешь.

Улыбаюсь.

– Ладно, вероятность, что я прав, – пятьдесят процентов.

– Кенджи?

– М-м?

– Если я узнаю, что ты мне соврал, клянусь богом, я тебе все кости переломаю.

Я трясусь от неожиданного приступа смеха.

– Э, ага, ладно.

– Я не шучу.

– Угу. – Я глажу ее по голове. Такой пушистой.

– Я так и сделаю.

– Знаю, принцесса. Я знаю.

Мы замираем в уютной тишине, все еще обнимая друг друга. Как же для меня важна эта дружба, как же для меня важна Джульетта…

– Кенджи?

– М-м?

– Они собираются уничтожить Сорок пятый сектор.

– Кто?

– Все.

Известие заставляет меня выпрямить спину. В замешательстве я отступаю.

– Кто все?

– Все другие Верховные главнокомандующие. Мне сказала Назира.

Теперь я понимаю.

Ее внезапную дружбу с Назирой.

Должно быть, это и есть секрет Назиры, о котором говорил Уорнер. Значит, она решила предать Оздоровление. Либо всем нам лжет.

Хотя последнее маловероятно.

Может, и глупо на что-то надеяться, но в тот вечер Назира была откровенна со мной, целую речь толкнула: о символе протеста, о дани уважения опозоренным женщинам, о своей ненависти к отцу.

Может, большой секрет Назиры как раз в том, что она здесь, чтобы помочь нам? Может, нечего бояться? Может, эта девушка – само совершенство?