Наталья Галкина - Белая ночь

Я почувствовала, как все мое тело начал бить озноб. Мама увидела это и уложила меня в свою кровать, укрыв одеялом до самого подбородка.

— Я принесу лекарство, — сказала она и скрылась за дверью.

В памяти всплыли слова Светланы. Однажды она, шутя, сказала: 'Саша, парни могут приходить и уходить, но мама — остается'. Да, сейчас это выражение приобрело для меня смысл.

— Ты одна меня никогда не обманешь, — прошептала я, когда она снова вернулась ко мне с ворохом микстур и таблеток.

Она удивленно подняла брови.

— Может, ты все же расскажешь мне, что случилось? Тебя бросил Алекс или, как его, Дэвид?

— Кажется, это я бросила всех. Вчера я порвала с Дэвидом, а Алекс, наверно, больше не придет.

Я грустно улыбнулась, стараясь показать, что мне все это безразлично.

— Дэвид слишком взрослый для тебя, Саша. Я сразу увидела это. Сколько ему лет?

— Тридцать, — просипела я. Это была правда, по крайней мере, судя по его паспорту.

— Тридцать? — мама с сомнением посмотрела на меня. — Когда я его увидела, мне показалось, что он старше. У него какие-то странные глаза. Словно, он видит что-то большее, чем я.

— Да, это так, — ответила я, вспомнив нашу первую встречу.

Именно этот его взгляд поразил меня тогда больше всего. Я почувствовала, как к горлу подступает ком. Даже сейчас я не могла запретить себе любить его, не смотря ни на что.

Мама видела, что происходит со мной.

— Бедная девочка, ты совсем запуталась, — с нежностью проговорила она.

— Нет, к сожалению, все уже совсем ясно! — ответила я горько.

Температура зашкаливала, и я впала в полу бредовое состояние. Я то засыпала, то снова возвращалась к действительности. Сны сменяли один другой. Все в них перемешалось, словно в калейдоскопе, каждый раз складываясь в новые картинки. Я видела то Алекса, то Дэвида, мы от кого-то бежали, но в итоге мне казалось, что я бегу от самой себя.

Сколько прошло времени, я не знаю. Помню, приходил доктор, слушал меня, кажется, смотрел мне горло, но потом все снова слилось в туман. Вдруг я услышала чей-то знакомый голос. Он был где-то рядом. Кто-то держал меня за руку и гладил по волосам. 'Дэвид!' — пронеслось у меня в голове, он пришел, чтобы все мне объяснить. И я опять поверю ему, потому что мне так хочется верить! Но нет, это не его голос. Снова захотелось кричать.

— Саша, — услышала я сквозь пелену.

Это Алекс. Он здесь, не смотря на то, что я так жестоко поступила с ним вчера. Неужели такое можно простить?!

— Алекс, — прошептала я. — Прости меня…

Мне так много хотелось ему сказать, но не было сил. Он перебил меня.

— Тише. Мы поговорим об этом потом. Сначала тебе нужно выздороветь.

Александр еще долго был со мной. Я то засыпала, то снова открывала глаза, но он оставался рядом. И от его присутствия мне было немного теплей…

Лишь на следующее утро я смогла немного прийти в себя. Температура уже спала до 37 с половиной, и мне стало легче. Оказывается, вчера меня успели перенести в мою комнату. Наверно, это сделал Алекс. Я вспомнила его успокаивающий голос. Мое сердце наполнилось благодарностью к нему. Он не бросил меня в трудный момент, а отплатил добром за мои долгие сидения у его постели, когда он болел. Что будет дальше, я не знала, может он тоже 'закрывал свой долг', как это случилось с Дэвидом. Его имя вызвало у меня приступ отчаяния. Как я буду жить дальше?! Я просто не могу без него. Но боль от его предательства была так сильна, что я ни за что не признаюсь ему в этом!

Мама очень обрадовалась, что мне стало лучше. У меня даже появился аппетит, и она с удовольствием принялась готовить завтрак.

— Когда у тебя экзамен? — спросила она.

— В пятницу, — ответила я хрипло.

Горло все еще болело.

— Ты на него не пойдешь, — строго сказала она.

— Посмотрим, — упрямо ответила я.

Сейчас учеба было единственным, за что я могла зацепиться, чтобы совсем не сойти с ума. Я должна обязательно чем-то занять себя. Мама посмотрела на меня, собираясь возразить, но я сменила тему.

— А как получилось, что Алекс был вчера здесь? — спросила я.

— Он позвонил вечером, уже около семи. Я сказала, что ты не можешь с ним говорить, что у тебя высокая температура. И он приехал. Вот и все. Еще звонила Света, очень беспокоилась.

— А больше… больше никто не приходил? — я задала этот вопрос, не поднимая глаз от тарелки, чтобы мама не смогла заметить, с каким трепетом я ждала ответа.

— Нет, — она покачала головой, — твой отец снова в командировке. Но ты ведь не о нем спросила?

— Не о нем…

Я задумчиво возила вилкой по пустой тарелке. Наконец, мама не выдержала и отобрала ее у меня.

Он не приходил! Эти слова жгли меня огнем. Значит, все кончено. Она с ним, и я больше не нужна ему. Как больно!

День прошел в полном одиночестве. Мама, взяв с меня обещание никуда не выходить, ушла на работу. Она и так пропустила вчерашний день из-за моей болезни. Алекс не звонил, а у меня не поднималась рука набрать его номер. Я не знала, что ему сказать. Пришла Светлана, чтобы меня проведать. В воскресенье мама, безуспешно пытаясь меня разыскать, звонила ей. Поэтому она знала в общих чертах, что что-то произошло. Мне так нужно было с ней поделиться своим горем. Разделив его на двоих, эта ноша станет легче. По крайней мере, мне так казалось. Поэтому я была очень рада, что она пришла.

— Ну и вид у тебя! — присвистнула она, разглядывая меня с порога.

Горло у меня было закутано в теплый шарф, а на ногах красовались огромные на два размера больше шерстяные носки. Я попыталась засмеяться, но из горла вырвались лишь какие-то булькающие звуки.

— Ой, лучше не смейся, — проговорила Светлана, — а то у меня мурашки по коже забегали.

Я в шутку пнула ее по ноге, и она в ответ шлепнула меня по заднему месту. Как хорошо, что она была здесь! Ее присутствие возвращало меня к жизни.

Мы пили чай и ели малиновое варенье, которое мама невесть откуда умудрилась достать для меня сегодня утром. Наверно, обошла всех соседей.

— Лечись, лечись, — приговаривала Света, — тебе полезно больше пить горячего.

Мы говорили обо всем, что только приходило в голову, кроме одного. Что же на самом деле случилось со мной в воскресенье? Мне так не хотелось вспоминать все это, поэтому я оттягивала, как могла, этот момент. Наконец, все темы были исчерпаны, и Светлана задала свой главный вопрос.

— Саша, что все-таки произошло? Конечно, если ты не хочешь, то можешь не говорить…

— Нет, — я прервала ее на полуслове, — это не секрет. Просто, мне не легко рассказать.

Найти нужные слова было, действительно, очень трудно.

— Понимаешь, я не люблю Алекса! Ты, наверно, подумаешь, что я ненормальная, но это так.

— Ты любишь Дэвида, — сказала она утвердительно, как будто это было само собой разумеющимся.