Наталья Резанова - Розы тени

– Король передал короны старшей дочери и старшему сыну. Старшая дочь взяла корону императорскую, а старший сын – королевскую. А другие дочь и сын поклялись всегда быть им верными…

Сумасшедший говорил на дикой смеси валлийского и английского языков, с вкраплением французских слов, которых неизвестно где нахватался. Но клирики его прекрасно поняли.

– Том, ты говоришь о покойном нашем короле Генрихе Боклерке, и его детях. А мы говорим совсем о другом короле.

Магистр Груффид перебил Мадока, резко обратившись к помешанному:

– Кем ты был раньше?

– Гордецом и ветреником. Завивался. Носил перчатки на шляпе, – отвечал юродивый. – Угождал своей даме сердца. Повесничал с ней. Что ни слово, давал клятвы. Нарушал их средь бела дня. Засыпал с мыслями об удовольствиях, и просыпался, чтоб их себе доставить. Пил и играл в кости. По части женского пола был хуже турецкого султана. Сердцем был лжив, легок на слово, жесток на руку, ленив, как свинья, хитер, как лис, ненасытен, как волк, бешен, как пес, жаден, как лев. В терновнике северный ветер свистит. Бедный Том озяб.

Магистр покачал головой.

– В какой-то миг я усомнился в его безумии. Мне даже показалось, что он кого-то мне напоминает… Но говорить так может лишь действительно одержимый.

Словно в ответ, Том тихонько забубнил песенку, слов которой нельзя было понять.

– Оставим его, магистр, он совершенно безобиден. Вернемся к твоей повести о короле Леире. – За то время, что магистр пытался выспрашивать юродивого, Мадок наконец собрался заговорить о том, что его действительно беспокоило. – Магистр! Даже этот жалкий безумец угадал сходство твоей истории с событиями нынешних лет. Как можно усомниться в том, что его не увидят остальные?

– О каком сходстве ты говоришь?

В голосе магистра не было искренности – он знал, на что намекает Мадок.

– Смотри сам. Вот нарушен договор, заключенный Леиром с Гонорильей и Регау и их мужьями. Законная власть узурпирована. А потом верная королю дочь, прибыв с войском из Франции, побеждает узурпаторов. Не ясно ли ты дал понять, чьей победы чаешь?

Магистр промолчал, не требуя разъяснений. Война шла слишком давно, и хотя Уэльс оставался в стороне от боевых действий, мало кто не знал об ее причинах.

После гибели единственного законного сына король Генрих Боклерк назвал своей наследницей дочь Мод, по- норманнски – Матильду. Она носила титул графини Анжуйской – по второму мужу, но чаще ее именовали императрицей Матильдой, ибо в первом браке она была за императором германским. Да она и сама предпочитала зваться так, ибо была, по общему мнению, надменна и горда. Английские и норманнские бароны присягнули Матильде на верность. Но после смерти короля его племянник граф Стефан де Блуа заявил, что английская держава слишком благородна, чтобы подчиниться женщине, и возложил на себя корону. Однако Матильда, ее муж, Жоффруа Плантагенет, граф Анжуйский, и дядя – король Шотландии не собирались с этим мириться. Так началась война, тянувшаяся седьмой год.

– Особенно если вспомнить, кому ты посвятил «Историю королей Британии», – продолжал Мадок. – Правда, это было до того, как он изменил Стефану…

Труд магистра был обращен к графу Роберту Глостеру – единокровному брату Матильды и главному ее полководцу.

Магистр задумчиво кивнул, отвечая скорее своим мыслям, чем собеседнику.

– Глостеру фатально не везет. Заметь, он мог бы сам захватить престол, и, полагаю, это удалось бы ему без труда. Но его связывает верность сестре. И как раз из-за этой верности его называют изменником.

– У Глостера нет прав на престол. Он бастард.

– Как будто при праве силы это когда-либо имело значение. Ведь и сам основатель их династии, прежде чем назваться Вильгельмом Завоевателем, именовался «Гильом Незаконнорожденный». В любом случае, не нам в Уэльсе, где внебрачные и законные дети уравнены в правах, попрекать Глостера его рождением. И тем более – не мне.

Мадок прикусил губу. Пожалуй, не стоило затрагивать эту тему. Магистр был не только бастардом, он был сыном священника, и следовательно как бы дважды незаконнорожденным.

Он попытался вывернуться, переведя все на политику.

– Вот и Матильду архиепископ Кентерберийский объявил незаконнорожденной. На том лишь основании, что мать ее Матильда Шотландская, с детских лет до замужества пребывала в монастыре, а значит, обручена с Господом.

– Чего только люди не придумают, чтоб оправдать нарушение присяги… Но чего еще следовало ожидать от родного брата Стефана? Он – за своего брата, Глостер – за свою сестру. И более достойным образом.

– Но ты так и не ответил на мой вопрос. Почему ты взял сторону Матильды, а не Стефана? Этот король, коего называют зерцалом рыцарства, сейчас силен как никогда, и бароны поддерживают его, а не надменную императрицу.

– Сила Стефана – в его слабости. Чтоб обеспечить себе эту поддержку, он раздает титулы и ленные владения. Откупается землями от воинственных соседей – шотландцы заполучили уже почти весь север. И каждый барон нынче сам себе король в своем замке, и потому все они будут восхвалять Стефана и называть его зерцалом рыцарства, за исключением тех, кто называет его идиотом. А Матильду, которая бы никогда не допустила анархии, ибо требовала подчинения всех подданных королевской воле, называют надменной гордячкой. – Он усмехнулся. – Как это он сказал – английское королевство слишком благородно, чтоб наследование шло по прялке? Наследование должно идти по мечу. А то, что сама Матильда способна взять меч, а мужа усадить за прялку, во внимание не принимается.

– Так же, как супруга Стефана, Матильда Булонская. Недаром это имя значит «могучая воительница». Кстати, так же звали и мать императрицы, и супругу несчастного Вильгелма Этелинга, принявшую постриг, и младшую сестру, утонувшую вместе с ним…

– И впрямь, кругом одни Матильды. Что ж, истинно королевское имя. Не то, что у ее соперника. Ты где-нибудь слышал о короле, которого бы звали Стивен?

– Не отшучивайся, наставник. Ты сам сказал – власть Стефана слаба. Но разве нам, валлийцам, не выгоден на английском престоле слабый король?

Груффид ап Артур посерьезнел. Прежний разговор, казалось, лишь развлекал его, теперь же Мадок коснулся действительно важных вещей.

– Я знаю, что многие, что многие у нас мечтают отомстить саксам за все беды, которое те принесли Уэльсу, и воспевают подвиги Оуэна ап Гриффита. – Молодой и воинственный валлийский князь совершил ряд удачных рейдов на английскую территорию, и Стефан был бессилен с ним совладать. – Но это ошибка, мой друг…