Лиза Смит - Темное воссоединение

«Я спокойна. Я полностью спокойна», думала она. Но это только внешняя оболочка. Мередит очень хорошо знала, какой спокойной может выглядеть внешне, в то время как внутри все просто рушится.

Они проехали последний поворот на Бирч-стрит, после чего Мередит нажала на тормоз.

- О, Господи! - закричала Бонни с заднего сидения. - Нет! Нет!

- Быстрее, - поторопил Стефан. - Может еще есть шанс. - Он рывком открыл дверь и вышел еще до того, как машина остановилась. Бонни рыдала на заднем сидении.

Машину занесло прямо в одну из небрежно припаркованных на улице полицейских машин. Куда не глянь одни светофоры, вспыхивают голубым, красным, оранжевым. Окна Бенетов были ярко освещены.

- Оставайтесь здесь, - крикнул Мэтт, бросаясь из машины, следом за Стефаном.

- Нет! – Бонни резко подняла голову. Ей хотелось схватить, и затянуть его обратно. Снова подступили головокружение и тошнота, которые она впервые почувствовала, когда Тайлер заговорил о Викки. «Поздно», поняла она, «слишком поздно». Мэтт уже пошел на смерть.

- Ты остаешься, Бонни. Запри двери. Я пойду за ними, - сказала Мередит.

- Нет! Меня уже тошнит от ваших наставлений! - зарыдала Бонни, пытаясь расстегнуть ремень безопасности. Наконец расстегнув его, все еще плача, она сумела выбраться из машины, и направиться к дому Викки. Бонни чувствовала, что Мередит идет прямо за ней.

Действие казалось, сосредоточилось на переднем плане: кричащие люди, плачущие женщины, хрипящие голоса полицейских раций. Бонни и Мередит направились прямо к заднему двору, откуда выходили окна в комнату Викки.

«Что-то здесь не так», испуганно подумала Бонни, когда они подошли к дому. Несомненно, она смотрела на что-то странное, что-то, что пока ускользало из ее внимания. «Окно Викки открыто, не может быть; ведь средняя часть эркера не открывается вообще», подумала Бонни. Но тогда почему, так сильно, развеваются занавески.

Нет, окно, никто не открывал, его просто разбили. На дороге, усыпанной гравием, повсюду лежали осколки стекла, неприятно поскрипывающие под ногами. Оставшееся стекло, на практически голой раме, выглядело, как огромная оскаленная пасть. Кто-то вломился в комнату Викки.

- Она попросила его войти, - закричала Бонни, в отчаяние и ярости. – Зачем она сделала это? Ну, зачем?

- Оставайся здесь, - сказала Мередит, облизывая пересохшие губы.

- Может, хватит, говорить мне это. Я уже это слышала. Я, просто, в бешенстве, и ненавижу его, - Бонни схватила ее за руку, и смело зашагала вперед.

Зияющая дыра становилось все ближе и ближе. Через развивающиеся на ветру занавески, можно было увидеть комнату Викки.

В последний момент, Мередит, все-таки, оттолкнула Бонни, и первая заглянула внутрь. Но это не имело значения. Пробудившиеся, сверхъестественные способности Бонни уже многое сказали ей о случившемся. Это место можно было сравнить с кратером, оставленным на земле, после столкновения с метеором; или с обгорелым скелетом леса, после сильного пожара. В воздухе все еще ощущалась Сила, но самое страшное уже было позади.

Мередит резко отпрянула от окна, согнулась вдвое, когда почувствовала, что ее сейчас стошнит. Сжав кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, Бонни наклонилась вперед, и заглянула в комнату.

Первое, что она почувствовала, это запах. Запах мяса и меди. Она почти ощущала его во рту; такой привкус бывает, когда случайно прикусишь язык. Ревущая толпа на улице, и собственная барабанная дробь в ушах не давали Бонни разобрать доносившуюся из стерео музыки. Глаза, уже приспособившиеся к темноте, почему-то видели только красный цвет. Только красный. Потому что, вся комната была окрашена красным. Куда-то исчезла голубая пудра. Все здесь красное: красные обои, красное одеяло, красные пятна по всему полу. Как будто, какой-то озорник достал ведро красной краски, и сошел сума.

Проигрыватель щелкнул, и песня заиграла сначала. В шоке, Бонни узнала песню, как только та началась.

Это была «Спокойной ночи, сладенькая».

- Чудовище, - выдохнула Бонни. Ее желудок скрутила сильная боль, и она схватилась за оконную раму, сжимая ее все сильней и сильней. - Чудовище. Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Услышав Бонни, Мередит выпрямилась и повернулась к ней. Все еще дрожа, она откинула назад волосы, сделала несколько глубоких вздохов, и попыталась выглядеть так, как будто ей стало легче. – Ты порезала свои руки, - сказала она. – Дай мне взглянуть.

Бонни даже не почувствовала, как схватилась за разбитое стекло. Она позволила Мередит взять свою ладонь, но так и не дала ее обследовать, крепко пожимая холодную руку подруги. Мередит выглядела жутко, со своими черными, стеклянными глазами и бледно-голубыми дрожащими губами. Пытаясь перевязать рану, она старалась держаться как можно ближе к ней.

- Давай, - сказала Бонни, внимательно приглядываясь к подруге. – Поплачь Мередит. Если хочешь, можешь пореветь. Главное, постараться выплеснуть это наружу. Сейчас, тебе не нужно сохранять спокойствие, и держать все в себе. Сегодня у тебя есть полное право выплакаться.

Некоторое время, Мередит стояла в нерешительности, затем потрясла головой, с жалкой попыткой улыбнуться. – Не могу. Я, просто, не из тех, кто плачет. Давай-ка лучше свою руку.

Бонни могла поспорить, но из-за угла, как раз появился Мэтт. Он грозно посмотрел на них.

- Что вы здесь делаете... – начал было он, как вдруг увидел окно.

- Она умерла, - тихо сказала Мередит.

- Знаю. – У Мэтта был вид, как плохой фотографии, которую передержали при съемке. - Мне сказали. Сейчас, они выносят... – Замолчал он.

- Мы не спасли ее. Даже после того, как пообещали… - Мередит тоже замолчала. Больше нечего было сказать.

- Но теперь нам поверит полиция, - посмотрев сначала на Мэтта, а затем на Мередит, сказала Бонни, пытаясь найти хоть что-то положительное. – Они должны.

- Нет, - ответил Мэтт, - Не поверят, Бонни. Они говорят, что это самоубийство.

- Самоубийство? Они, что, не видели комнату? И они называют это самоубийством? – Бонни заплакала, ее голос становился все громче.

- Они говорят, что она была неуравновешенной. Говорят, что в руках, она держала ножницы...

- Господи, - отворачиваясь, сказала Мередит.

- Они думают, что может, она не могла пережить того, что убила Сью.

- Кто-то проник в дом, - горячо возражала Бонни, - Они должны признать это!

- Нет, - Мередит говорила так мягко, как будто очень устала. – Взгляни сюда. Все осколки остались снаружи. Значит, окно выбили изнутри.

«Вот, что еще не в порядке со всем этим», размышляла Бонни.

- Он мог сделать это, когда уходил, - сказал Мэтт. Не говоря ни слова, они с отчаянием посмотрели друг на друга.

- Где Стефан? - спокойно спросила Мередит у Мэтта. – На улице, на глазах у всех?