Мелисса Марр - Любимый грешник

— Бейра хочет того же, что и ты: чтобы я исполнила то, чего от меня ждут, и выдвинула ее требования.

Он отступил на несколько шагов.

— Проклятье, Дония, я не хочу…

— Стоп. Остановись. — Она отошла от здания. — Она хочет, чтобы я убедила Эйслинн не доверять тебе. Так, ободряющий разговорчик на случай, если я забыла о своих обязанностях.

Она явно что-то скрывала: Бейра не пришла бы к ней только за этим. Эван, рябинник, который следил за Донией, говорил, что она была напугана, когда Бейра ушла.

Напугана . Но она не доверяла ему, чтобы рассказать, почему. Да и зачем ей это? Он последовала за ней, чтобы сделать еще одну попытку.

— Прошу тебя, — ее голос дрогнул. — Не сегодня. Просто оставь меня в покое.

Она уходила, держась так близко к станции, как только могла. И он ничего не мог сделать, чтобы остановить ее, удержать ее. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась за стеной.

К вечеру Дония, наконец, пришла в себя, но близость к железной дороге утомила ее, поэтому она остановилась у фонтана на Уиллоу авеню, чтобы передохнуть. Она отпустила Сашу, не желая просить его оставаться с ней, когда ему хотелось явно побродить.

Яркий свет уличных фонарей отражался на поверхности фонтана, отбрасывавшего темно-синие тени на асфальт. Старик играл на любимом саксофоне для проходящих мимо людей. Дония вытянула ноги на скамейке, наслаждаясь танцующими тенями, слушая саксофониста и размышляя над случившимся.

Пытаясь днем поговорить с фейри, Дония поняла, что никто из них не горел желанием делиться информацией. Ни Зимним фейри Бейры, ни Темным фейри Ириала [8] Ириал — глава Темного Двора, 900 лет назад он помог Бейре связать силы Кинана, один из трех главных персонажей в книге М.Мэрр «Ink Exchange». Мелисса Марр Любимый грешник Посвящается Локу, Дилану и Азии, которые верили в меня даже тогда, когда я сама теряла веру в себя, а также памяти Джона Марра Старшего и Марджори Марр, чье присутствие поддерживало во мне силы, когда мне не хватало решимости. Благодарности Мне посчастливилось познакомиться с удивительными людьми, которые стали для меня настоящей опорой, такими, как мой замечательный сумасшедший агент Рейчел Вейтер, мои проницательные и страстные издатели Энн Хопп и Ник Лэйк (а также вся удивительная команда Харпера, в том числе Камилла, Элисон и Таша), мои читатели Энн Джил и Рэнди Симпсон, моя драгоценная подруга Келли Кинси и мои наставники и друзья Майкл Гринвуд и Тони Харрисон. Вера и энтузиазм, которые вы делили со мной на протяжение всего этого пути, подарили мне смирение. Также я выражаю благодарность людям, которые вдохновляли и поощряли меня в течение моей жизни: Джону и Ванессе Марр — за то, что учили меня вере, смелости и тому, что лежит вне поля нашего зрения; Дилану и Азии — за то, что напоминали мне каждый день, что невозможное возможно; Локу — за то, что показал мне, что настоящее блаженство возможно и по эту сторону вуали. Без вас бы ничего не было. , которые сотрудничали с Зимним Двором, не позволялось вмешиваться. Фейри-одиночки говорили, что в тот день им в парке было неуютно. Отсутствие ответов было само по себе ответом: так или иначе, Бейра была во всем этом замешана.

Судя по всему, она думает, что эта девушка отличается от других.

Саксофонист начал играть другую жалобную песню. Дония сменила позу, вытягиваясь еще больше, наслаждаясь своим одиночеством и предаваясь кратковременной иллюзии принадлежности к людям. Но она никогда не станет снова человеком. Она теперь не принадлежит их миру и больше никогда не будет его частью. Мысли о том, чего она лишилась ради Кинана, до сих пор причиняли невыносимую боль.

Оджнажды следующая девушка поднимет посох, и она просто станет другой фейри — никакой верности какому-либо из Дворов, никакой ответственности и никакого места, которое она смогла бы назвать своим .

Но она хотела, чтобы у нее было такое место. Когда-то она думала, что это место рядом с Кинаном. Когда они встретились — до того как она узнала кем он был, — он пригласил ее на концерт группы своих друзей. Он даже купил ей платье — короткое маленькое чудо с нитками бусинок, свисавшими со всех сторон и покачивавшимися в такт ее движениям, когда она танцевала. А как они танцевали!

Музыка этой группы не была похожа ни на что, что ей доводилось слышать раньше. Трое высоких стройных мужчин с любовью извлекали звуки из своих инструментов, в то время как женщина с низким сексуальным голосом пела толпе, обещая словами и движениями все удовольствия этого мира. Среди музыкантов были и другие. Например, клавишник мощного телосложения, который прикасался к клавиатуре фортепиано так, словно ласкал ее. О боги, когда они играли, казалось, что из инструментов льются чистые эмоции. Ничто не казалось ей таким же чудесным, как их музыка, за исключением одного — кружиться в танце в руках Кинана.

Пытаясь избавиться от тоски, Дония закрыла глаза, вслушиваясь в музыку саксофониста. Его песня казалась неполной по сравнению с музыкой из ее воспоминаний, но эта музыка казалась по-настоящему, благословенно «смертной». В этой песне не было никакого обмана, никакой лжи в звуках. Это портило ее, но в тоже время делало ее такой прекрасной.

Дония громко рассмеялась абсурдности происходящего: она могла слушать совершенную музыку, сопровождающуюся голосами фейри несравненной чистоты, хоть каждый день, но полуодаренный старик, играющий за мелочь в парке, доставлял ей намного больше удовольствия.

Рядом с собой она услышала ясный и осторожный голос Эйслинн:

— Дония?

— М-м?

Она была даже осторожнее самой Донии, пока Зимняя девушка и Летний Король играли с ней в свои игры. Ей понадобится помощь, чтобы привыкнуть ко всем странностям, особенно если она именно та, кого искал Кинан.

— Мы проходили мимо и увидели тебя. Саши нет, и я подумала… — Ее голос стих. — Он вернулся?

— С Сашей все хорошо. Посиди со мной. — Глаза Донии по-прежнему были закрыты, но она повернула голову, чтобы улыбнуться Эйслинн.

Смертный Эйслинн молчал, но Дония слышала его уверенное сердцебиение, пока он стоял рядом, словно охраняя Эйслинн.

— Мы вообще-то… — начала было Эйслинн.

— Останьтесь. Отдохни со мной. Нам обеим это не помешает.

И это было правдой. После встреч с Кинаном, после того, как он нашептывал ей ничего не значащие слова, после его протестов и напоминаний о том, что у них было когда-то и чего у нее больше никогда не будет, она всегда пребывала в расстроенных чувствах. Если бы была зима, он не смог бы потревожить ее. Но на улицах было по-весеннему тепло — одно это воплощало в себе Кинана, и он мучил ее своим присутствием. Даже не обращая внимания на его пустые обещания, даже забыв о том, что он украл ее смертность, до тех пор пока другая девушка не захочет довериться ему, она была в мучительной ловушке, вынужденная наблюдать за тем, как он добивается их любви, знать, что эти девушки, которые никогда не рискнут ради него поднять посох, делят с ним постель. Они все отказывались рисковать, предпочитая стать Летними и не прикасаться к посоху. Я люблю — любила — его так сильно, что рискнула, а они нет . И все же он был с ними.