Джесса Слейд - Совращенная тенями

— Не одного целого местечка. Чувствую, что здесь была небольшая компания. — Он улыбнулся Сере. — Одна из нас только несколько часов, а есть враги. Хорошее начало.

Такое начало не ободряло ее. Она пошла в спальню, где ящики из шкафа были перевернуты верх ногами и лежали на полу, также были распотрошенные подушки, и повсюду лежал пух. В ванной смешались ароматы, различных туалетных принадлежностей, из-за чего начала кружиться голова. Разбитое зеркало хрустело под ногами, а симпатичный драпированный шарф, который она использовала для затемнения, был разорван на кусочки и валялся по всей ванной комнате.

Она пошла к мужчинам в гостиную.

— Это не была кража наркотика. Мои таблетки рассыпаны, но все еще здесь.

Зейн искавший, что-то в хламе, вдруг остановился.

— Не может быть все так легко.

— Если они искали, что-то, но не нашли, — сказал Арчер категорично. — Они вернуться.

Сера оттолкнула от себя колючее опасение, которое поселилось в ней от его слов.

— Тем более что есть основания, что я могу сюда вернуться. Кто бы «они» не были.

Екко пожал плечами.

— Нил сказал, следить за слоняющейся вокруг нечестью. И не надо меня спрашивать, как я это делаю. И если это джинн… — сказал он, затихая. — Возможно, пришло время дать отпор.

Сера не смотрела на Арчера.

— Я остаюсь. — Она пошла опять в ванную, в место, где все началось.

Фрагмент зеркала был прижат к аптечке, и этого было достаточно, что бы изобразить ее скептицизм к разрушениям. Не то, чтобы она, что-то прятала в этом подвесном шкафу. Казалось, что захватчик специально хотел разорвать все ее связи с прошлой жизнью, как будто их было много.

Она взяла осколок и сжала в руке.

Некоторое время, она прислушивалась к разговору мужчин в соседней комнате. А потом пошла дальше к спальне. Знание того, что кто-то прикасался к ее одежде, бесило ее, и она выбросила все вещи в туалет и хлопнула дверью, затем уставилась на дыру размером с кулак в дешевом диване. Кто-то хотел, что бы в ней была такая же дыра.

Отлично, чувство было взаимным. Расстройство нахлынуло, и слезы защипали глаза. Она дошла до гостиной, что бы продолжить уборку, радуясь, что мужчины ушли.

Она резко остановилась, когда увидела, что Арчер подметает пол в кухне.

— Ты все еще здесь. Я думала, что все ушли.

Он выпрямился.

— Ты бы не услышала и дюжины фералисов в таком состоянии.

Она сгримасничала и окинула взглядом по голым полкам и четыре мешка с мусором.

— Спасибо за помощь.

Арчер кивнул.

— Зейн сказал, что учуял запах чего-то съестного и пошел за едой. Екко не умеет вставлять окна, но знает где можно достать кушетку. Владелец клуба наш партнер, так что не бросит в беде.

Сера, села на изрезанную кушетку, пробуя не чувствовать пустоты внутри себя. Арчер освободился от хлама в своих руках и подошел к дверному проему между кухней и гостиной, скрестив руки на груди.

Она уставилась на него.

Наконец, он произнес.

— Мне жаль.

— Ты не делал ничего, кроме того, что сделало бы это легче. Все из вот этого.

— У тебя щедрая душа, Сера Литлджон.

— Я думаю, что ты бы не стал специально посылать в комнату с ползающими тварями. — Она немного подумала. — А так же одну с ножом такого размера, как тот, что покромсал мои шторы.

Он улыбнулся.

— Щедрая душа и живой темперамент. — Он пошел на кухню, затем вернулся с чашкой для кофе, заполненной апельсиновым соком.

— Пропустили холодильник? — спросила она. — В отличие от посуды.

— Нет. Но это уцелело, и было закрыто. Я так понимаю, что тебе надо отдохнуть. Как ты себя чувствуешь?

Сломанная ручка чашки упиралась ей в ладонь, и она подняла руку. Что бы посмотреть на не видимый белый шрам.

— Не очень хорошо.

Он пододвинулся к ней.

— Я не имел в виду руку.

Она вспыхнула.

— Не очень хорошо, мне кажется.

Быстро посмотрев на него, она была удивлена цветом его лица.

— Если ты волнуешься по поводу того, что произошло вчера вечером между нами, то не будет никаких последствий. Мы не переносим никаких болезней. И ты не можешь забеременеть.

Никаких последствий полувечного проклятия.

— Еще один побочный эффект демона?

— Смешивание человеческой души и владений демона оставляет мужчин бесплодными. Я думаю, что то же самое происходит и с женщинами, хотя я не могу быть уверенным, так как ты единственная кого мы знаем. Возможно, Букмекер сможет провести некоторые испытания…

— Я даже не хочу об этом говорить. Я не хочу объяснять, почему нам это интересно. — Она скрестила руки на животе. — Так или иначе, после несчастного случая, врач сказал мне, что не стоит даже надеяться на это.

— Наверно, трудно об этом слышать.

— В то время, они даже не были уверенны, что я смогу ходить. Я задалась вопрос, с депрессией моей матери и ранним слабоумием моего отца стоит ли вообще иметь детей. Иногда. После очередной бессменной вахты, все это казалось тщетным и бесполезным …

Он сел на другой конец кушетки.

— Жизнь — это не всегда безумие и смерть.

— Говорит бессмертный человек, который убивает демонов для жизни. — Она ухмыльнулась ему, что бы показать, что благодарна за его слабую попытку поддержать ее.

Он наклонился вперед и поставил локти на колени.

Она наблюдала за ним, он водил большим пальцем по ревену.

— Как демон пришел к тебе?

Его палец застыл, и она пожалела об импульсивном вопросе.

— Не бери в голову, — сказала она быстро. — Это грубо. Я заметила, что все встревожились, после того, что рассказал Зейн.

— Это не очень красиво, — сказал он мягко.

— Верно. Только потому, что мы…

— Не красиво то, что твой самый большой недостаток демон обвел своими чернилами.

Она стала кусать свою губу.

— Я думала, демон проникает, через физическую рану, а потом залечивает ее и оставляет свою метку.

— Рана только помогает попасть внутрь, — он вздохнул, а потом сказал прямо. — Зейн был трусом. Он пробовал убежать, не потому, что считал войну бесцельной, не потому, что думал, что придется идти против своих принципов. Он боялся, и не боролся со своими страхами, поэтому он убежал.

— Тогда он попал в ловушку, — бормотала она. — Демон предложил ему уйти.

Арчер кивнул.

— Призвав его на войну, где ему придется сражаться вечно. Я видел, что Зейн стоял на проводе, который мог его убить. Так же, я видел, как он задавался вопросом, правильно ли это. И проклятый ревен горел фиолетовым, как напоминание о его трусости.

Она могла поклясться, что почувствовала изменение ее метки.

— Не требуется никакой смелости, чтобы умереть.

— Ты говоришь, это так, потому что хочешь того же самого?

Она ощетинилась.

— Я помогаю людям умирать мирно, но у них нет выбора. Зейн имел. Мы имеем. Иногда жить труднее.